Стеклянная западня (сборник) - Франке Герберт В. - Страница 13

— По окопам, марш!

Они скользили, спотыкались, скатывались в глубокие, в человеческий рост, окопы, по дну которых струилась вода.

— В атаку! Вперед! Марш!

Окопы были шириной примерно в полметра, черные провалы на коричневом глинистом поле, перепаханном ногами тяжело бегущих солдат. Абелю знакома была картина; не стоило и выглядывать из окопа, где он остался лежать. Он распластался на дне, прямо в потоке лениво текущей воды.

— Лечь! Окопаться!

Его товарищи наверху раскрыли складные саперные лопатки, зафиксировали их в наиболее подходящем положении. Лежа разрывали они лопатами мягкую землю, отбрасывали в стороны слипшиеся комья, использовали любое углубление, зарываясь вглубь словно какие-нибудь земляные насекомые-их уже и отличить нельзя было от земли, ведь вся одежда облеплена была сырой глиной, словно панцирем.

Абель тоже рыл землю. Он наслаждался неведомым прежде ощущением самостоятельного действия, пусть внешне и согласного с приказом. В боковой стене окопа в двух метрах влево от поворота, на высоте примерно полуметра он вырыл узкое прямоугольное отверстие сантиметров на тридцать вглубь. Поспешно закатав рукав куртки, он расстегнул пуговицу на рукаве белья.

— Встать! Вперед! Вперед!

Они сейчас побегут! Абель выхватил из рукава зажигательное устройство. В пластиковом пакете, который он утаил во время раздачи таблеток, оно не отсыреет. Он завязал пакет ниткой, выдранной из тряпки для чистки оружия.

— Всем назад! Быстрее! Быстрее!

Он аккуратно засунул пакетик в отверстие, вытащил наружу кончик нитки, сантиметра примерно на три. Потом залепил отверстие глиной.

— Занять окопы! Живее! Живее!

Абель утрамбовал глину вокруг отверстия. Быстро огляделся. Первые солдаты уже прыгали сверху в окоп- черные силуэты на фоне желтовато-серой небесной дымки. Абель застегнул пуговицы, опустил рукав куртки. Его товарищи сидели вокруг скрючившись, тяжело дыша, втянув головы в плечи.

Никто в его сторону не смотрел.

Никто ничего не заметил.

— Всем укрыться в окопах!

Медленно, тяжело вваливались в окопы остальные.

— В атаку! Всем из окопов! Вперед! Вперед!

Абель бегал и прыгал вместе с другими около часа, до полного почти изнеможения. Но поддерживало его теперь не счастливое чувство исполненного солдатского долга, а опьянение первым успехом.

Школа представляла собой барак без внутренних перегородок. Доска, одиннадцать узких лавок, десять в ряд друг за другом для простых солдат, одиннадцатая справа у стены для капралов — вот и вся мебель. Занятия проводил сержант.

Вопросы всегда задавались лишь сидящим на первой скамье. Порядок был таков: после часа занятий взвод передвигался на одну скамью вперед. Таким образом, на первой скамье оказывались все по очереди.

Сержант поучал:

— Ношение оружия-это одновременно честь и большая ответственность. Оружие не является нашей собственностью. Его вручают нам для выполнения важнейших наших задач, для ведения боевых действий в той великой войне, к которой устремлены должны быть все наши помыслы. Отсюда вытекает наша обязанность постоянно совершенствовать владение оружием. Этой цели служат упражнения в стрельбе. Всем ясно?

Хор тут же ответил:

— Ясно, господин сержант!

— Другой важной обязанностью солдата является уход за оружием, которое нам доверено. Согласно предписанию, мы должны чистить его ежедневно. Чтоб держать оружие в постоянной боевой готовности, мы должны хорошо знать механизм его действия. Знать все части, чтобы даже во сне суметь разобрать и собрать пистолет. Как называется эта его часть, солдат Дэниел?

Сержант направил указку на доску, слегка постучал ее кончиком по указанному месту. Дэниел вскочил, встал навытяжку. Он уставился на рисунок, схематично изображавший пистолет в разрезе.

— Спусковой механизм, господин сержант!

— А это что, солдат Дерек?

Другой солдат вскочил и вытянулся.

— Зажигательный механизм…

В угрожающей тишине Дерек напряженно размышлял около секунды. Потом с облегчением вздохнул, вытолкнул нужные слова:

— Зажигательный механизм с батарейкой.

— Правильно, зажигательный механизм с батарейкой. Они считаются одной частью. При чистке оружия их не следует разделять. Запомните это, солдат Дерек!

— Слушаюсь, господин сержант!

Взвод Абеля разместился на последней скамье- накануне они сидели на первой.

Зажигательный механизм с батарейкой, подумал Абель. Винты. Магазин. Он немного придвинулся к Остину и выждал, пока впереди не начался снова опрос. Не поворачивая головы, он прошептал:

— Сегодня после обеда чистка оружия.

Остин ответил не сразу. Сначала бросил внимательный взгляд вперед. Потом тихо спросил:

— Ну и?

— Сегодня я раздобуду магазин.

— Делай что хочешь.

— У меня уже есть зажигательный механизм с батарейкой, пружина и три винта. Всего их пять, но два лишние. Они крепят рукоятку. Мне она не нужна.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Мне не нужны рукоятка и спусковой крючок. Зажигание в действие я приведу пальцем.

— А мне-то что до этого?

— Я хочу тебе доказать, что дело верное. Хочешь мне помочь?

— Нет.

Разговор прерывался бесчисленными паузами. Иногда они молчали минутами.

— Так хочешь вырваться отсюда или нет? — спросил Абель.

— Да, — неохотно буркнул Остин.

— И ты уже знаешь, как?

Остин молчал.

— А я знаю выход, — сказал Абель.

Остин только пожал плечами.

Абель шепотом продолжил:

— Вокруг нас сплошные постройки. Нельзя даже выглянуть наружу. Но есть одна дверь…

— Где? — спросил Остин.

— Я покажу, если ты мне поможешь!

— Врешь!

— Ты уверен?

— Я сам ее найду!

— Возможно, но придется долго искать.

— Время у меня есть.

Они снова помолчали. Зычный голос сержанта заполнял помещение:

— Для чистки пистолета служат соответствующие принадлежности. Это тряпка, круглая щеточка и тюбик чистящей пасты. Для чего используется тряпка, солдат Дональд?

Абель еще ближе придвинулся к Остину.

— Если б не я, ты сейчас вообще не размышлял бы о том, что снаружи. Был бы тупицей, как все остальные, от таблеток, внушающих послушание и убивающих память. Это я освободил тебя.

— Я не просил тебя об этом.

Абель вновь помолчал какое-то время. Потом сказал:

— Ну хорошо. Ты все равно мне поможешь, так или иначе.

Остин на это ничего не ответил, и Абель не возвращался больше к разговору.

Состояние Фила улучшалось, об этом сообщил ему и доктор Миер. Фил чувствовал, что выздоравливает. С каждым днем замечал, как ему повинуются все новые мускулы. Потом пришел срок большой операции. Он погрузился в долгое забытье, а когда проснулся, почувствовал нечто, чего давно был лишен, — собственное тело, подергивание мускулов при мысли о движении, хотя его верхняя часть тела по-прежнему оставалась неподвижной. Но даже без настоящего или только мысленно совершаемого движения он ощущал полноценное «я». Все еще скользил вверх и вниз поршень в цилиндре, не работали сердце и легкие, хотя и были уже размещены в грудной клетке с искусственными ребрами и ювелирно вмонтированы в мышечную ткань, в тончайшую сеть артерий и нервов. Все еще раздувался красный баллон. По-прежнему из трудной клетки и живота тянулись прозрачные, эластичные трубочки и платиновые проводки, но уже приживались новые органы, занимали в организме подобающее им место, реагировали на раздражения, жили.

Фил Абельсен был счастлив. Он уважал и боготворил доктора Миера как творца собственной жизни — к безграничной преданности подмешивалось, правда, порой холодное дыхание неопределенного страха. Сестра Крис была словно обещание дивного подарка в будущем. В других людях он не нуждался, никто и не появлялся. Время проходило между сном и грезами наяву. Ему не хотелось вспоминать прошлое или строить планы на будущее-он ничего не забыл, но сейчас ему не хотелось ни о чем думать, и все воспоминания он отодвигал как можно дальше от себя. Общая его слабость играла ему на руку — любой всплеск эмоций утомлял его бесконечно. И прежде чем какая-нибудь мысль поднималась на поверхность сознания, он уже спал. Во сне многое из прошлого оживало- но стоило ему проснуться, воспоминания гасли.