Черная вдова - Мариковский Павел Иустинович - Страница 39

Родина паучат

Прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, Алексей, егерь кордона, где мы остановились, всматривается в горы.

— Через день быть паводку, — говорит он.

Там, в горах, над синей стеной с белыми полосками снежников и ледников повисли громадные тучи. Они теснятся одна за другой, поднимаются кверху, темнеют с каждой минутой. Иногда вспышки молнии освещают это хаотичное нагромождение воздушных замков. Высоко в горах идет гроза!

— Через день наша речка выйдет из берегов и зальет полянки! — добавляет уверенно Алексей.

К вечеру космы облаков добрались и до тугаев пустыни, и редкие капли дождя упали на землю. Горы совсем исчезли за темной пеленой. Через день, как и предсказывал егерь кордона, речку не узнать. Мутная вода пенилась, кружилась водоворотами, несла мусор, кусты, обломки деревьев. Полянка среди развесистого лоха, на которой мы так любили отдыхать, закрылась водой. Когда же она освободилась, трава на ней исчезла. Все живое сгинуло из этого места.

Прошло еще несколько дней. Речка стала такой же тихой и маленькой, скрытой зарослями кустарников и трав. Глинистая полянка подсохла и покрылась глубокими трещинами. Я удивился тому, что ее уже заселили тугайные жители. Больше всего появилось серых пауков ликоз. Они забрались в глубокие трещины, образовавшиеся при высыхании наноса глины, и там, в темноте и сырости, стали выплетать коконы и откладывать в них яички. Чем не отличное укрытие для такого ответственного дела! Кое-где в трещинах обосновались и пауки-тенетники. Каждый завил себе паутинкой узкий участок трещины и сидит возле своей ловчей сети в ожидании добычи. Заметить такую сеть почти невозможно. Но рано утром на нее падает иней, и тогда она сверкает разноцветными огоньками и невольно привлекает внимание. В такое время паучок без дела, его тенета негодны, и он ждет, когда взойдет солнце, согреет воздух и высушит его сложное и нежное сооружение.

Для пауков ликоз сплести кокон и отложить в него яички — только полдела. Чтобы из яичек вышли паучата, необходимо еще и тепло. И как можно больше. Похудевшие пауки сидят на солнце возле трещин. Местами их очень много. Они выстраиваются рядками, настоящей шеренгой, как на параде, повернув коконы к солнцу. Разбойники не обращают друг на друга ни малейшего внимания. Хищнические наклонности и распри забыты. Все инстинкты подавлены ради главного — воспитания детей.

Я боюсь шевельнуться, тихо сижу возле пауков, обремененных потомством. Раздается далекий топот лошади, и пауков как не бывало. Все спрятались. Проходит минута, из трещины показываются сперва серые ноги, за ними сверкающие фонарики круглых глаз, потом весь паук с коконом. В стороне от дороги прогудел грузовик, и снова все мигом скрылись в спасительное убежище. Легкий поворот на походном стульчике, и армия осторожных мамаш вновь, будто по команде, исчезает. Как они чувствительны к сотрясению и осторожны! Какая мать не дорожит своей жизнью ради потомства? В коконе в желтых прозрачных яичках развиваются паучата. Скоро они покажутся наружу.

Проходит еще несколько дней, и на глинистой полянке уже появились счастливые матери. Они неузнаваемы. Все тело их покрыто массой крохотных копошащихся паучат и похоже на какую-то бугристую шишку. Паучихи отправляются путешествовать и скоро разбросают своих детей в джунглях трав и кустарников. Но на смену исчезнувшим появляются другие пауки и тоже принимаются готовить коконы.

Проходит месяц. Глинистая полянка подсохла, и трещины на ней стали глубже и извилистей. По-прежнему возле них сидят паучихи-мамаши и греют на солнце коконы. На полянке бегает заметно подросшее потомство — множество маленьких паучков. Не за ними ли, ради поживы, забираются в трещины черные сверчки, а в одном месте из паучьего притона выглянул пузатый жабенок.

Трудно понять, что здесь, на голом месте, нужно паучкам. Я беру зеркальце и освещаю солнечным зайчиком темные закоулки. Оказывается, у паучков важное дело, они приходят сюда ради того, чтобы сбросить свою ставшую тесной одежду. Линочные шкурки их всюду видны в укромных местах. Кто знает, может быть, это те самые паучки, которые родились здесь в коконах, заботливо опекавшихся осторожными матерями, и впервые в своей жизни увидали на том месте и голубое небо, и зеленые травы, и глинистую площадку, покрытую глубокими трещинами.

Неудавшийся фотоснимок

Саксаульник в пустыне Джусан-Дала (юго-западное Прибалхашье), близ могилы Керимбая — жалкий, реденький. Издалека он кажется густым, но сколько ни идешь, деревья расступаются в стороны и всюду только раскаленная пустыня.

Солнце, жаркое и ослепительное, казалось, замерло на небе. По белой иссушенной земле ветер носит обрывки засохших растений, позвякивает сухими коробочками с семенами, тонко посвистывает в редких ветвях саксаула. Качаются из стороны в сторону былинки, скачет перекати-поле, колышутся перед глазами миражи. В такое время трудно наблюдать за насекомыми.

На кончике веточки серой полыни раскачивается какой-то темный комочек и шевелится.

Лежа на земле, я разглядываю в лупу веточку. На ней, оказывается, большое сообщество маленьких красных клопиков с черными пятнышками. Какие они забавные! Похожие друг на друга, как капли воды. Толстые красные животики клопиков мягкие, а на черных головах поблескивают глаза. Клопики слабо шевелят усиками, едва перебирают ногами. Кое-кто из них пытается взобраться повыше, другие, наоборот, спуститься вниз. Это все один выводок: братья и сестры дружно вышли из яичек и сейчас набираются сил для будущей жизни. Тут же рядом на веточке находятся уже пустые оболочки яичек. Они располагаются правильными рядами и очень похожи на бочонки, аккуратно сложенные для хранения где-нибудь на складе. У каждого бочонка красивые ребристые бока и круглая, теперь уже откинутая в сторону крышечка.

Выход всего многочисленного семейства (а тут не менее полусотни клопиков) произошел, видимо, рано утром. В это ответственное время, когда маленькая помеха или механическое повреждение может нанести непоправимый вред народившимся младенцам, стояла тишина, и клопики все сразу покинули свое убежище. Теперь же им все нипочем, лишь бы пожарче грело солнце да скорее твердела красно-черная одежда. А то, что они все собрались на самом кончике полыни и далеко видны в своем ярком одеянии, неважно. Не зря клопики так заметно разукрашены. Очень уж они, наверное, невкусны и открыто об этом всех предупреждают.

Кучка клопиков — прекрасный сюжет для фотоснимка. Но когда так сильно качается от ветра верхушка полыни, не так-то легко сделать снимок при большом увеличении с маленькой диафрагмой и большой экспозицией. Впрочем, выход находится. Надо срезать веточку и воткнуть ее в землю. В таком положении она не будет вздрагивать от ветра. Веточка так тихо срезана ножницами, что осторожные клопики не почувствовали никакой опасности. Остается только воткнуть веточку в трещину. Нет, трещинка извилистая, узкая и глубоко не просунешь в нее веточку. Пожалуй, лучше воспользоваться аккуратным кругленьким отверстием чьей-то норки. Кстати, норка совершенно отвесна, и веточка ловко пришлась и закрепилась в ней. Теперь — скорее сменить объектив. Какие чудесные клопики в видоискателе зеркальной камеры! Налетел ветер, чуть шевельнул веточкой. Остается выбрать момент и, когда наступает затишье, щелкнуть. Но происходит что-то совершенно непонятное. Веточка вдруг начала погружаться в норку сама, сперва рывком, потом плавно, но непрерывно. Все пропало! Потревоженные клопики, не желая спускаться в страшное подземелье, засуетились и стали разбегаться во все стороны. Идиллия нарушена, и снимок не удался. Верхушка веточки, торчащая из норы, еще раз вздрогнула и остановилась.

Странно! Кто бы мог быть в этой норке? Осторожно тяну пинцетом веточку наружу. Она извлекается свободно, значит, никто ее не держит. Однако не могла же она сама туда упасть! Проверяю еще раз: опять поднимаю веточку, но легко, осторожно, чтобы таинственный обитатель темного подземелья не ощутил силы своего противника. Вот как будто он схватил веточку снова, крепко держит, не отпускает. Осторожно тяну веточку кверху.