Горячий лед - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 34

От этих мыслей Бирюкову отвлекла знакомая уже дежурная медсестра, поймавшая Лену на выходе из отделения.

— Ну, как, узнала что-нибудь толковое?

— Да так, кое-что, — задумчиво отозвалась Бирюкова.

— Вот и хорошо. За меня не забудешь словечко замолвить?

— Не забуду, не переживай.

Лена спустилась на лифте, вышла на улицу и набрала номер Гордеева.

— Юра, ты где?

— Я на выходе, с охраной беседую. А ты узнала что-нибудь?

— Немного. Сейчас подойду к. тебе, расскажу.

Бирюкова дошла до больничных ворот и увидела Гордеева, разговаривающего с охранником.

— Так, ну и чего? — услышала она. — Значит, вчера вы дежурили?

— Я, — мрачно подтвердил охранник — здоровый детина с трехдневной небритостью на лице, одетый в ярко-синий свитер с трогательным оленем на пузе.

— Посетителей много вчера было?

— He-а, немного, в будние дни мало ходят.

— А вы их как-то отмечаете? — спрашивал Юрий.

— Отмечаем. Они через проходную идут, спрашиваем документы, записываем, а на обратном пути галки ставим, кто вышел, — докладывал охранник.

— И в журнале у вас все остается, можно посмотртеть, так?

— Так, — согласился парень.

— Ну, давай тогда.

Охранник скрылся в своей будке и через минуту появился снова с толстой тетрадью в коленкоровой обложке.

— Лена, иди сюда, — подозвал Бирюкову Гордеев. — Сейчас проверять будем.

Молодые люди уставились в журнал записей охраны, быстро пробегая глазами строчки с фамилиями.

— Так, — подвел итог Юрий. — Что у нас получается. Три неких гражданина: Смирнов Владимир Михайлович, Понькин Валерий Евгеньевич и Памфилов Сергей Петрович, если судить по записям в журнале, территорию больницы не покинули, так?

— Может, и так, — ответила Лена. — А может, охрана забыла Отметку внести. Может такое быть?

— Может, — устало вздохнул охранник.

— Хотя, — продолжала Лена. — С показаниями старичка сходится.

— Какого старичка? — не понял Гордеев.

— Да я тут с одним больным разговаривала. Ему ночью не спалось, и он видел, как трое людей проникли в здание больницы, а потом вынесли оттуда что-то тяжелое.

— Так что же он сразу в милицию не заявил? — удивился Юрий.

— Думал, свои воруют, — пояснила Лена.

— Ясно. Слушай, друг, — обратился Гордеев к ох-раннику. — А почему ты не объявил тревогу, когда вечером увидел, что трое не вышли?

— Так это, — замямлил парень, — пересменка была. Другая смена пришла, я ушел, они могли не проверить.

— Ясно. Я так понимаю, что спрашивать, не запомнил ли ты, как выглядят эти самые Смирнов, Понькин и Памфилов, бессмысленно?

— Бессмысленно, — согласился с Юрием охранник.

— Слушай, Юра, так давай этих троих пробьем, — предложила Бирюкова.

— Я думаю, это тоже бессмысленно. Не такие уж они дураки, чтобы под своими именами светиться.

— Ну, хотя бы попробуем давай? Попытка не пытка.

— Попробуем. Звони своим.

Лена достала из сумочки телефон и набрала номер.

— Дима, здравствуй, это Бирюкова беспокоит. Сделай одолжение, пробей-ка трех человечков по своим каналам, не числятся ли где-то. Смирнов Владимир Михайлович, Понькин Валерий Евгеньевич и Памфилов Сергей Петрович. Перезвони, если что-то будет, идет? Спасибо тебе.

Лена убрала телефон.

— Обещал в течение ближайшего времени позвонить, — сказала она Гордееву. — Будем ждать?

— Будем, — отозвался Юрий.

— Послушайте, — подлетел вдруг к ним маленький, толстенький человечек с безумным взглядом и трясущимися руками. — Вы ведь из милиции, да? Из милиции? Мне сказали, что вы из милиции. Вы должны мне помочь. У меня несчастье.

— Успокойтесь, — попыталась остановить его Лена. — Вы кто? Объясните, что случилось.

— Меня Петр Александрович Синельников зовут, я доктор, я здесь доктор, анестезиолог. У меня несчастье.

— Что за несчастье? — вступил в разговор Гордеев.

— Машину у меня угнали. Представляете? Угнали! Меня жена убьет. Это же ее машина. Она меня линчует! Это конец!

— Так это не к нам, — сказал Юрий.. — Подавайте заявление в милицию.

— Но вы же из милиции! Вы должны мне помочь! — протестовал Петр Александрович.

— Во-первых, мы не из милиции, во-вторых…

— Подожди, Юра, — перебила Лена Гордеева. — Откуда угнали вашу машину?

— Отсюда, прямо отсюда. Я вчера с дежурства ушел, а мы тут отмечали, поэтому я за руль садиться не стал, меня приятель подвез, я с ним уехал, а автомобиль оставил здесь, а сейчас вернулся, но его нету! — Доктор схватился за голову своими руками с маленькими толстыми пальчиками и затрясся в рыданиях.

Лена с Гордеевым многозначительно переглянулись и снова зашли в будку охраны.

— А ночью этой кто дежурил? — спросил Юрий.

— Я, — поднялся со стула человек в форменной одежде. — Семенов Михаил. У меня смена еще и не закончилась.

— Ага, Михаил, скажите мне, а Петр Александрович Синельников ночью на своем автомобиле выезжал из больницы?

— Выезжал, — уверенно сказал Семенов.

— Почему вы это так точно помните? — встряла Лена.

— Потому что Петр Александрович до смерти боится свою жену и с работы убегает точно по часам, а тут вдруг он уехал часа в три ночи. Я, например, удивился.

— А он в машине один был? — продолжал спрашивать Гордеев.

— Я не обратил внимания, темнотища на улице, и стекла у него тонированные, да и я спросонья. Вышел, открыл шлагбаум и все. Не разглядывал я. А что?

— Дело в том, Семенов Михаил, что Петр Александрович с дежурства ушел еще до того, как вы заступили на пост, а в машине его выехал кто-то другой, — пояснил Юрий.

— И я даже догадываюсь кто, — задумчиво произнесла Лена.

— И я, — кивнул головой Гордеев.

Молодые люди вышли к убитому горем Синельникову.

— Петр Александрович, — обратилась как можно ласковее к нему Бирюкова. — Не расстраивайтесь так. Мы сейчас же объявляем вашу машину в розыск, и я уверена процентов на девяносто, что она в скором времени найдется.

— Дай-то бог, а то она меня убьет! — всхлипнул в ответ доктор.

Лена взяла у Петра Александровича документы на машину и немедленно начала звонить, чтобы объявить в розыск автомобиль.

— Юра, — окликнул в этот момент Гордеева Козырев.

— Да, Серега, что случилось?

— Я только что разговаривал со своим приятелем, с тем, которого приставил к вашему Соболеву. Так он сказал, что состояние больного вчера вечером было тяжелое, под медицинским наблюдением он бы, конечно, выкарабкался, а в нынешней ситуации он в любой момент может двинуть кони.

— Серега, — укоризненно произнес Юрий.

— Ах, прости, что оскорбил твой нежный слух. Отправиться к праотцам, так лучше?

— Гораздо, — согласился Гордеев.

— Дело не в терминах. Я могу подобрать тебе как минимум пятьдесят синонимов, соответствующих этому, но смысл от этого не меняется: у вас есть не больше суток, чтобы найти Соболева живым, в противном случае вы заявитесь к его, хладному трупу.

— И это не есть хорошо, — вздохнул Юрий. — Потому как где его искать я, например, пока ума не приложу.

— А у меня есть кое-какие соображения, — произнесла незаметно подошедшая Лена.

— Ну-ка? — вперился в нее взглядом Гордеев.

— Я только продиктовала данные автомобиля Синельникова, как мне перезвонили и сказали, что машину-то уже нашли.

— Как это?

— А вот так, совершенно случайно. Патруль сегодня утром заехал во двор жилого дома на Можайском шоссе, а там стоит открытая машина, ключи в замке зажигания, вокруг — никого. Жители дома не признаются, говорят, машина не местная. Ну, ребята ее к себе в отделение отогнали, выяснили, кто хозяин, позвонили. Синельникову повезло, дома никого не оказалось, и женушке его не успели рассказать, где находится ее любимый автомобиль. Так что давай обрадуем безутешного Петра Александровича и мчим к тому дому на Можайке. А вы, кстати, — обратилась Лена к Козыреву, — не замечаете своего счастья.

— В смысле? — не понял Сергей.