Развлечение для настоящей леди - Ли Джейд - Страница 12

– Не будь дураком! – нетерпеливо прошептала она. – Титул тебя не спасет. Черт возьми, ты ударил Балласта в лицо! Может быть, навсегда покалечил! Если он тебя поймает, пощады не жди, он тебя прикончит, а тело спрячет так, что никто не найдет.

Маркус посмотрел на Фантину, и, когда холодное сияние луны осветило его лицо, она внезапно осознала, что он понимает всю серьезность ситуации. Он знает, что титул больше не защитит его.

– А с тобой что он сделает? – хрипло спросил он и с удивительной силой толкнул ее вглубь переулка. – Беги! Я не умеют так быстро бегать, как ты. Только не по этим улочкам. – Она заметила, как он расправил плечи, как руки сжались в огромные разящие кулаки. – Я задержу их, насколько смогу. Беги к Пенуорти. Он поможет тебе.

Она таращилась на него, от страха лишившись речи. Неужели его светлость действительно готов пожертвовать собой ради нее – актрисульки, как оскорбительно выразился он? Похоже на то, и впервые ее сердце наполнилось теплотой по отношению к пэру.

– Чтоб мне провалиться! Ты – дурак! – заявила она.

Он поднял голову, на его губах играла горькая улыбка.

– Наверное, так и есть, – коротко ответил он.

Фантина вгляделась в темноту переулка. Она знала, что сумеет уйти от преследователей. На улице существует множество потайных уголков и щелей, куда она может спрятаться. Но уж если раньше она не оставила его на милость Балласта, то сейчас тем более не сделает этого. Никто – даже богатенький заносчивый пэр – не заслуживает такой судьбы.

– Должен быть другой выход, – скорее обращаясь к себе самой, сказала Фантина.

И тут ее размышления прервал громкий смех, доносящийся из паба на противоположной стороне улицы. Дверь распахнулась, и оттуда, пошатываясь, вышла стареющая проститутка, которая поддерживала мужчину, настолько пьяного, что ему ничего не оставалось, как покинуть паб с этой оторвой. Фантина отвернулась, понимая, что шлюха обчистит этого малого, не успеет он и зуд унять, который привел его на улицу.

Впрочем, Фантина тут же забыла о парочке. Всего лишь один из сотен грехов, которые совершаются по ночам в трущобах. Но Чедвик, похоже, необычайно заинтересовался происходящим.

– Побежали, дяденька, – подтолкнула она с заметным раздражением. – Она занята, а у нас нет времени, чтобы вы успели с ней покувыркаться.

Он поднял голову, его глаза в свете луны загадочно блеснули.

– Наоборот! По-моему, сейчас самое подходящее время, – возразил он.

Не успела она ничего ответить, как Чедвик обхватил ее за талию, притиснул к стене. Когда ее спина и ноги в разорванных панталонах оказались прижатыми к кирпичной кладке, холод тут же пронизал ее до костей. Потом он сам прижался к ней, и его затвердевшая плоть обдала ее пах дьявольским огнем.

– Что ты делаешь? – охнула она, охваченная тревогой.

Его руки крепко держали ее. Слева от нее валялась груда мусора – лопнувшая бочка, разбитый стул. Справа – открытая улица. И все-таки создавалось впечатление, что вокруг нее один только Чедвик, который словно окружил ее своим сильным, крепким телом, чтобы закрыть от посторонних взглядов.

– Ты не обратила ни малейшего внимания на эту парочку, – прошептал он, обдавая теплым дыханием ее щеку. – Тут же перестала их замечать.

Фантина попыталась глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но только еще больше прижалась к его мускулистой груди. Она закрыла глаза, пытаясь вычеркнуть из памяти другие руки, другие груди, которые прижимались к ней, к ее матери. Ко всем актрисам в придачу.

Раньше ей всегда удавалось сбежать. Но то было в детстве. Сейчас, когда рука Чедвика схватила ее кепку и одним движением смахнула ее, она ощутила, как тело накрыла теплая волна, ноги ослабели. Это испугало Фантину, однако у нее не было сил, чтобы сопротивляться его проворным пальцам, которые забирались все глубже, вытаскивая шпильки из волос, чтобы они свободно струились по плечам.

– Вот так гораздо лучше, – прошептал он. – Теперь никто не увидит твоего лица.

Она прикрыла глаза, мысленно возражая ему: «Никто, кроме тебя самого, Маркус, не увидит моего пылающего лица. Никто не увидит краску стыда, которая залила мои щеки». Она вдруг осознала, как сильно сжимается ее сердце, как громко звенит в ушах и кружится голова от прикосновений этого человека.

– Это неправильно, – негромко, чуть задыхаясь, сказала она.

Она хотела, чтобы ее слова прозвучали убедительно, но ничего не получилось. Да и как могло получиться, если она чувствовала кожей его горячее дыхание, когда он проводил губами вдоль ее плеча, зарылся носом ей в шею, пока не обнаружил чувственный изгиб ее ушка.

– Мы прячемся у всех на виду, – прошептал он, прижимаясь еще крепче к ее промежности, его желание было настолько явным, что она испуганно пискнула. – Т-с-с, – прошептал он, успокаивая ее поцелуями, еще более пьянящими прикосновениями к рукам и шее. Руки скользнули ей под рубашку. – Я всего лишь еще один клиент, который делает свое дело в подворотне.

– Нет, – выдохнула Фантина, удивляясь тому, что она даже не пытается сопротивляться. Почему не дает отпор, как она делала это в артистическом фойе? Почему его сильное тело кажется ей щитом, который защищает ее от холода?

– Да, – ответил он, пальцами раздвигая на груди разорванные края рубашки.

Фантина издала глухой тревожный всхлип, ноги ее подкосились, и она навалилась на его мускулистые бедра, обтянутые брюками в рубчик.

А потом он молниеносно, что было слишком для ее натянутых, как пружина, чувств, отстранился, схватился за целую штанину и разорвал ее. Теперь обе половинки штанин развевались у ее ног подобно укороченной юбке.

– Я убегу, – выдохнула Фантина, больше обращаясь к себе самой, чем к нему. – Мужчинам меня не поймать, – прошептала она, понимая, что противоречит самой себе: Маркусу это удалось. А теперь он еще крепче прижимался к ней; обхватил руками ее бедра, приподнял и решительно насадил на свой возбужденный член.

– Обхвати меня ногами, – низким голосом, на которое откликнулось ее тело, велел он. – Они уже здесь. Мы должны сделать так, чтобы все выглядело по-настоящему, – произнес он, и его губы накрыли ее губы.

Поцелуй его был требовательным и сильным, все мысли совершенно вылетели у нее из головы. Он с легкостью опытного обольстителя завладел ее ртом, ласкал ее губы, потом сражался с ее языком. Она могла испить его, такого сильного и крепкого, и у Фантины появилось ощущение, будто их смело ураганом – пульсирующей, вздымающейся волной тел, стонов и гортанных криков.

– Нет! – прошептала она, чувствуя, что пасует перед бешеной атакой, хотя в его руках изогнулась всем телом. Но было слишком поздно, сквозь пелену своих мыслей она услышала тяжелые, неумолимо приближающиеся шаги их преследователей.

Она почувствовала, как напряглось тело Чедвика, когда он начал ритмично двигаться. Несмотря на то что между ними были слои одежды, она чувствовала, как он изо всех сил прижимался к ней своим твердым членом, ощущала, что вся открылась ему навстречу и стала влажной, как и рассказывали ей проститутки.

«Нет!» – мысленно кричал разум. Это уж слишком. Это уже чересчур. Ей стало страшно. Очень страшно, несмотря на все его нашептывания.

– Еще минутку, – выдохнул он ей в щеку. – Они почти здесь.

Она двигалась бездумно, ее движения подчинялись нахлынувшей паникой и страхом. Схватив сломанную ножку стула, она высоко подняла ее над головой и обрушила на голову Чедвика.

Он кулем повалился наземь.

Когда люди Балласта обыскивали эту улицу, они увидели только грязную проститутку, молча выворачивающую карманы пьяного «фрукта». Поскольку лицом он лежал к стене – молодчики не особо его разглядели. Один из головорезов засмеялся и, проходя мимо, подумал о том, что дураки всегда получают то, что заслужили.

– Она меня ударила! – Маркус развернулся на каблуках, бросил на Пенуорти сердитый взгляд и продолжил яростно расхаживать по библиотеке своего друга. – Поверить не могу! – пробормотал он. Он, пэр Англии, почти голый валялся в канаве. – Она стукнула меня дубинкой, обобрала почти до нитки, оставив в одних штанах, и бросила там гнить!