Апокалипсис every day (СИ) - Оберон Ману - Страница 20

Первый звонок прозвучал рано, молодой настойчивый голос дал заказ на частный извоз трупа и назвал адрес. Прибыв по указанному адресу, — старый район города из частных деревянных домов, — Фридрих вышел из кабины грузовичка и с любопытством огляделся. В таких местах он ещё не был. Воздушная линия жёлтых труб центрального газоснабжения. Деревянные заборы. Первый этаж домов каменный, второй — деревянный. Полное ощущение провала во времени. Не то в двадцатый век, не то в девятнадцатый…

Из-за кряжистого, разлапистого дерева вышел человек в головной повязке, старой кожаной куртке, порыжевшей от времени, и широких чёрных брюках, заправленных в высокие кроссовки. Лицо человека украшали солнцезащитные очки. Хотя погода не соответствовала. Небо тучками подёрнулось. Какое там солнце, — того гляди дождь пойдёт!

Неторопливо подойдя к машине, встречающий неспешно поинтересовался:

— За трупом?

Фридрих неторопливо кивнул.

— За мной, — скомандовал встречающий и добавил: — Водилу оставь. Не надо.

Фридрих посмотрел на Виталия. Виталий, не вылезая из-за баранки, пожал плечами.

Фридрих ответно пожал плечами и направился следом за странным встречающим.

Зашли за угол, прошли переулком, прыгая со старой покрышки на старую покрышку, уложенные в виде мостков посреди вечно непросыхающей грязи. На полпути, где-то на пятой или шестой покрышке, немец остановился и критически оглядел предполагаемый путь проноса трупа. Не пройти посуху…

Повернули в следующий проулок и зашли во двор первого же дома слева. Верх — дерево, первый этаж и полуподвал — кирпич. Старый, красный, багровый даже. В воздухе запахло веком восемнадцатым, может даже — семнадцатым…

Провожающий зашёл в маленькую деревянную пристройку у самой стены, нечто вроде кабинки туалета на улицах Запада, открыл тяжёлую низкую деревянную дверь, молча пригнулся и стал спускаться в полуподвал. Фридрих, молча, не унижаясь до суетливых расспросов, — следом. Лестница короткая, но крутая, ступени продавлены посередине тяжестью многовекового хождения. Не до слов. Не упасть бы.

Войдя в само помещение полуподвала, Фридрих чуть было не упал. В прямом смысле этого слова. И было от чего. Прямо перед ним, в дальнем конце практически пустой комнаты, за столом, застеленным флагом Третьего рейха, свастикой ко входу, сидели, сцепив руки поверх стола, трое бритоголовых крепышей в кожаных куртках и тёмных очках на половину лица. Сидели и молча: ни слова, ни жеста, — смотрели на вошедшего.

Фридрих машинально оглянулся назад. Сопровождающий уже отошёл в угол и встал там по стойке «смирно». Тоже не выражая никакого желания общаться и даже шевелиться. Постояв в недоумении около минуты, Фридрих решил, что неподвижностью и молчаливостью хозяев не удивишь. И стал неспешно осматривать место, в которое его завела судьба.

На стене слева от входа имел место быть флаг Третьего рейха, копия скатерти на столе с троими молча встречающими, следом, ближе к двери, шло большое, на всю высоту стены, изображение какой-то дополненной свастики. Сразу и не узнаешь.

На середине противоположной стены, сверху донизу, составленный из отдельных кусков, пребывал фотопортрет некоего усатого господина в японской одежде для занятий каратэ. Господин стоял в решительной стойке, выставив вперёд, в сторону зрителей, внушительный кулак. По обе стороны от центрального изображения имелось ещё несколько изображений того же господина, размером поменьше и в других условиях съёмок, фотографии шеренг людей в одинаковой форме, фас и профиль, и что-то там ещё, поменьше. А также неизбежные изображения икон, фотографий церквей и прочая атрибутика современных российских патриотов. Фридрих наконец-то понял, куда он попал. Он попал в логово экстремистов фашистского толка.

Закончив осмотр помещения и немного подумав, он вышел на середину комнаты. Где и замер, скрестив руки на груди и устремив взгляд куда-то поверх голов сидящих за столом.

Постояв так минутку-другую, Фридрих принялся насвистывать мелодию: «Ах, мой милый Августин». После чего, ввиду отсутствия реакции хозяев, начал рассматривать трещины на потолке. Краем глаза он заметил, что неподвижные фигуры за столом дрогнули и стали переглядываться. «Ага», — подумал по-русски Фридрих и внутренне улыбнулся.

Центральная фигура за столом гулко откашлялась в поднесённый к лицу кулак. Фридрих выждал секунд десять и безмятежно опустил глаза на источник звука.

— Мы разочарованы, — сказала центральная фигура.

— Мы? — подумал Фридрих. — Мы, Кайзер Полуподвала… забавно…

— Может, он и не немец вовсе, — сказал один из сидевших сбоку.

— Да нет, немец, сам проверял, — ответил второй сбоку.

— Паспорт показать? — спросил Фридрих.

— А покажи! — ответил центральный.

Фридрих подошёл к столу, и показал паспорт всем троим, предусмотрительно не выпуская его из рук. Потом вернул документ во внутренний карман.

— Итак, господа, вы меня обманули.

— Не обманули, а проявили тактическую хитрость, — проворчал центральный.

Фридрих усмехнулся.

— И что дальше? Ну, схитрили. Ну, увидели живого немца. И что теперь?

Сидевший в центре растерянно посмотрел на стены, потом по очереди взглянул на обоих соседей, потом снова на стены и потом уставился на немца, словно увидел его впервые.

— Не тот нынче немец пошёл, — сокрушённо заявил сидевший в середине и горестно покивал головой.

— Не, не тот, — поддакнули оба боковых, соглашаясь.

Фридрих откровенно расхохотался.

— Если это всё, то я назад иду, — и направился к выходу.

— Проводите, — поспешно крикнули сзади. — Предателю расы нечего делать среди истинных арийцев!

Когда впереди показалась машина, сопровождающий аккуратно взял Фридриха за локоть. Ингер полуобернулся.

— Передайте полковнику, что всё в порядке, как обычно, — сказал сопровождающий.

— Какому из полковников? — равнодушно спросил немец.

— Морозу, — немного растерянно сказал русский. — Или вы не из милиции?

— Я передам, — пообещал Фридрих, и покровительственно похлопал экстремиста по кожаному плечу.

— И в Москву отчёт, — в приступе внезапной фантазии продолжил он. — И на Запад отчёт. Хорошо работаете, продолжайте в том же духе!

Залез в кабину, махнул рукой и сказал по-русски, громко, для стоявшего на земле:

— Трогай!

— Штирлиц сел в такси и сказал шофёру «Трогай!». Шофёр потрогал — и припух, — негромко произнёс Виталий, когда машина отъехала.

— Штирлиц? — переспросил Фридрих. — Ах! Русское кино! Помню, помню.

В это время зазвонил сотовый.

— Городской отдел по перевозке трупов слушает.

В трубке раздался здоровый жизнерадостный смех.

— Ну, как вам наши фюреры, геноссе Ингер? — ласково спросила трубка.

— Майор Феликс! — изумился Фридрих.

— Он самый. Понравилась экскурсия? Мне только что доложили, что всё прошло нормально, вы в порядке, уже уехали.

— Так это была ваша затея?

— А как же! Ну, как ваши впечатления? От русских фашистов?

Фридрих попытался вспомнить подходящее русское слово.

— Это просто какой-то — срам, — с чувством сказал он в трубку.

Трубка снова ответила ему жизнерадостным смехом.

— А вы чего хотели? Там только наших агентов процентов восемь состава, да фээсбэшники, да всякие разные, — процентов сорок-шестьдесят наберётся.

— А зачем вам всё это надо? — изумлённо спросил Фридрих.

Из трубки послышался протяжный укоризненный вздох.

— Ну, подумайте сами, вы же взрослый человек.

Виталий, с интересом прислушивавшийся к громко пищавшей трубке, дождался окончания разговора и спросил:

— Так это он вам экскурсию к нашим декабристам устроил, что ли?

— Почему — декабристам? — не понял Фридрих.

— По-Ленински, однако. «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Соберутся кучкой в подвале и начинают гордиться чистотой рядов. Да водку жрать.

— Но если этих людей там мало, и среди них так много агентов правительства?..