Темный долг - Нейл Хлоя - Страница 74

— Посмотри еще раз на сиськи Мэллори, — сказала ему Линдси. — Почувствуешь себя лучше.

Мэллори улыбнулась, пошевелив плечами для лучшего эффекта. Она была в хорошем настроении, что заставило меня понадеяться, что она поговорила с Катчером и разрешила свои сомнения. Но мы вернемся к этому позже.

— Сосредоточьтесь, — сказала я. Учитывая, что Джонах продолжал смотреть на меня с тех пор, как подошел, я посмотрела на него.

— Привет, — произнес он, глаза опустились вниз, скользя по кружеву, коже. — Выглядишь мило.

— Спасибо. Ты тоже.

Я почувствовала прилив магии Этана через весь шатер. Гости вечеринки также заметили и начали шептаться. Как будто бы мы действительно расстались. Уловка сработала на отлично.

— Если ты прикоснешься к ней, — произнес знакомый голос в моем наушнике, — то потеряешь нечто более ценное, нежели палец.

— Передохни, Салливан, — ответил Джонах, смотря на меня. Он засунул руки в карманы, и я приготовилась к худшему, что он попросит меня вернуть жетон, который дал мне, как подтверждение моего членства в КГ.

Но его тон оставался абсолютно ровным.

— Бальтазар еще не объявлялся?

Я предположила, что он был все еще зол, то ли на меня, то ли на КГ, то ли на обстоятельства.

Учитывая, что у меня было на то право, я ответила сдержанным и деловым голосом:

— Пока нет. Но мы считаем, что он вампир по имени Жюльен Барроуз, который однажды знал Бальтазара. Как и Бальтазар, он был заложником «Memento Mori», но сбежал и исчез.

— Это что-то новое.

— Только что с печати, — ответила я. — Джефф нашел связь совсем недавно.

— Мастера здесь, — произнес Этан в наушнике. — Давайте начинать церемонию и посмотрим, появится ли он.

***

Они собрались на возвышении в конце шатра — трое Мастеров вампиров в смокингах, все прекрасны нечеловечески.

— Дамы и господа, — начал Этан, — спасибо, что присоединились к нам сегодня. Мы собрались, чтобы положить начало новой традиции, празднованию Введения в должность Чикагских Мастеров в Американскую Ассамблею Мастеров.

— Слушайте, слушайте! — закричали голоса в толпе вампиров, которые заполнили шатер, чтобы послушать церемонию. Но Бальтазара среди них не было.

— Подобно тому, как наши американские предки проделали это почти три сотни лет назад, мы освобождаем себя от интересов, которые не становятся в ряд вместе с нашими, мужчины и женщины, которые стремились сохранить их власть неприкосновенной любой ценой и в ущерб Американским Домам. Сегодня ночью мы празднуем начало новой эры. — Этан поднял бокал шампанского. — За Кадоган, за Грей, за Наварру!

— За Кадоган, за Грей, за Наварру! — повторили они и яростно зааплодировали своим Мастерам, в то время как я разглядывала толпу, выискивая опасность.

— Что-нибудь есть, Страж? — спросил Люк в наушнике.

— Совсем ничего, — ответила я, скрывая ответ за бокалом шампанского. — Может быть, церемония слишком церемониальная. Может, он выжидает. — Но чего?

Этан протянул микрофон Скотту.

— Мы клянемся, — произнес Скотт, — защищать вампиров наших Домом, охранять их счастье, их свободу. Мы повторяем эти обеты здесь и сейчас и заявляем, что наше членство в Ассамблее предназначено исключительно для содействия этим целям. Мы обязуемся отказаться от каких-либо действий, любых решений, которые могут причинить вред нашим вампирам. Мы обязуемся быть верными интересам наших вампиров, принимая все решения.

Скотт передал микрофон Моргану.

— Мы даем эти обеды здесь и сейчас, перед теми, кому мы служим, перед нашими Послушниками, перед нашими коллегами и друзьями, — он посмотрел на Скотта и Этана, — перед другими Мастерами, с которыми мы делим этот город, поскольку если мы не сможем обезопасить этот город, мы подведем не только наших вампиров, но и друг друга.

Морган и Этан обменялись долгим и напряженным взглядом, прежде чем Морган снова повернулся к толпе.

— Мы даем эти обеты вам, нашим Послушникам, сегодня. Пусть наши Дома процветают вечно, пусть мы служим вечно и пусть наши вампиры наслаждаются хорошим здоровьем вечно.

— Точно, правильно, — произнес Этан и вампиры снова взорвались аплодисментами.

И по-прежнему не было никаких признаков Бальтазара.

***

Прошел час, и я начала нервничать еще больше. Мэллори, Катчер, Джонах и я немного перекусили и незаметно осмотрели толпу в поисках хоть какого-то его признака. Но его там не было. И, может, и не будет.

Я вздохнула.

— Может, он не придет. Может, это было слишком очевидной ловушкой. — Возможно, — испугалась я, — я была неправа с самого начала, и нужно было это делать не таким образом. Возможно, нам придется вызывать его.

— Некоторые операции требуют терпения, — сказал Катчер, и я посмотрела на него.

— Ты говорил с моим дедушкой, не так ли?

— Я с ним работаю. Как мне с ним не говорить?

Веский аргумент.

Я встала.

— Я пойду прогуляюсь по территории. Если он здесь или наблюдает, может, это заставит его выйти.

— Будь осторожна, — сказал Джонах. — Люк, ты наблюдаешь?

— Все камеры включены и работают. Я его там нигде не вижу, но это не значит, что он не прячется в тени, которую нам не видно. Будь осторожна, Страж.

— Буду, — пообещала я и продолжила играть свою роль. Я представила себя отвергнутой женщиной, вынужденной смотреть, как ее любовник танцует, улыбается, общается с другими, женщиной, которая хочет уйти подальше от предательства, от эмоций.

Мой подбородок был поднят, но в глазах была печаль, я на прощание скользнула взглядом по Этану, когда вышла из шатра на одну из тропинок, которые петляли по газону. Я скрестила руки, как будто замерзла, словно была уязвима, в то время как музыка осталась позади.

Это был прекрасный тактический ход.

Когда я добралась до стены дома и еще до того, как пустила драматическую слезу, он вышел из теней, выглядя неутешительно красивым в простом черном смокинге, темные волосы падали ему на лицо.

— Ты просто загляденье, chérie.

И теперь настала моя очередь. Я отодвинула страх и отвращение, панику, которая вцепилась в мою грудь скелетными руками, и я сделала свой голос напряженным. Браслет-ворон не пропускал его гламур, но ему этого знать не обязательно. И я все еще чувствовала, как он обвивает меня, так что не трудно было изображать уязвимость.

— Что ты здесь делаешь?

— Я наблюдаю за его бессердечностью и думаю о тебе. Тебе не больно смотреть, как твой любовник прикасается к другой женщине? Знать, что ты его потеряла?

Я отвела взгляд.

— Меня не волнует, что он делает.

— О, chérie, я вижу боль в твоих глазах. — Мужчина, который якобы был Бальтазаром, придвинулся на шаг ближе, магия стала сильнее, вибрируя вокруг меня, пока он пытался проникнуть сквозь мою защиту. И в этом фигуральное, пожалуй, было недалеко от буквального.

Я уловила запах лавровой туалетной воды, почувствовала, как в памяти поднимается потребность в его руках на моем теле, и снова оттолкнула это.

— Как ты думаешь, будет ли ему больно смотреть, как я прикасаюсь к тебе?

Он сделал шаг вперед и поднял руку к моему лицу. Я позволила своему взгляду стать нежным, позволила ему ласкать пальцами мою щеку и старалась изо всех сил не показывать своего отвращения.

— Сегодня ты податливая. Видимо из-за того, что он бросил тебя. Поскольку ты свободна для меня. — Он шагнул вперед, вплотную прижавшись ко мне своим телом, его возбуждение было очевидным, губы напротив моей щеки. — Ты будешь выкрикивать мое имя?

И этого, как говорится, было достаточно.

— Какое имя? Ты имеешь в виду Жюльена или Бальтазара?

Он замер, горячая магия покалывала вокруг меня. Я могла поклясться, что почувствовала, как она ринулась вперед и была отброшена назад ответной волной. Его магия перешла в наступление; магия оберега оттолкнула ее назад.