Абсолютная память (ЛП) - Балдаччи Дэвид - Страница 56

— Поздравляем, вы повышены до младшего детектива.

— Но что находится по адресу семь-один-один по Дактон-авеню?

— Место, которое я привык называть домом.

Она извернулась, чтобы посмотреть на него, но Декер уставился в боковое окно.

— Ваш дом?

— Потом, Джеймисон. Сейчас следите за дорогой. Я не пристегнут, помните?

Она рассержено отвернулась, резко прибавила газу и удовлетворенно улыбнулась, услышав, как Амос стукнулся головой о крышу машины.

Они остановились у закусочной для дальнобойщиков на съезде с трассы, чтобы заглянуть в туалет, заправиться и перекусить. Джеймисон заказала чизбургер, картошку-фри и «Корону». Декер взял большую пиццу и кока-колу. Затем уставился на ее тарелку.

— Несмотря на вчерашнюю китайскую еду, я считал вас сдвинутой на здоровой пище.

Джеймисон так вгрызлась в бургер, что по подбородку потек жирный соус.

— Я могла бы и вас переесть.

— Когда-нибудь, в другой жизни.

— А что вы рассчитываете найти в этом месте в Дактоне?

— Если оно еще там. Я пытался позвонить туда по старому номеру, но он поменялся. А в справочниках их нет.

— Декер, но что это за место? Вы назвали его домом.

— Место, где людей вроде меня разбирали, изучали и тестировали.

Джеймисон опустила бургер.

— Вместе с этими гениями памяти? Тот… институт?

— Саванты, аутисты, Аспергер, синестезия и гипертимезия.

— Гипер что?

— Тимезия. На греческом «гипер» означает «чрезмерный», а «тимезия» — «память». Сложите их вместе и получите меня. Истинная гипертимезия — почти идеальная память на свое личное или автобиографическое прошлое. У меня она есть, но, кроме того, я не забываю все, что когда-либо видел, читал или слышал. Безупречные воспоминания о… ну, обо всем. Я не представлял, что мой мозг настолько велик. Вероятно, я использую бо́льшую его часть, чем остальные люди, но только потому, что мне крепко врезали на футбольном поле.

— А синестезия?

— Я вижу цвета там, где другие их не видят. В числах, местах, предметах. Видимо, удар перемешал и каналы восприятия ощущений.

— Я польщена вашим доверием. Но меня это удивляет. Мне казалось, вы скрытный человек.

— Я скрытный человек. Я никому об этом не рассказывал, кроме моей жены.

— Тогда почему вы рассказываете мне? Мы не так уж хорошо знакомы.

Прежде чем ответить, Декер съел кусок пиццы, потом запил ее колой.

— Джеймисон, мы с вами выслеживаем убийц. Они убили многих людей, включая агента ФБР. Я считаю, что должен вам всю историю, поскольку вы рискуете своей жизнью.

Алекс отложила бургер и смочила рот пивом.

— Вы представляете меня намного храбрее, чем я есть, — тихо сказала она.

Декер откусил еще пиццы и допил колу.

— Будем надеяться, что в этом вы ошибаетесь.

Они заселились в мотель, немного поспали, помылись и переоделись. И сейчас стояли перед восьмиэтажным кирпичным зданием с маленькими окнами, построенным лет шестьдесят назад.

Джеймисон взглянула на Декера, потом посмотрела на номер дома, приделанные к фасаду здания металлические цифры.

— Семь-один-один, Дактон. Так это и был ваш дом?

Декер кивнул, не отрывая взгляда от здания:

— Немного изменился. Двадцать лет прошло.

— Это был настоящий научно-исследовательский центр?

— По большей части. В основном они пытались понять, как работает мозг. Они были одними из первых, кто занялся многоплановыми междисциплинарными исследованиями.

— И что это означает?

— Это означает, что они не просто подключали к твоей голове электроды и меряли активность мозга. Они занимались всеми физиологическими штуками — в конце концов, мозг — это орган, и работает он в основном на электрических импульсах. Но еще они проводили консультационные сессии, групповые и индивидуальные. Они хотели изучать людей вроде нас, но еще они хотели… знать нас. Каково иметь исключительный ум, как это повлияло или изменило нашу жизнь.

— Обстоятельные ребята.

— Да, такими они и были.

— И что в результате?

Декер пожал плечами.

— Мне не рассказывали. Я провел здесь несколько месяцев, а потом мне сказали, я могу идти. И никаких повторных исследований. По крайней мере, у меня.

— Погодите, вам сказали, что вы можете идти? Вас держали тут насильно?

— Нет, добровольно.

— Тогда почему?

Декер посмотрел на нее.

— Потому что я был напуган. Джеймисон, мой мозг изменился, то есть во мне изменилось практически все. Эмоции, личность, социальные навыки. Я хотел понять почему. Хотел понять… на что может быть похоже мое будущее. Думаю, мне хотелось выяснить, во что я со временем превращусь.

— Но мне кажется, от этого изменения было много пользы. Я хочу сказать, идеальная память превращает учебу и работу в легкое занятие.

Он вновь посмотрел на здание.

— Вы себе нравитесь?

— Что?

— Вы нравитесь себе как личность?

— Ну, да. В смысле, я могла бы больше заниматься физкультурой, и пора бы уже найти хорошего парня, — но да, я себе нравлюсь.

— Ну, я себе тоже нравился. А потом этот человек исчез. И у меня не было права выбора.

Ее лицо вытянулось.

— Верно. Я об этом не задумывалась.

— И было бы неплохо иметь возможность кое-что забывать. Знаете, люди забывают. Хотят кое-что забыть.

— Декер, даже человек с нормальным умом никогда не забудет того, что случилось с вашей семьей.

— Но я помню каждую подробность, в синем цвете. И я никогда ничего не забуду — даже что чувствовал, когда нашел их тела. До самого последнего дня. Меня время не лечит, мой разум не дает течению времени притуплять воспоминания. Они остаются такими же яркими, как в первый день. Как картина, которая никогда не выцветает. Некоторые люди не могут вернуться в прошлое? А я не могу уйти от него.

— Я сожалею.

Амос обернулся и смерил ее взглядом.

— Я больше не воспринимаю сочувствие, — сказал он. — Я привык. Но не более.

Он вошел в здание, и Джеймисон поспешила за ним.

В списке организаций отсутствовало название исследовательского центра. Декер подошел к стойке и махнул временным полицейским удостоверением, но сидящая там женщина не смогла помочь. Она впервые слышала об организации, которую он назвал. Декер и Джеймисон обошли большой холл. Амос смотрел по сторонам, впитывая все детали.

— Прогулка по аллеям памяти? — лукаво спросила Джеймисон.

Он посмотрел на нее сверху вниз, подняв брови. Она покраснела.

— Извините, я просто пыталась поднять вам настроение. Похоже, юмор действительно с вами не работает.

Но Декер уже шел к маленькому цветочному киоску, стоящему в углу холла. Джеймисон нагнала его, когда он подошел к прилавку.

За прилавком стояла женщина лет пятидесяти. Коренастая, с коротко подстриженными светло-каштановыми волосами. Черные брюки и белая блузка с длинным рукавом составляли ее рабочую одежду.

— Могу я вам помочь? — обратилась она к Декеру.

— Этот киоск здесь уже давно, — начал Амос. — Я его помню.

Она улыбнулась.

— «Флора Доры». Он тут с тех пор, как построили здание, с пятьдесят пятого года. Дора — моя мать. Она его открыла.

— Я и ее помню. Вы на нее похожи.

Женщина улыбнулась еще шире.

— Я взяла киоск на себя десять лет назад. Мама и отец создали хороший бизнес. Когда я училась в колледже, то приезжала сюда и помогала им. А сейчас у меня одна задача — не испортить дело. Кстати, я — Дейзи.[20] Да и как еще меня могли назвать? Я младшая из четырех сестер, и у всех нас цветочные имена.

— Так вы здесь уже десять лет, Дейзи?

Женщина нахмурилась.

— Мне почему-то кажется, что вас не интересует покупка букета.

— Вы правы, — признал Декер.

Он показал свое удостоверение.

— Из другого штата, — заметила она. — Наверное, серьезное дело.

— Так и есть. В этом здании находился исследовательский центр. Ну, он был тут двадцать лет назад. Институт когнитивных исследований…