За горизонтом - Исьемини Виктор - Страница 32
- Предыдущая
- 32/88
- Следующая
Вызвали удивление и доспехи этих необычных воинов — кольчуги из крупных колец, не спасающие от колотых ран, невиданные решетчатые латы… А еще широкие черные плащи и страшноватые черные же маски — и то, и другое не имеющее никакой практической цели, а служащее, очевидно, лишь для запугивания врага.
Когда безымянный палач перевязал рану Гезнура, тот, хромая, приблизился к груде вяло шевелящихся поверженных противников и принялся осматривать их снаряжение. Палач сковырнул с одного из врагов маску — и хмыкнул. Разумеется, это был зомби. Такой же, как и тот — из подвала Акенра, но в гораздо лучшем состоянии… К графу подошел Ингви, на его руку опиралась Ннаонна. Девушка была довольно сильно избита и ушиблась при падении с лошади, так что теперь старалась жалобными стонами вызвать у демона сочувствие. Она знала, что виновата.
Взглянув в лицо сраженного зомби, Ингви кивнул:
— Ага… Так я и предполагал.
— Естественно, — буркнул Гезнур, — а что скажете об этих странных доспехах?
— Устрашающее снаряжение, которое, тем не менее легко пробить… Решетки, крупные кольца…
— С позволения ваших милостей, — вмешался палач, — я замечу, что такие доспехи не спасут от колющих ударов, но предохранят живого мертвеца от расчленения, коим единственно и можно его одолеть.
— Верно, — согласился Ингви, — а вот шея прикрыта стальной пластиной, усиленной магией. Так защищена самая уязвимая часть тела неупокоенного. Кстати, их оружие, пожалуй, тоже снабжено какими-то чарами. Я проверю чуть позже…
— То-то он смог рассечь мои латы, — буркнул граф и тут же обеспокоился, — кстати, я прошу вас проверить не откладывая. Может лезвие было отравлено… Или еще что-то в этом роде.
— Вряд ли… Но я проверю. А что вы предполагаете делать теперь?
— Гангмар возьми… Даже не знаю… Вместо одного случайного живого мертвеца — целое войско.
— Вот именно. Кстати, палач предупреждал вас — тот мертвец был свежим. Ну, тот, что в Акенре…
Палач скромно потупился. Граф буркнул что-то неразборчивое.
— И все же, — повторил Ингви, — каковы дальнейшие планы?
— Мне надо подумать… Пока что расположимся лагерем прямо здесь. Это место ничем не хуже любого другого, а у нас много раненных — им надо помочь. И проверьте же, Гангмар возьми, чары на этих лезвиях…
Ннаонна попросила меня проводить ее к озерку, находящемуся в стороне от лагеря, за поросшим темной травкой бугром — ей хотелось ополоснуться, промыть раны и ушибы… Я кивнул и молча пошел следом за вампирессой. На берегу девушка сбросила сапоги, доспехи, пропахшую потом куртку и с наслаждением стала плескаться, зайдя по колено в черную воду… Я бы сам присоединился к ней, но чувствовал, что не в силах встать… Эта схватка с неупокоенными далась мне нелегко — так что я устроился на неизменной груде камней (такая здесь имеется у каждого черного озерка) и подставил лицо ласковому вечернему солнышку… Даже странно, что солнце здесь такое же, как и везде… Все прочее на землях Могнака другое — и вода черная, и трава какая-то темная… Страна траурного покоя.
Наконец вампиресса вернулась ко мне и присела рядом, с ее черных волос сыпались капельки воды. Она наклонилась (при ее приближении я опустил голову) и заглянула мне в глаза:
— А почему ты все молчишь?
— Зачем ты это сделала?
— Чего? — прикидывается дурочкой.
— Кому ты что хотела доказать? Зачем ты сломя голову полетела на них? Для кого был спектакль?
Ее глаза вдруг разом как-то сузились и утратили детскость:
— А ты сам не знаешь?
— Знаю… — я все знаю, девочка, но только… Я сам не могу объяснить, что «только», ч-черт… Но… А губы сами собой продолжали, — ты хоть подумала, чем это могло закончиться?
— Мы каждый день бьемся и никогда еще…
— Нет, я не о том. Ты задумалась, почему они лупили тебя древками, хотя запросто могли бы зарубить, а?
— Ну уж «запросто»!.. — тут до нее дошло, — ой-й…
— Вот именно. Им были нужны живые. Солдатика-то они утащили… Скорее всего живого.
— Ингви, я… Ты меня… спас… Ты бросил коня, ты… Ингви… я…
И вот тут… И вот тут она бросилась мне на грудь, я подхватил это легонькое тело, наши губы встретились… А дальше я не смог бы описать, что произошло, даже если бы захотел — а я и не хочу… Словно вспышка молнии оглушила меня, лишила памяти, разума — я весь обратился в единый порыв, мы целовались самозабвенно, неистово, мы тянулись друг к другу… Мы стали единым существом, ничто во всем Мире не смогла бы разорвать наши прильнувшие губы — во всяком случае, я помню что-то в этом роде. Не образы, нет — только ощущения… Помню смутно, словно сквозь туман… Я уверен, что длилось это вечность.
Первое членораздельное, что я могу припомнить — это ее пальцы на своих щеках, такие тонкие пальцы… И рот Ннаонны, тянущийся к моему горлу. Ладно, так и быть — скажу, хотя мне стыдно вспоминать этот миг: у меня возникло желание отдернуть голову, отстраниться от объятий моего любимого «вампира»… Надеюсь, ох как я надеюсь, что она не заметила моего порыва! Мысленно ругая себя самыми распоследними словами, я назло идиотски-трусливому порыву, осторожно запрокинул лицо и подставил горло ее губам, удивительно нежным губам… Медленно, так медленно ее губки скользили по моей шее — выше, выше… Потом наши губы опять слились в поцелуе, вновь растянувшемся на вечность.
Вечность да еще вечность — сколько это будет? Когда я наконец вполне опомнился, солнце давно уже село и крупные тяжелые звезды с завистью глядели на нас… Непременно с завистью! Ибо в этот миг, ибо в эту вечность я был так счастлив! Так счастлив, что весь Мир просто обязан был испытывать зависть… Удивительно…
Я протянул руку и погладил шелковистые спутанные локоны. Наверное, мое прикосновение вернуло память и Ннаонне…
— Не смотри, — попросила она и отвернулась.
Я осторожно подхватил какие-то свои шмотки и поднялся…
— Пожалуйста, не смотри на меня…
— Хорошо, я подожду там…
Я неторопливо побрел прочь, натягивая измятую рубашку… Кажется я улыбался, все еще погруженный в абсолютное счастье… Из забытья меня выдернул визг — он раздавался там, где я оставил Ннаонну. И тут же ночь разорвала оглушительная барабанная дробь, звон оружия и дикие вопли, донесшиеся со стороны лагеря. Я оглянулся — там поднимались подсвеченные жарким пламенем мощные столбы дыма… Снова визг Ннаонны. В моей руке вместе с тряпьем был и меч — это уже инстинкт, я никогда с ним не расстаюсь. Я выдернул клинок, отшвырнув в темноту ножны — кровавые камни тускло отсвечивали в свете пожара — и бросился к озеру…
Король Гратидиан Фенадский ссутулился в седле, озирая окрестности с вершины пологого кургана. Внизу весело журчал мелкий ручеек, солнце играло бликами в струящейся воде, а дальше — по дороге — тоже тянулась сверкающая в жарких лучах летнего солнышка полоса… Но уже отнюдь не такая веселая и безобидная…
По дороге нескончаемой вереницей шло войско гномов. Ряд за рядом — приземистые широкоплечие воины в сверкающих латах, в шлемах с грозными личинам, из-под которых спускались густые бороды… Отряд за отрядом, дружина за дружиной… Король уже давно бросил считать, сбившись где-то на третьей тысяче.
— Как их много… — пробормотал он.
— Да, ваше величество, — отозвался граф Слепнег, восседающий рядом с монархом на своем отличном жеребце (и где он только раздобыл такого красавца в горах Гномов), — ополчение собралось по призыву Гратидиана отовсюду… А вон, глядите — дружина Гравелина!
- Предыдущая
- 32/88
- Следующая
