Предложение (ЛП) - Хейл Карина - Страница 26

— И, — говорит он, выпрямляясь и направляясь ко мне, внезапно его огромное тело будто занимает все пространство квартиры, — чтоб ты знала, свидание с Жюстин закончилось так же.

— Две ночи подряд без секса, — комментирую я.

— Верно, — спокойно говорит он. — Бывает. Обычно такое случается, когда моя голова занята чем-то другим. Зачем трахать кого-то, если ты не можешь перестать думать о ком-то еще?

О черт. Это он обо мне?

Конечно о тебе, быстро говорю я себе. Но все же, даже понимая, что вероятней всего это правда, ни одна часть меня не готова с этим справиться. Брэм отказался переспать с двумя красотками, потому что думает обо мне? Мисс Одинокой мамочке с растяжками и шрамом, одетой сейчас в самую уродливую ночнушку?

Да он шутит. Под тлеющим огнем его пристального взгляда, под этой опасной ухмылкой, это всегда шутки. Брэм шутник, Брэм вечно морочит мне голову.

Он просто обязан шутить.

— Мамочка, — вклиниваясь между нами, вдруг произносит Ава. У меня занимает пару секунд оторвать взгляд от него и сфокусировать на ней.

— Д-да, ангел? — спрашиваю я, удивленная тем, как дрожит мой голос. А еще я удивлена тем, что из всех чувств, бушующих во мне, физические делают ситуацию еще более неуместной.

— Ты говорила, что сегодня мы отправляемся в путешествие, — говорит она. — Куда мы идем?

Правильно. IKEA. Чувствую на себе взгляд Брэма и не смею поднять на него глаза. Не думаю, что готова к правде, не важно, что это за правда.

— Мы поедем в магазин выбирать новый диван, — отвечаю я ей.

Она озадаченно смотрит на диван.

— Но мне нравится наш, — говорит она, нижняя губка дрожит. — Это моя крепость.

Мое сердце тает, я приседаю на корточки рядом с ней, прижимая ее к себе.

— Я знаю, Ава, но мы пойдем туда, чтобы купить новый диван. Может быть даже два. И знаешь что?

— Что? — Тихо спрашивает она.

— Там есть волшебная комната с шариками, — говорю я. — Помнишь, мы с тобой смотрели фильм и видели, как ребенок спрятался под всеми этими шарами. — К сожалению, я говорю ей о фильме Тра́ффик, который, конечно же, я смотрела без нее, но ей это знать не обязательно. — Это так весело. Когда я была ребенком, мне такое нравилось почти так же сильно, как и Рождество.

Теперь она смотрит на меня так, словно я сошла с ума.

— Это правда, — говорит Брэм, она смотрит на него снизу вверх. — Будет очень весело. Ты готова, малышка?

Она настолько влюблена в Брэма, что ее глаза загораются, и она энергично кивает. Я бы позавидовала ему, если бы не чувствовала кое-что другое, особенно там, внизу. Это как пинок – эй, Никола, а он хороший – думаю мне надо положить мою матку, вагину и сердце в какую-то ячейку, ключ от которой будет только у моего мозга.

Он лениво смотрит на меня.

— Ты готова?

Делаю глубокий вдох и бодро улыбаюсь.

— Дай мне что-нибудь одеть и хотя бы причесаться.

— Ты совершенна, детка, — говорит он. – Несмотря на то, что твои соски претендуют на мое внимание.

Я смотрю вниз и вижу, как они упираются в тонкую маечку так, словно пытаются прорваться через препятствие и выбрать наружу. Дерьмо.

Я тут же закрываю их руками и спешу в спальню, мне так хочется отмотать пленку назад и снова начать это утро. А еще так странно кружится голова от того, что произошло раньше.

***

Когда мы въезжаем на стоянку IKEA в Эмеревилле, я удивляюсь, что не все места еще заняты. Опять же, хоть сегодня и воскресенье, еще слишком рано. Я смотрю на часы, на гладкой приборной панели Мерседеса, 9:50, до открытия еще 10 минут. Мне любопытно, это потому что люди среднего возраста пытаются обогнать толпу и сделать свои дела, придя пораньше?

Я смотрю на Брэма, его рука все еще на коробке переключения передач, и на долю секунды я представляю в его волосах седину. Еще больше щетины на его красивом подбородке и морщинки вокруг глаз. Я воображаю и себя и его старше, а Ава уже подросток и сидит на заднем сиденье.

Кажется при подобных мыслях мое сердце увеличивается, ощущается таким целостным, таким полным. И тут оно спотыкается, будто не в силах понять что происходит, я чувствую неловкость от того, что даже на мгновение мои мысли ушли туда. Вот это да, что, черт возьми, на меня нашло?

— Пойдем к входу, — быстро говорю я, открывая дверь и выходя из машины. Точно знаю, что Брэм озадачен моим резким побегом, но мне нужно очистить голову и сосредоточиться на деле. Диван, диван, диван. Шведская мебель. Яма с шариками. Хот-доги за доллар.

К тому времени, как мы доходим до двери, после того, как я вытащила Аву из сиденья, убедилась, что у меня есть нарезанное яблоко, маленький пакетик сока, ручка с инсулином и глюкометр, двери магазины открыты. Тем не менее, там относительно спокойно, и нам повезло, что яма с шариками еще не переполнена детьми. Ава меряет рост, надо убедиться, что она достаточно высокая, чтобы пойти туда и мы оставляем ее с няней. Это дает нам около часа, достаточно времени для того, чтобы осмотреться и потом забрать ее на обед.

Несколько минут я наблюдаю за ней, как она медленно подходит к краю ямы, наблюдая за другими, уже резвящимися там, детьми. Она никогда не стеснялась других детей, на самом деле она не так уж часто оказывается в их обществе. Полагаю, потому что у меня нет друзей с детьми – так бывает, когда вы рожаете рано и вне брака.

Один ребенок, мальчик на несколько дюймов выше, пробирается через шары и останавливается прямо перед ней. Он усмехается, такой беззубый, а затем бросает в нее шарик. Он попадает ей прямо в голову, и я уже готова бежать туда, защитить Аву и как следует отчитать этого маленького говнюка.

Но Брэм хватает меня за руку и тянет назад, ближе к себе.

— Полегче, мамочка, — шепчет он мне на ухо. Я позволяю ему удерживать себя, и мы наблюдаем, как Ава берет шарик и бросает его обратно в мальчишку. Он попадает в грудь, и она хмурится, а потом идет к другой стороне ямы, где к ней подлетает девчушка с красными косичками.

— Он не очень-то отличается от тебя, — бормочу я, мой пульс возвращается к нормальному.

Брэм до сих пор держит мой бицепс, затем отпускает его, скользя пальцами вниз по моей коже, я начинаю понимать, что он хочет взять меня за руку. Но тут он убирает руку.

— И Ава, как и ее мама, отлично знает как вести себя с такими мальчишками как я. Пойдем?

Я понимаю, что если мы останемся здесь, в детской комнате, мы ничего не успеем. Я наблюдаю, как приходят другие мамы, оставляют детей и спешат в магазин, словно не могут дождаться остаться одни, без детей. Я настолько привыкла к тому, что Ава всегда рядом, мне тяжело, когда ее нет. Но это хорошо для нее и хорошо для меня. Во всяком случае, так должно быть.

Я улыбаюсь Брэму, и мы идем вверх по лестнице в другую часть магазина.

— Итак, — Брэм изучает план магазина, ища начало экспозиции гостиных. — Какой диван ты ищешь?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Дешевый. — Я смотрю на огромный диван перед нами. — Небольшой. И тот, который не так уж легко порвать,

Брэм падает на диван и кладет ноги на журнальный столик, чувствуя себя прямо как дома.

— Ну, не хотелось бы тебя разочаровывать, но IKEA славится не своим качеством, нет. Дешевизной, да.

Но я его уже не слышу. Вместо этого мои глаза останавливаются на его носках. Это снова они, уродливые коричнево-желтые с лохнесским чудовищем.

— Ладно, — кивая на них, говорю я, — я уже второй раз вижу их на тебе. Что с ними?

Он смотрит на свои щиколотки так, будто удивлен увидеть их там.

— Ты про эти? Счастливые носки. — Но когда он улыбается мне, в его глазах есть что-то тяжелое. Это тот взгляд, который я вижу достаточно редко, мне сразу же хочется проанализировать его, выяснить, что он значит, хотя знаю, я не должна этого делать. Я королева отклонений, а этот взгляд говорит мне, что он заставит меня поволноваться.