Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I — XL. - Цао Сюэцинь - Страница 6

• Предыдущая
• 6/143
• Следующая

Читая стихи, Цзя Юйцунь вспомнил о прежней безбедной жизни, о возвышенных целях, к которым стремился, и, со вздохом обратив лицо к небу, громко прочел еще такое двустишие:

Как раз в этот момент к Цзя Юйцуню незаметно подошел Чжэнь Шиинь и, услышав стихи, с улыбкой произнес:

— А у вас и в самом деле возвышенные устремления, брат Юйцунь!

— Что вы! — поспешно возразил Цзя Юйцунь. — Ведь это стихи древних. За что же меня хвалить? — И, сказав так, спросил у Чжэнь Шииня: — Что привело вас сюда, почтенный друг?

— Сегодня ночью — праздник Середины осени, или, как говорят в народе, «праздник Круглой луны», — ответил Чжэнь Шиинь. — Вы тут в своей келье, наверное, скучаете, уважаемый брат, поэтому позвольте пригласить вас в мое убогое жилище на угощение. Надеюсь, вы не откажетесь?

— Да разве посмею я отказаться от подобной чести?! — с улыбкой произнес Цзя Юйцунь.

В доме у Чжэнь Шииня они сначала выпили чаю, после чего подали вина и всевозможные яства. Нечего и говорить, что вина были отменные, а яства — самые изысканные.

Друзья не спеша пили, все чаще наполняя кубки и ведя оживленную беседу.

В соседних домах тоже веселились, отовсюду неслись звуки свирелей, флейт и дудок, в каждом дворе играли и пели.

На небосклон выплыла и застыла, окруженная сиянием, луна. При ее ярком свете беседа друзей потекла еще непринужденнее. Вскоре Цзя Юйцунь захмелел и, охваченный безудержным весельем, прочел, обращаясь к луне, такие стихи:

— Великолепно! — вскричал Чжэнь Шиинь, выслушав друга. — Я всегда говорил, что вы, брат мой, не из тех, кому долго не удастся возвыситься. И эти стихи — добрый знак. Уверен, скоро вы вознесетесь в заоблачные выси. И заранее поздравляю!

Цзя Юйцунь осушил кубок, наполненный Чжэнь Шиинем, и со вздохом произнес:

— Не подумайте, что я болтаю спьяна! Но по своим знаниям я вполне достоин быть среди экзаменующихся в столице! Только перепиской бумаг не скопить денег на поездку и дорожные расходы.

— Почему, брат мой, вы раньше об этом не сказали? — перебил его Чжэнь Шиинь. — Я давно хочу вам помочь, но все не представлялось случая завести об этом речь. Талантами, признаться, я не обладаю, но мне известно, что такое справедливость и благодеяние. В будущем году в столице состоятся экзамены. Вам надо срочно туда отправиться и непременно добиться успеха, иначе все ваши труды пропадут даром. Дорожные расходы я беру на себя — может быть, хоть этим отблагодарю судьбу за дружбу с вами, которой недостоин.

Он тотчас же приказал мальчику-слуге упаковать две смены зимней одежды, приготовить пятьдесят лянов серебра и сказал:

— Девятнадцатого числа счастливый день, наймите лодку и отправляйтесь на запад. И если вы возвыситесь и будущей зимой мы встретимся, какой это будет для меня радостью!

Приняв подарки, Цзя Юйцунь очень сдержанно поблагодарил, а сам продолжал пить вино, беседовать и шутить. Друзья расстались лишь с наступлением третьей стражи[18].

Проводив Цзя Юйцуня, Чжэнь Шиинь сразу же лег спать и проснулся поздно, когда солнце уже было высоко.

Он решил тотчас же написать в столицу рекомендательное письмо знакомому чиновнику, чтобы Цзя Юйцунь мог у него остановиться. Однако посланный за Цзя Юйцунем слуга, вернувшись, доложил:

— Монах сказал, что господин Цзя Юйцунь на рассвете отбыл в столицу и велел вам передать: «Ученый человек не верит в счастливые или несчастливые дни. Для него главное — дело. Жаль, что не успел проститься с вами».

Пришлось Чжэнь Шииню удовольствоваться этим ответом. Незаметно наступил Праздник фонарей. Чжэнь Шиинь велел служанке Хоци повести малышку Инлянь на улицу полюбоваться новогодними фонариками. В полночь служанка отошла по нужде, оставив Инлянь возле какого-то дома, а когда вернулась, девочки не было. Хоци искала ее до утра, но так и не нашла. Возвращаться домой она побоялась и сбежала в деревню.

Между тем, видя, что служанка с дочерью долго не возвращается, Чжэнь Шиинь послал людей на поиски. Вскоре они пришли и сообщили, что тех и след простыл.

Легко понять горе родителей, у которых пропало единственное дитя! Дни и ночи они плакали, совсем себя извели. Через месяц заболел Чжэнь Шиинь. Недомогала и госпожа Чжэнь — не проходило дня, чтобы она не приглашала лекаря или же не занималась гаданием.

Случилось так, что в пятнадцатый день третьего месяца монах в храме Тыквы горлянки по неосторожности опрокинул во время жертвоприношения светильник, и тотчас же загорелась бумага в окне[19]. Может быть, так было угодно судьбе, но во всех соседних домах были деревянные стены и бамбуковые изгороди, поэтому пламя мгновенно охватило улицу. Пожар бушевал всю ночь, подоспевшие солдаты сделать ничего не могли, и погибло множество людей.

Дом Чжэнь Шииня рядом с храмом вмиг превратился в груду пепла и черепицы. К счастью, сам он и жена уцелели. Спотыкаясь, бродил Чжэнь Шиинь вокруг пожарища и горестно вздыхал.

Они посоветовались с женой и перебрались в деревню. Но, как назло, последние годы в тех краях были неурожайными, да еще появились разбойники, с которыми даже правительственные войска не могли справиться. Пришлось Чжэнь Шииню себе в убыток распродать имущество и вместе с женой и двумя служанками переехать в другую деревню, к тестю.

Тесть Чжэнь Шииня — Фэн Су был уроженцем округа Дажучжоу и, хотя занимался только земледелием, нажил немалое богатство. Он не очень обрадовался зятю, попавшему в затруднительное положение. Хорошо еще, что Чжэнь Шиинь выручил немного денег от продажи имущества. Деньги он отдал тестю и попросил купить для него дом и немного земли, чтобы как-то прожить. Однако Фэн Су обманул зятя — купил плохой участок земли и полуразвалившийся домишко, утаив часть денег.

Чжэнь Шиинь, человек образованный, не привыкший к хозяйству, через год-другой совсем обеднел. Фэн Су обходился с ним вежливо, но за глаза любил позлословить, что, мол, зять его ленив, не умеет жить, что ему только бы вкусно поесть да сладко попить.

Эти разговоры доходили до Чжэнь Шииня и очень его огорчали. В памяти еще были живы картины минувших лет. Судите сами, каково человеку в преклонном возрасте выдерживать один за другим удары судьбы?

И Чжэнь Шиинь теперь все чаще думал о смерти. Однажды, опираясь на костыль, он вышел на улицу немного рассеяться и вдруг увидел, что навстречу ему идет безумный даосский монах в лохмотьях и грубых матерчатых туфлях и что-то бормочет себе под нос:

• Предыдущая
• 6/143
• Следующая