Смерти вопреки. Реальная история человека и собаки на войне и в концлагере - Вайнтрауб Роберт - Страница 19

Правда заключалась в том, что большинство британских офицеров и рядовых, находившихся в Тихом океане, чувствовали себя заброшенными и оставшимися не у дел: эти люди хотели вернуться в Европу и сражаться с немцами, которых они считали подлинным врагом. Во время Битвы за Британию немецкие бомбы и красноречие Черчилля сплотили Великобританию и зарядили ее энергией. Люди, находившиеся почти в 11 тысячах километров от Лондона и запертые на Тихоокеанском театре военных действий, не испытывали такого энтузиазма. В одной корреспонденции американский журналист отметил, что британцы, с которыми он разговаривал в Сингапуре, не слишком интересовались войной с японцами. «Они хотели сражаться, но сражаться с нацистами», – писал этот журналист[10].

В конце концов, японцев, по большей части, считали пустой угрозой, о которой не стоило особенно беспокоиться. Большинство британцев полагало, что японцы блефуют, пытаясь заставить западные державы пойти на ослабление экономических санкций, но не бросая вызов военной мощи Запада. Британцы, обратив внимание на то, как японская императорская армия вела захватническую войну с оборванными китайцами, сочли нападение маловероятным. Идеи расового превосходства также приводили к недооценке японской угрозы. Японцев списывали со счетов как близоруких, некомпетентных в вопросах стратегии, лишенных этических норм убийц невинных людей. По мнению большинства, один британский солдат стоил десятка японских. «Эти японцы и летать-то не умеют, – так, по словам одного журналиста, уверял один офицер британского ВМФ своих сослуживцев. – Они не могут ничего увидеть в темноте и не слишком хорошо обучены».

«У них довольно хорошие корабли, но стрелять они не умеют», – говорил другой выступавший[11].

Тем временем Сингапур, как это было в свое время в Шанхае, продолжал жить блистательной жизнью. Один американский лейтенант на вечеринке в Лонг-баре наблюдал, как британские военнослужащие – прекрасно причесанные красавцы с «тщательно ухоженными усами» танцевали с «веселыми, искрометными британскими барышнями», разряженными в дорогие платья. «Да будет ли здесь война?» – фыркнул американец. В августе 1941 года американский журналист Сесил Браун прибыл в Сингапур для того, чтобы освещать неминуемую войну. Сотрудник британской таможни, приветствовавший Брауна в сингапурском аэропорту Калланг, отверг всякую угрозу войны с Японией. «Мы уже пережили страхи перед нападением японцев, – объяснил чиновник. – Все это в прошлом».

Тем не менее Черчилль решил, что небольшая демонстрация силы не повредит, и отправил в Сингапур один из лучших линейных кораблей ВМФ Великобритании, «Принц Уэльский» вместе с чуть меньшим по размерам, но грозным линейным крейсером «Рипалс». Семью месяцами ранее, в мае 1941 года, линкор «Принц Уэльский» прославился своим участием в бою с известным немецким линкором «Бисмарк»[12]. Линкор получил серьезные повреждения, а другой корабль того же типа, линкор «Худ», гордость британского ВМФ, был потоплен могучим «Бисмарком», который, в конце концов, был тоже потоплен англичанами. Любой корабль, равный по мощи чудищу Атлантики, считался более чем убедительным козырем в игре с японцами. Младший офицер лейтенант Джеффри Брук вспоминал, что на судне господствовало настроение, которое можно передать словами: «Наконец-то мы немного отдохнем!». Оперативная группа в составе линкора «Принц Уэльский» и линейного крейсера «Рипалс» прибыла в Сингапур 2 декабря. Корабли встречали фанфарами. Все расправили плечи и выпятили грудь.

Британцы были уверены, что эти корабли запугают японцев. Но почти незамеченным остался тот факт, что авианосец, сопровождавший большие корабли, был поврежден на пути в Сингапур и оставлен для ремонта в одном из портов. Этого судна будет не хватать сильнее, чем любого из тех линейных кораблей, которые в тот ясный декабрьский вторник встречали в Сингапуре приветственными криками.

Для пойнтера Джуди время, проведенное в Сингапуре (а оно составило чуть более двух лет), было периодом покоя. Джуди привыкла к Джеку Хоффману, новому капитану, стоявшему на мостике «Кузнечика». У нее появился новый близкий друг, младший унтер-офицер Джордж Уайт, который вместо «Тэнки» Купера и Бонни-Бонифация заботился о том, чтобы собака была хорошо накормлена, ухожена и находилась под присмотром. И, что более важно, Джуди наконец привыкла к жизни, в которой не было визга снижавшихся самолетов и злых японских солдат, замахивавшихся на нее оружием.

Но 8 декабря 1941 года война снова вошла в ее жизнь.

Внезапное нападение на Перл-Харбор означало, что между США и Японией начинается открытая война[1]. Для многих это было свершившимся фактом еще с момента, когда Япония начала играть мускулами в Азии, после нападения на канонерку «Панай» и суровых экономических санкций, наложенных на Японию администрацией президента Рузвельта. В Азии уже наступил следующий день, когда по Сингапуру поползли вести об ударе по Перл-Харбору. Отчаянная дерзость этого нападения и материально-технические достижения японцев просто парализовали британское командование – высшего военачальника, генерал-лейтенанта Артура Персиваля, и губернатора Сингапура сэра Шенона Томаса. Их занимал вопрос, не может ли последовать удар по Малайе, Сиаму и самому Сингапуру.

Ответа не пришлось долго ждать. Ранним утром 8 декабря над Сингапуром появились японские бомбардировщики, обрушившие смерть на спящий город. «Кузнечик» и другие канонерки немедленно выбрали якоря и вышли в море, чтобы не стать легкой мишенью для бомбардировщиков. «Кузнечик» открыл зенитный огонь по пролетавшим над ним самолетам, но попадания были редкими, и морякам канонерки не удалось заставить пилотов даже изменить курс. При появлении самолетов Джуди предупреждающе лаяла, а потом, несмотря на свой острый слух, стоически держалась у ведущих огонь орудий. Еще в Китае ей доводилось слышать громкие взрывы, хотя после того как Джуди пришлось участвовать в интенсивных боевых действиях, прошло несколько лет. Во время японского вторжения она, как всегда, сохраняла хладнокровие.

По сравнению с нападением на Перл-Харбор и с разрушениями, которые японцы учинили на Филиппинах и в других странах Юго-Восточной Азии, ущерб, нанесенный налетом на Сингапур, был не так велик. Но воздействие налета на психику местных жителей было огромным. Среди военных, чинов администрации и граждан до этого не было видимого беспокойства. Теперь по спокойному участку фронта был нанесен сильный удар. А когда пришли сообщения о высадке японских войск в Сиаме, ситуация в городе ухудшилась.

У канонерок не было скорости и огневой мощи, достаточных для того, чтобы воспрепятствовать высадке японцев, но на базе находились «Принц Уэльский» и «Рипалс». Восьмого декабря эти корабли отплыли к берегам Сиама, что подняло дух жителей Сингапура, как местных, так и британцев. Флотилия получила кодовое название «оперативная группа Z»[2]. На борту «Принца Уэльского» находился молодой офицер по имени Йэн Форбс, лейтенант из Шотландии, который позднее пополнит команду «Кузнечика». Форбсу уже случалось покидать тонущий корабль в Атлантике[3]. В тот раз он прыгнул в ледяную воду у берегов Норвегии с тонущего под ударами немецких бомбардировщиков эскортного судна.

А на борту «Рипалса» находился американский корреспондент Сесил Браун[4]. В течение двух дней плавания к берегам Сиама Браун играл с корабельным котенком и томился мыслями о каком-нибудь сражении, о котором можно было бы написать. Незадолго до 11 вечера 10 декабря сражение случилось. У британских кораблей не было прикрытия с воздуха, и, чтобы не выдавать своего положения, корабли соблюдали радиомолчание. Сопровождавший линкор и линейный крейсер авианосец, который мог бы обеспечить группу авиаразведкой и прикрытием, остался в Атлантике на ремонте. На самом деле кое-кто в ВМФ уже понимал, что ВВС станут решающей силой в сражениях на океанских просторах, особенно на просторах Тихого океана[5]. Японский разведывательный самолет засек британские корабли, и вскоре бомбардировщики «Мицубиси» G3M (известные как «Нелл») стали волна за волной налетать на британские корабли и разносить оперативную группу Z в щепки. В сообщении Брауна был описан этот первый случай борьбы самолетов с кораблями на Тихоокеанском театре военных действий[6]. Браун писал, что перед тем как сбросить бомбы, «японские самолеты «пролетали над нашими изрыгавшими огонь орудиями, как ночные бабочки кружат над огнем», приближаясь «настолько близко, что можно было разглядеть цвет глаз пилотов».