Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП) - Мак-Кай Майк - Страница 33

— Постойте-постойте, вы хотите сказать, фьючерсы и финансовые кризисы – взаимосвязаны?

— Я полагаю, связь – самая прямая. Как вошли в обиход сельскохозяйственные фьючерсы, каждый неурожай стал заканчиваться финансовым кризисом. Система потеряла положительную обратную связь между урожаем и потреблением, а реальную сельхозпродукцию – заменили бумажками. У биржевого брокера – какой сельскохозяйственный опыт? Спроси у биржевика, чем отличаются два сорта картошки, или когда и сколько вносить удобрений – он без понятия. Брокер знает лишь табло с ценой, как показывать циферки на пальцах, да газетные сплетни. Потом стало ещё хуже: придумали беспоставочные контракты.

— Расчётные фьючерсы?

— Они самые. Беспоставочный фьючерс – просто ставка на будущую цену, как на рулетке в казино. Наступает срок реализации, фишки переходят от одного игрока к другому. Кто-то выиграл, кто-то проиграл. К реальному товару это перемещение денег – никаким боком. Чтобы грязные фермеры своими видами на урожай не мешали брокерам торговать резаной бумагой, реальных производителей вообще с биржи выперли. Вы знаете, во что превратились сельскохозяйственные ярмарки?

— Развлечение для детишек. Луна-парк, цирк и сахарная вата. Запись на курсы хатха-йоги и в секцию карате. Выставка собак и кошек. Ну ещё: аукцион лошадей, но лошади – тоже домашние любимцы, а не сельское хозяйство.

— Вот-вот. До изобретения фьючерсов, система саморегулировалась: производили с избытком лопат, сколько-то пар ботинок, и лишь немножко – галстуков и золотых серёжек. А когда ввели сельскохозяйственные фьючерсы и банковский кредит, фермеры стали покупать что попало, а ремесленники – производить, как мода попрёт! Если случался неурожай, у фермеров оказывалось слишком много бесполезных галстуков, купленных в кредит ранее, зато не хватало денег на новые вилы. Кейнсианцы считали, если не хватает денег, надо просто напечатать побольше и раздать. До них, классические марксисты не обращали внимания на турнепс и лопаты, а думали, в стране перепроизводство щипчиков для сахара. И те, и другие – зациклены на спросе-предложении и количестве вложенного труда.

— Полагаете, превзошли в экономике Маркса и Кейнса?

— Никого я не превзошёл, просто почитывал книги на досуге. Фридрих фон Визер, и другие представители Венской Школы[63] считают: спрос и цены зависят главным образом от психологии. Циклические кризисы происходят от неправильных вложений капитала. А неправильные инвестиции как раз – от отсутствия обратной связи.

— Следуя этой логике, наша цивилизация должна была умереть ещё в семнадцатом веке.

— А я не говорил, что от введения фьючерсов всё должно рухнуть сразу. Фермеры – народ консервативный. Вплоть до начала двадцатого века, большинство держало запасы зерна, достаточные, чтобы пережить неурожайный год и не сойти с ума от голода. Однако, все крупные экономические потрясения случались вслед за плохими урожаями. Есть корреляция между урожайностью зерновых и финансовыми кризисами в США. Что вы думаете про Великую Депрессию[64]?

— Какое отношение урожайность имеет к Великой Депрессии? Там была просто биржевая паника.

— Пылевые бури тридцатых годов вам ничего не говорят?

— Бури начались уже после биржевой паники.

— А первый неурожай в распаханных прериях случился как раз в двадцать девятом! В августе народ просёк, реальной пшеницы на бумажные фьючерсы не хватит, в сентябре – котировки плавно пошли вниз, и только в октябре на Бирже надавили кнопку «Паника». Конечно, было ещё два года засухи, именно поэтому Великая Депрессия длилась десять лет. Однако триггер-то был аккурат в двадцать девятом.

— Даже если вы правы, это должно волновать лишь историков. Со времён Великой Депрессии…

— А знаете, что получилось на NYMEX с картошкой в семидесятые?

— Вроде, был неурожай, и Биржа чуть не закрылась? Потом целый год в «Мак-Доналдс» продавали луковые колечки заместо картофельных чипсов.

— Вроде было три неурожая картофеля, да наложились последствия нефтяного эмбарго 1973 года. Просто, про 1975 многие знают, а предыдущие скандалы парням с NYMEX удалось замять. В семьдесят пятом грохнуло так, Биржа закачалась: «бумажной» воображаемой картошки продали на двадцать пять миллионов тонн[65] больше, чем уродилось, пошли дефолты. Но сами-то дефолты – мелочь. Потребители хотели реальный картофель, а получили – денежные переводы. Телеграфный перевод нельзя поджарить с маслом и поставить на стол! В 1976, Комиссия по ценным бумагам официально запретила NYMEX торговать картофельными фьючерсами. Тогда, в 1978, они и взялись за нефть. Справедливости ради, нефтяными фьючерсами пытались торговать в Пенсильвании ещё в позапрошлом веке, но популярностью подобные фантики не пользовались. Сами нефтяники говорили, фьючерсы нужны, чтоб делать инвесторов не столь богатыми, зато чуть более безумными.

— Нефть, в отличие от картошки, от погоды почти не зависит. Разве – ураган в Мексиканском Заливе.

— Вы правы: нефть – не картошка. Однако, это неважно. Возможно, даже хуже. Проблема проста: NYMEX с нефтью пошла по той же дорожке, что и с картофелем. Нефть оторвали от производителя и принялись торговать беспоставочными контрактами. Например, Америка потребляет в день чуть меньше девятнадцати миллионов баррелей сырой нефти. На NYMEX закрывают поставочные сделки на три с половиной миллиона. При этом, биржа закрывает беспоставочных контрактов на двести или двести пятьдесят миллионов баррелей!

— В семьдесят раз больше, чем реальной нефти?

— Именно так. Электронные нолики и единички. Это не нефть. Даже не бумажные деньги, а чёрт знает что. Воображаемые кванты воображаемого богатства.

— У нефти не бывает неурожаев.

— Как насчёт 1973 и 1979?

— Ну ладно, арабское эмбарго и проблемы с Ираном. Прекрасно помню бензозаправки без бензина. Однако, ничего даже отдалённо похожего на Великую Депрессию – не происходило!

— Это оттого, что на NYMEX стали торговать нефтяными фьючерсами только в 1978. В 1973 – ещё не торговали, а к 1979 – не успели поднакопить мегатонны виртуальной нефти. К тому же, несмотря на эмбарго, добыча нефти в мире продолжала расти. Подключилась Венесуэла, тут сразу – Северное море, а потом Россия проложила трубу в Европу.

— А чем ситуация отличается теперь?

— Мы примерно добрались до Пика Хабберта. Нефти на планете ещё навалом, но производство не растёт, и следующего Северного моря что-то не видно на горизонте. Как результат, может повториться Великая Депрессия, только триггер будет по дефициту нефти, а не по пшенице.

— Я про Пик Нефти слышу уже лет двадцать, а он всё не наступает.

— Некоторые думают, Пик Хабберта уже наступил. Мы его увидим в зеркале заднего вида, лет примерно через десять… Извините, Эндрю, забыл вас предупредить: надо заехать в «Хоум Депо».[66]

— Срочная покупка?

— Несколько мешков древесного угля.

— Собираетесь сегодня жарить барбекю?

— Барбекю тоже, — Спустившись с автострады и притормозив на светофоре, я завернул на стоянку торгового центра. Припарковался, как обычно, у бокового выхода, где строительные подрядчики получают материалы оптом, — Пойдём вместе, или подождёте в машине?

— Подожду, — Эндрю извлёк «айфон» и стал смотреть в экранчик.

Ждать ему пришлось недолго. Через десять минут я стоял возле пикапа, в руках новенькие вилы и две лопаты, а за спиной разворачивался погрузчик с обмотанной плёнкой палетой. Брови Эндрю удивлённо поползли вверх.

— Вы это купили?

— Мы о городских ремесленниках говорили, вот я и подумал про вилы и лопаты. Так, на всякий случай. А что?

— Нет, я про уголь. Собираетесь устроить барбекю на весь город?

— Ах это! Уголь – для моей кузни.

— У вас есть кузница? Хобби?

— Пока – хобби, — я прислонил инструменты к машине и принялся в куче полезных и нужных вещей под передним сиденьем разыскивать перчатки и нож, — Можете не помогать, Эндрю, я сам справлюсь с погрузкой.

Последнее я сказал из чистой вежливости. Попутчик не рвался помогать. В его-то деловом костюме, и с рубиновыми запонками – явно офисный тип, к рабочим перчаткам и ножам «Стенли» совершенно непривычный. Белоручка начинал меня слегка раздражать. Натянув найденные перчатки, я откинул задний борт пикапа и жестами указал пожилому мексиканцу за рулём погрузчика поднять палету вровень с кузовом.