Запоздалый приговор - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 49

— Юра Шаповалов? — переспросила мама, отрываясь от альбома. — В Москве, женился давно и ребенок есть. Журналистом работает, кажется.

— А как бы его координаты узнать?

— Так пойди к его родителям, они и дадут. Делов-то!

«Завтра же и Зайду, — решила Римма, выходя на крыльцо и разглядывая усыпанное звездами небо. — Очень кстати, что он журналист. Это самый настоящий подарок судьбы. Но в Москве сперва съезжу к Олегу. Надеюсь, он расскажет мне много интересного».

В ногу что-то ткнулось, прохладное и мокрое. Она опустила глаза. Дик ластился к ней своей огромной собачьей мордой. Она присела, ласково потрепала его по шерсти.

— Узнал-таки, дружище! Дождался меня!

Дик взвизгнул, точно маленький щенок, и лизнув теплым языком ее руку.

Римма была у Олега только один раз — заезжала с Виктором перед самым отъездом в Швейцарию, когда Виктор оставлял ему ключи от ее квартиры — для присмотра, так сказать.

Покосившаяся дверь подъезда и сейчас не закрывалась. Провожаемая пучеглазыми взглядами выживших из ума сплетниц, Римма шагнула в бетонный сумрак лестничных зигзагов и поднялась на третий этаж. Кнопка звонка никак не отреагировала на нажатие, Римма с полминуты послушала тишину за дверью и громко постучала. Увы, ничего не изменилось. Однако злая досада только чуть-чуть царапнула, она вздохнула и стала спускаться. Ничего, времени у нее достаточно. Может, попробовать узнать у старух на скамейке, где может быть сейчас их сосед? Но, вспомнив их взгляды, Римма непроизвольно поморщилась.

Она вышла во двор и неторопливо направилась вдоль длинного запущенного палисадника. Вынула телефон, чтобы вызвать такси. Мимо неуклюже прошагал высокий, но сутулый мужчина неопределенного возраста. Мобильник как раз ответил торопливым, но вежливым женским голосом: «Такси «Блюз» готово принять Ваш заказ!», но Римма уже передумала и дала «отбой». Она разглядывала незнакомца и постепенно понимала, что не так уж он и незнаком. Но… сосульки желтоватых, скорее, пегих волос, трехдневная щетина, одежда, которую правильнее всего назвать обносками… Размыто-голубые покрасневшие глаза, бывшие когда-то ярко-синими…

— Олег?

Взгляд у него был, словно смотрел на привидение, а не на живого человека.

— Что, так сильно изменилась? — Она отступила на полшага и чуть склонила к плечу голову.

— Не настолько, как я… Жива, значит, — сказал он, подтверждая ее худшие подозрения.

Они немного помолчали, вглядываясь друг в друга.

— Ты ко мне? — высказал он догадку и тут же предложил: — Можем сообразить по рюмке чаю.

— Можем, — улыбнулась Римма и вскользь глянула на свою сумочку. — У меня, кстати, как раз кое-что с собой есть для такого случая. В твоем вкусе примерно…

— Мои вкусы стали проще, — с легкой усмешкой сказал он.

— Это заметно. Ну, да ничего. — Римма посмотрела на часы. — Идем, что ли? А то я хочу сегодня еще одного приятеля навестить. Перед отъездом.

Про отъезд она, конечно, соврала. Незачем ему всего знать.

Олег встряхнулся:

— Идем, конечно! Подожди, я что-нибудь закусить…

Она поморщилась:

— Найдется и это.

Враз замолкшие старухи на скамейке проводили их взглядами, полными любопытства.

На кухне Римма ожидала увидеть гору грязной посуды, но увидела лишь грязную мойку. Старый, почти старинный буфет с откинутой столовой доской сонно поблескивал несколькими разнокалиберными стаканами и чашками, которые пылились за мутными стеклами, а также предметами, далекими от сервизного меню. Такими, как платяная щетка и магнитофонная кассета.

Римма поставила на доску буфета бутылку «Блэк Джека». Вынула нарезку ветчины. Черствый хлеб нашелся у Ольховика в припадочно вздрагивающем холодильнике. Порезав его грубыми скибками, он принес из комнаты вполне приличный стул для Риммы, а для себя вынес крашеный дощатый табурет. Сели. Олег наполовину наполнил граненые стаканчики и переглотнул.

— За встречу… — хрипло сказал он и, коснувшись своей стопкой Римминой, опрокинул в себя виски. — Ух-х… Класс… Давно не пробовал этой штуковины. — Он одобрительно качнул головой и глянул на гостью повлажневшими глазами. Положил на кусок хлеба ветчину, но тут же оттолкнул и потянулся за бутылкой. — Между первой и второй, говорят, пуля не должна пролететь.

— Говорят… — неопределенно улыбнулась Римма, лишь слегка пригубившая свой стаканчик.

Олег освежил его содержимое и налил себе полный.

— За твое воскрешение.

— Согласна, — без улыбки кивнула она.

Посмотрела на Олега пристально и тут же спрятала взгляд. Того, что Ольховик столь скоро возьмет быка за рога, она не ожидала. Но, наверное, это было хорошо…

Он выпил и затем откусил сразу полбутерброда. Не переставая жевать, спросил — то ли в шутку, то ли нет:

— А ты по правде живая? — И холодными влажными пальцами тронул ее запястье.

Она закаменела, но руки не отдернула. Сказала с легкой гримасой:

— Давай обойдемся без мистики.

Ольховик длинно вздохнул и уронил руку, как плетку.

— Музыку? — Он дернулся было подняться, но осел. — А, не работает же…

Римма аккуратно наполнила его стакан, капнула в свой. Это воодушевило его выпить «за дам-с» стоя, что он и сделал с превеликим удовольствием.

— Ну, — сказал ободрившись, — ты все молчишь и молчишь. Расскажи, как живешь, где… Я-то, как видишь… — Он широким жестом обвел вокруг и опять шумно вздохнул.

— Вижу, — неопределенно откликнулась она, но улыбнулась, чтобы еще больше приободрить его.

Спиртное действовало так, как она и рассчитывала.

Римма начала рассказывать о событиях девятилетней давности, точнее, о некоторых тех событиях, наблюдая за тем, как он слушает, и пытаясь уловить изменения в его настроении, но странным образом вдруг увлеклась собственными воспоминаниями… Ей даже заїхотелось услышать от него что-то вроде сочувствия. Впрочем, желание было мимолетным. Это, скорее, было даже не желание, а секундная слабость. Причем, можно сказать, что не ее слабость, почти не ее. Это была слабость той девочки из прошлого, которой она уже не была.

— Ты был очень удивлен, когда меня увидел, не правда ли? — сказала она. — Ты считал, что я погибла в Швейцарии, так?

Он судорожно кивнул.

— Или ты был уверен в этом?

— Что ты имеешь в в-виду? — чуть заикаясь, спросил он.

— Расскажи мне, почему в Швейцарии случилось несчастье? — Она выстрелила наугад, она не была уверена, что он что-то знает.

Олег нервно шевельнулся и хлопнул себя по карману. Потом глянул на Римму и спросил:

— Не возража… Черт, не будешь против, если я з-закурю?

Она пожала плечами.

Сигареты были у него без фильтра, «Командирские». Эту дешевую пародию на «Приму» стали выпускать совсем недавно.

Пока он ломал спички, она разлила по стаканчикам виски. Олег выпустил сквозь зубы сизый дым и выпил одним глотком.

Она не торопила его.

— Мы имели с ней приятные встречи, — сказал он почти трезво, но тут же пьяно осклабился: — Ну, имел я ее… — Поднял стакан, но лишь коснулся чуть-чуть. Римма, напротив, сделала сейчас маленький глоток. — Потом она, как водится, кинула меня. Больше того, подставила. Из-за этой с-суки у меня было много проблем…

— О ком ты сейчас говоришь?

— Об Ольге…

— Расскажи подробней.

Ольга склонялась к мысли, что пришло время вмешаться — роман ее мужа с этой смазливенькой сучкой не только затянулся, а принимал самый скверный оборот. Она просчиталась, когда решила, что Виктор наиграется с той и выбросит, будто надоевшую вещь. Все выходило как раз наоборот. За две недели, прошедшие с его возвращения, он едва показывался дома. Где он предпочитает бывать в свободные часы, она знала — у Золушки. А вчера поставил ее перед фактом, что уезжает на днях в Швейцарию. Отдыхать! И она опять же не сомневалась — с Золушкой. Олег, бывший в курсе дел мужа, подтвердил ее догадку.