Триумф пана Кляксы - Бжехва Ян - Страница 19
- Предыдущая
- 19/32
- Следующая
Пан Клякса подумал немного и заявил:
– Не пренебрегайте сказками. Не пренебрегайте фантазией. Без фантазии не бывает величия. Алойзи лишен фантазии, и потому служить людям он может, но подчинить их себе не сумеет. Я все предусмотрел. Истинный ученый не сделает ничего человечеству во вред.
– Да здравствует пан Клякса! – хором закричало семейство Левкойников.
– Ну ладно, – наконец сообщил великий ученый, – король, я принимаю твое предложение и через две недели приступлю к работе. Но прежде мне необходимо уладить несколько очень важных дел. На это не уйдет много времени.
– Простите, – робко подал голос Алойзи, – а что будет со мной?
– Я предоставил тебе полную свободу действий, – ответил пан Клякса. – Можешь делать все что захочется. Ты свободен, как и любой из нас.
– Пан профессор, – рассудительно сказал Алойзи, – не забывайте, что я – прототип, и без меня серийное производство застрянет на месте.
– Дорогой мой! – воскликнул пан Клякса. – Ну конечно! Король, надо во что бы то ни стало оставить Алойзи здесь. Нам без него не обойтись!
– Нет ничего проще, – ответил Кватерностер I. – Я могу предложить ему высокий пост. Толковые руководители нам нужны.
– Ваше Величество, – заметил Алойзи, – профессор Клякса наделил меня разнообразными способностями, и я могу исполнять любую работу, занимать любые должности. Могу быть садовником, матросом, инженером, аптекарем, генералом, директором, министроном. Я просто создан для того, чтобы служить каждому, кто в этом нуждается.
– Вот видишь, король, – вмешался пан Клякса. – Алойзи Пузырь умен, сообразителен, энергичен, учтив, старателен, безотказен, выдержан, спокоен, прилежен и надежен – ему недостает лишь воображения. То есть он обладает всеми качествами, необходимыми для хорошего чиновника.
Король на несколько минут ушел в раздумья, и все погрузились в молчание, нарушавшееся только чихами Георгины. Наконец Кватерностер I обернулся к премьеру Тронодентрону и сказал:
– Друг мой, я назначаю пана Алойзи Пузыря на должность министрона в адакотурадском правительстве. Какое нынче число? Тридцатое июня? Так вот, с первого июля он будет занимать пост министрона Дальнего Плавания. И разумеется, получит звание Первого Адмирала Флота. Прошу подготовить соответствующие указы. Кроме того, необходимо предоставить ему министрональное жилье и поставить на государственное яичное довольствие. С момента назначения на должность пан Алойзи Пузырь будет именоваться Алойзитроном. Все.
Королевский петух запел в третий раз.
– Аордиенция уркурнчена! – объявил министрон Двора.
Мы поклонились королю, попрощались с членами правительства и после взаимного обмена любезностями воспользовались приглашением на обед, дававшийся министроном Парамонтроном в Институте Яичницы.
Должен признаться, прием у Кватерностера I, хотя я и съел там несколько порций мороженого, нагнал на меня изрядную скуку. Я участвовал в работе пана Кляксы над созданием Алойзи с самого начала, еще в Академии. Научные теории великого ученого были мне известны, и ничего нового я не узнал. К тому же, по правде говоря, мне больше нравился прежний Алойзи, с его техническими недостатками, иногда выходивший из-под контроля пана Кляксы, строптивый и выкидывавший всевозможные нежданные каверзы. На мой взгляд, тогда он больше напоминал подлинного человека, чем сейчас. Устранение конструктивных дефектов лишило Алойзи фантазии – впрочем, именно этого пан Клякса и добивался.
Чтобы сократить путь, мы пошли напрямик мимо стадиона, где как раз проходил футбольный матч. Можете себе представить, с какой скоростью протекала игра, в которой участвовали трехногие полевые игроки и трехрукие вратари! Особенность местной игры заключалась в том, что засчитывались только голы, забитые средней ногой. Установить же наверняка, какой ногой был забит в ворота мяч, адакотурадским судьям никак не удавалось, и почти все матчи в Адакотураде заканчивались ничьей.
Мы с любопытством наблюдали за интересной игрой, как вдруг выбитый в аут мяч полетел в нашу сторону. Тут Алойзи молниеносным ударом нога отправил мяч под облака с такой силой, что и спустя десять минут тот еще не вернулся. Тогда мы пошли дальше, а игроки с болельщиками все еще ждали его возвращения, с раскрытыми ртами глядя в небо.
Оказавшись на улице, дочери пана Левкойника дали волю своим привычкам.
Гортензия говорила:
– Пан Адась, объясните, пожалуйста, почему король до сих пор не женился? Вероятно, потому, что никто из заморских принцесс не соглашается питаться одной яичницей.
Георгина беспрестанно чихала, распугивая бабочек, а Пиония сочинила длинный стих об Алойзи, заканчивавшийся такими словами:
Наша милая поэтесса, похоже, хотела сказать, что Алойзи утопит флот, а его мозг станет добычей кашалотов. Впрочем, я не уверен, что хорошо растолковал смысл двустишья; к сожалению, я не слишком силен в поэзии. Пан Левкойник наверняка сделал бы это лучше меня.
Роза литературой не интересовалась. Как и родители, она любила цветы. Роза была старшей из дочерей пана Левкойника, и судя по его словам, отличалась поразительным сходством со своей матерью Мультифлорой. Да я и сам заметил, что этой девушке постоянно сопутствует аромат роз. Нос у нее был чуточку курносый, говорила она мало, зато любила напевать под нос веселые песенки. Пан Клякса охотно ей вторил, перебирая пальцами по губам и напевая свое «па-рам-пам-пам».
У этой очаровательной девушки был лишь один недостаток: вместо «р» она произносила «к». Так что себя она называла Козой, а не Розой, Вероника – Векоником. Роса в ее устах становилась косой, руку она превращала в куку, а коридор – в кокидок. Короля она называла Кватекностеком Пеквым, а моего колибри – Тки-Тки.
Вот и сейчас, входя на территорию Института Яичницы, она воскликнула:
– О, Тки-Тки пкилетел!
И в самом деле, колибри сел мне на плечо и шепнул на ухо кое-что важное. Я тут же дал ему несколько поручений и отправил обратно в город.
Вскоре мы сидели в дегустационном зале. Нам подали несколько сортов яичницы: с орехами, бананами, маком, горошком, морской капустой, рыбьей печенью и с креветками.
Я сидел между Алойзи и паном Кляксой, но в беседе участия не принимал, так как мной снова овладела тревога за родителей. Увидев мою озабоченность, пан Клякса извлек из кармана копилку памяти, приставил ее ко лбу и через некоторое время заявил:
– Дорогие друзья! Мы уже устроили дело Алойзи. Вопрос о репатриации сказандцев отпал сам собой. За Резеду можете не волноваться, я иду по ее следам. Остается только вызволить супругу пана Левкойника, Мультифлору, а также найти родителей Адама Несогласки. И наконец, надо принять решение относительно дальнейшей судьбы моей Академии. Остановимся на втором пункте. Алойзи, с завтрашнего дня ты будешь исполнять должность министрона Дальнего Плавания и Первого Адмирала Флота. Пожалуйста, сделай так, чтобы завтра у нас имелся подходящий корабль и возглавь его команду. На остров Двойников поплывем втроем: я, Адась и пан Вероник. А вам, пан Левкойник, придется остаться здесь, чтобы позаботиться о дочерях. Итак, решено! Второго июля в полдень поднимаем якоря!
Речь пана Кляксы вызвала в семействе розовода неописуемую радость. Пан Левкойник подлетел к великому ученому и поцеловал его в ухо, сияющие девушки хлопали в ладоши, Георгина чихала как заведенная, а Роза кричала:
– Бкаво! Бкаво! Да здкаствует пан пкофессок!
– А теперь ступайте все в сад, – сказал пан Клякса. – Нам с Алойзи и Адамом необходимо провести морской совет. Прошу не мешать.
Когда мы остались одни, великий ученый достал из кармана свою автоматическую складную карту мира, разложил ее на столе и сказал:
– Вот, Алойзи, единственная в мире карта, на которой обозначены Адакотурада и другие страны, которые всякие неучи считают несуществующими. Здесь, на северо-запад от Адакотурады лежат Кактусовые острова. Дальше находится пролив Святого Панталыка… Оттуда мы выйдем в Нетихий океан и, обогнув Мыс Вечного Пера, буквально уткнемся носом в остров Двойников. Как видишь, расстояние относительно невелико.
- Предыдущая
- 19/32
- Следующая
