Модельный дом - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 20

— И то хорошо, — засмеялась Ирина Генриховна. — Считай, на пользу все пошло.

Позволив Агееву насладиться крепко заваренным чаем с лимончиком, в который ушлый и мудрый как змей Турецкий все-таки плеснул двадцать грамм коньяка, поболтали еще о том о сем, и когда у Филиппа наконец-то появился в глазах привычный блеск, Ирина Генриховна негромко произнесла:

— А теперь колись, «муженек» ты мой ненаглядный. Да чтобы все по порядку. Судя по твоему телефонному звонку ночью, тебе есть что рассказать?

Попросив еще стакан чая и «двадцать капель поверх», Агеев вкратце пересказал момент знакомства с Ткачевым, который то начинал раскрываться понемногу, то опять замыкался в себе, словно устрица в створках. Оттого и приходилось «гробить свое здоровье», чтобы поддерживать его до ночи в «требуемом подпитии».

— Это как, в «требуемом»? — попросила уточнить Ирина Генриховна.

— Чтобы и пьян был и мог еще говорить, но при этом не засыпал, — пояснил Голованов. — И это, я вам скажу, высший пилотаж.

— И как? — с язвинкой в голосе поинтересовалась она. — Судя по телефонному звонку…

Агеев покаянно склонил голову.

— Как говорится, и на старуху бывает проруха. Каюсь, не смог рассчитать своих сил. Да и кто бы мог подумать, что он пьет как лошадь.

— Школа! — покосившись на Турецкого и подняв палец, многозначительно произнесла Ирина Генриховна. Районной прокуратуре, конечно, далековато до той же городской или Генеральной, но чего не отнять, того не отнять.

Молча проглотив пилюлю, Турецкий кивнул Агееву:

— Ладно, насчет его способностей все ясно. Оттого из резервной прокуратуры и поперли. К делу переходи.

— Сейчас и до дела дойдем, — успокоил Турецкого Агеев. — Дойдем. Только вот насчет того, за что мужика из прокуратуры поперли… Я тоже поначалу так думал, но оказалось, что все гораздо сложнее. Хотя. Может, ты в чем-то и прав.

— Не тяни!

— Вот и я говорю, — отхлебнув глоток «задиристого» чая, — произнес Агеев. — Гораздо все сложнее. Короче говоря, подставили Ткачева, и подстава была на профессиональном уровне. Он тогда вел довольно интересное уголовное дело по факту гибели помощника депутата Государственной Думы Мытникова и…

— Это тот Мытников, который то ли сам поскользнулся на улице и ударился головой об асфальт, то ли его кастетом приложили? — припомнил Турецкий.

— Так точно, он самый. И когда Ткачев копнул дело Мытникова поглубже, то выяснилось, что помощник депутата был постоянным клиентом массажного салона «Зося», где обслуживали далеко не каждого клиента, а только избранных, и явно не довольный чем-то Мытников пообещал упечь владелицу салона за решетку.

— То есть, этот конфликт мог стать довольно серьезным поводом для того, чтобы заставить Мытникова замолчать?

— Совершенно верно. Ткачев выдвинул эту версию в качестве рабочей и стал исподволь копать «Зоею», так его сразу же предупредили по телефону, что этот салон приютил в своих объятиях немало влиятельных особ государственного масштаба, и если он не хочет на свою задницу неприятностей, то лучше будет, если он все спустит на тормозах, а смерть непутевого помощника депутата так и останется несчастным случаем.

— И он?..

— Да! Обиделся, что его кто-то смеет держать за дешевого, продажного щенка, и стал работать по «Зосе», набирая довольно пикантный материал. А для этого, как сами догадываетесь, надо было не столько вызывать «массажисток» на допросы, все равно они ничего бы не сказали, сколько попытаться прощупать криминальную глубину салона.

— И он решил посетить его на правах лучшего друга, то есть раскаявшегося следователя? — высказал предположение Голованов.

— Не знаю, — признался Агеев. — По крайней мере, сам Ткачев не заострял на этом внимания, а расспрашивать его, как сам догадываешься…

Агеев отхлебнул еще один глоток исходящего коньячными парами чая, отер выступившие на лбу крупинки пота.

— Короче говоря, Ткачев утверждает, что хозяева «Зоси» заподозрили что-то неладное и решили попросту убрать слишком уж навязчивого следака. И когда он в очередной раз нарисовался в салоне, его пригласил в свою каморку человек, который отвечал за службу безопасности. Предложил выпить, и вот тут-то…

— Наш следак не смог ему отказать.

— Да он и не мог ему отказать, — заступился за Ткачева Агеев. — Не мог. Иначе бы вся его игра пошла коту под хвост.

— Ладно, не заводись. Что дальше?

— А дальше все очень просто. Проснулся в милиции, в камере, без денег и без удостоверения в кармане. Голова трещала от боли, да и во рту что в хлеву.

— Не позавидуешь мужику, — хмыкнул Голованов. — Как говорится, ситуация.

— Вот и я о том же. Короче говоря, то ли на прокурора надавил кто-то, то ли еще что, но его в тот же день вызвали на «большой ковер» и безо всякого выходного пособия…

— Дали под зад, — завершил рассказ Турецкий, которому за время его следственной практики приходилось не единожды копаться в подобных делах.

В комнате зависло молчание, которое нарушила Ирина Генриховна:

— Хорошо, пусть все будет так, как рассказал Агееву Ткачев, и его рассказ мы принимаем на веру. В таком случае, у меня вопрос. Как пропавшее удостоверение Ткачева могло попасть к человеку, который…

— То есть, к Чистильщику, — уточнил Турецкий.

— Я уже думал об этом, — отозвался Агеев, и вывод напрашивается один. Человек, подсыпавший в рюмку Ткачева какой-то дряни, и наш Чистильщик как-то завязаны между собой и копать надо именно в этом направлении.

— А если пропажа удостоверения всего лишь случайная накладка, и кто-то совершенно посторонний почистил карманы Ткачева, когда тот, в задницу пьяный, заснул на улице? — усомнился Голованов.

— Исключено, — сказал, словно отрезал, Агеев. — Ты, Сева, знаешь сколько я могу выпить и не сломаться при этом. Так вот, наш Ткачев даже меня переплюнул. И он никак не мог вырубиться по дороге домой. Это я тебе гарантирую.

— В таком случае, надо копать «Зосю», — подытожил Турецкий. — Глядишь, действительно выйдем на лже-Ткачева. Кстати, сам-то он не пробовал разобраться в этом деле?

Словно винясь за собутыльника, с которым он провел едва ли не сутки, Агеев развел руками.

— Как же, попробовал, да слишком поздно спохватился. Он тогда чуть ли не на месяц запил, а когда оклемался малость, то от «Зоси» даже следа не осталось. А в том помещении, что этот салон занимал на Ленинградском проспекте, теперь размещается ювелирный магазин.

— Хреновато. Был, кажется, кончик, да и тот ускользнул, — подытожил Голованов, но его успокоил Турецкий:

— «Зося», если таковой бордель в действительности существовал, не заштатная ночлежка для проституток, найдем. Главное, чтобы наш друг Ткачев не выдал желаемое за действительное.

Он повернулся к Агееву.

— Филя, под твою ответственность… Как думаешь, Ткачев не наврал? Не придумал этот рассказ?

Агеев отрицательно качнул головой.

— Не похоже. По крайней мере, лично я ему поверил.

— В таком случае, звоню на Петровку…

Оперативная информация по «массажному салону» «Зося», предоставленная по личному распоряжению начальника МУРа, генерала Яковлева, заставила Турецкого сделать охотничью стойку.

Не дожидаясь развала уголовного дела по факту гибели помощника депутата Госдумы Мытникова, теневые хозяева «Зоси» предпочли за лучшее свернуть свой бизнес, однако след директрисы массажного салона не затерялся. Не прошло и полгода, как на Юго-Западе Москвы было открыто модельное агентство «Прима», которое возглавляла все та же Валентина Ивановна Глушко.

Раскаявшаяся грешница? Возможно. Если бы не одно «но».

В авторской заявке Игоря Фокина, которую Ирине Генриховне показал ответственный секретарь «Шока» Новиков, упоминалась все та же Валентина Ивановна Глушко, директор модельного агентства «Прима». И если все это свести воедино, включая сначала попытку убийства журналиста, а затем и убийство, — Турецкий уже не сомневался, что смерть Фокина была насильственной, — выстраивалась цепочка, разорвать которую силами одной лишь «Глории» не представлялось возможным. С этим вынужден был согласиться и Голованов, когда Александр Борисович выложил ему весь расклад.