В Париже дорого умирать - Дейтон Лен - Страница 30

— И зачем вы должны это сделать?

— Я думал, вы в курсе. Тут такая неразбериха. Несчастная девушка погибла. Такая трагедия. Я как-то раз с ней встречался. Такая молоденькая, вот беда-то. Я полагал, они дали вам исчерпывающие сведения. Вы — единственный, кого мне назвали. Ну, кроме нее, я имею в виду. И конечно, я действую по приказу правительства США.

— С чего вдруг правительство США возжелало, чтобы вы кому-то передали сведения о радиоактивных осадках? — спросил я.

Хадсон поерзал на плетеном стуле, пока тот не затрещал, как старый артритный сустав, потом придвинул к себе пепельницу.

— Все началось с ядерных испытаний на атолле Бикини, — ответил он. — На Комиссию по атомной энергии тогда обрушился шквал критики из-за опасности радиоактивных осадков, их воздействия на флору и фауну. КАЭ нужны были проверенные данные и систематические испытания на местах, чтобы доказать, что опасность далеко не так велика, как кричали алармисты. Должен вам сказать, что эти алармисты были чертовски правы. Грязная бомба примерно в двадцать пять мегатонн может создать зону смертельной радиации в пятнадцать тысяч квадратных миль. Чтобы там выжить, придется сидеть под землей несколько месяцев, чтобы не сказать год, а то и больше.

Если начнется война с КНР, а я даже думать об этом боюсь, то нам придется использовать радиоактивные осадки как оружие, потому что только десять процентов населения Китая живет в крупных — численностью в четверть миллиона человек — городах. В США же в крупных городах проживает больше половины населения. Таким образом, Китай с его разбросанным по территории населением можно победить только при помощи радиоактивных осадков… — Он помолчал. — Но победить возможно. Наши эксперты утверждают, что примерно полмиллиарда китайцев живут в сельской местности. Ветры там преимущественно западные. Четыреста бомб убьют пятьдесят миллионов прямым тепловым воздействием, сто миллионов серьезно пострадают, хотя в госпитализации нуждаться не будут, но триста пятьдесят миллионов умрут от принесенных ветрами радиоактивных осадков.

КАЭ занизила результаты воздействия осадков в своих отчетах о ядерных испытаниях — на Бикини и так далее. И теперь воинствующая часть китайских военных ученых пользуется отчетами США для доказательства, что Китай может пережить ядерную войну. Мы не может отозвать эти отчеты или заявить, что они неверные, даже самую малость подтасованы, так что я приехал сюда, чтобы передать верные сведения китайским ученым. Вся эта операция началась восемь месяцев назад. Потребовалось много времени, чтобы внедрить эту девочку, Энни Казинс, в нужное место.

— В клинику, поближе к Датту.

— Именно. Изначально планировалось, что она познакомит меня с этим Даттом, а я заявлю, что я — американский ученый, у которого есть совесть.

— Типичное изобретение ЦРУ, насколько я понимаю.

— Думаете, совестливые ученые — вымерший вид?

— Не важно, что я думаю. А вот Датт на такое вряд ли купится.

— Если вы собираетесь сейчас поменять план…

— План изменился, когда убили девушку. Это беда. И теперь я могу довести дело до конца только своим способом.

— Хорошо, — сказал Хадсон и замолчал.

Позади меня мужчина с рюкзаком заявил:

— Флоренция. Нам не понравилась Флоренция.

— Нам Триест не понравился, — заметила какая-то девушка.

— Да, — сказал мужчина с рюкзаком. — Моему приятелю в прошлом году Триест не понравился.

— Мой связной в Париже не знает, что вы здесь, — внезапно произнес я, пытаясь прощупать Хадсона. Но он воспринял это совершенно спокойно.

— Надеюсь, что не знает. Все это задумывалось как сверхсекретная операция. Мне страшно не хотелось обращаться к вам, но больше мне тут не к кому идти.

— Вы остановились в отеле «Лотти».

— Откуда вы знаете?

— Название указано на штампе вашей «Tribune» большими синими буквами.

Он кивнул.

— Вы сейчас же направитесь в отель «Министэр». Не забирайте вещи из «Лотти». Купите зубную щетку или что там вам еще надо по дороге в «Министэр».

Я ждал возражений, но Хадсон вполне доброжелательно включился в игру.

— Я вас понял. Каким именем мне назваться?

— Пусть будет Поттер.

Он кивнул.

— Будьте готовы мгновенно убраться оттуда. И, Хадсон, не звоните никуда и не пишите никаких писем. Вы поняли, о чем я? Потому что я могу стать жутко подозрительным в отношении вас.

— Хорошо.

— Я посажу вас в такси, — сказал я и поднялся.

— Уж пожалуйста, от их метро я с ума схожу.

Я вышел с ним на улицу и направился к стоянке такси. Неожиданно Хадсон завернул в оптику. Я последовал за ним.

— Спросите у него, могу я присмотреть себе очки? — попросил Хадсон.

— Покажите ему очки, — сказал я продавцу.

Тот водрузил на прилавок коробку, полную черепаховых оправ.

— Ему нужно будет подбирать, — сказал он. — Если нет рецепта, нужно подбирать.

— Нужен рецепт или придется подбирать, — перевел я Хадсону.

Тот вытащил понравившуюся оправу.

— Стекла без диоптрий, — попросил он.

— С какой стати мне держать стекла без диоптрий? — изумился продавец.

— Зачем ему держать обычные стекла? — перевел я Хадсону.

— Ну тогда самые слабые, — заявил американец.

— Самые слабые, — сказал я продавцу. Тот вставил стекла буквально в один миг. Хадсон водрузил очки на нос, и мы снова направились к стоянке такси. Американец близоруко озирался и немного нервничал.

— Маскировка, — сказал он.

— Я так и подумал.

— Из меня вышел бы хороший шпион, — заявил Хадсон. — Я частенько об этом думал.

— Угу, — согласился я. — Что ж, вот ваше такси. Я с вами свяжусь. Переселяйтесь из «Лотти» в «Министэр». Я написал на визитке имя, меня там знают. Постарайтесь не привлекать к себе внимания. Сидите в номере.

— А где такси? — спросил Хадсон.

— Если снимете чертовы очки, то, может, и увидите.

Я помчался к Марии. Когда она открыла дверь, на ней были бриджи и пуловер с круглым воротом.

— Я собиралась уходить, — сказала она.

— Мне нужно встретиться с Даттом, — заявил я.

— А мне-то ты зачем это говоришь?

Отодвинув ее, я прошел в дом и закрыл дверь.

— Где он?

Мария иронично улыбнулась, обдумывая язвительный ответ.

Я схватил ее за руку и сильно стиснул.

— Не морочь мне голову, Мария. Я не в том настроении. И поверь, могу ударить.

— Не сомневаюсь.

— Ты рассказала Датту, что Луазо готовит рейд в дом на авеню Фош. В тебе нет ни лояльности, ни преданности — ни Сюрте, ни Луазо. Ты с такой легкостью раздаешь информацию, как игрушку из коробки.

— А я думала, ты хотел сказать, раздаю с такой же легкостью, как сексуальную благосклонность, — снова улыбнулась она.

— Может быть.

— А ты помнишь, что я храню твои секреты и никому их не выдаю? Никто не знает, что на самом деле ты наболтал, когда Датт вколол тебе препарат.

— Пока никто. Подозреваю, ты приберегла это для чего-то особенного.

Мария замахнулась на меня, но я отодвинулся за пределы досягаемости. Пару мгновений она стояла с искаженным от злости лицом.

— Ты неблагодарный ублюдок! — воскликнула она. — Первый настоящий ублюдок в моей жизни!

Я кивнул.

— Нас не так много в окрестностях. Неблагодарный за что? — поинтересовался я. — За твою верность? Это твой мотив? Верность?

— Может, ты и прав, — спокойно признала она. — Я никому не верна. Одинокая женщина становится жутко циничной. И только Датт это понимает. И мне не хотелось, чтобы Луазо его арестовал. — Она посмотрела на меня. — Поэтому и по ряду других причин.

— Назови мне хоть одну причину из этого ряда.

— Датт — один из старших сотрудников СВДК, это одна причина. Если Луазо сцепится с ним, то Луазо проиграет.

— С чего ты взяла, что Датт — сотрудник СВДК?

— Об этом многим известно. Луазо в это не верит, но это правда.

— Луазо в это не верит потому, что у него все в порядке со здравым смыслом. Я проверил Датта. Он никогда не имел никакого отношения ни к какой французской спецслужбе. Но отлично понимал, насколько ему полезно, чтобы люди так думали.