Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д. - Страница 76

Согласно гностикам, наш мир – тюрьма для божественных искр, берущих свое начало в Небесном царстве, но попавших здесь в ловушку. Эти искры испытывают желание и потребность спастись из плена материи. Они могут сделать это, узнав тайну о том, кто они такие, откуда пришли, как сюда попали и как им вернуться обратно.

Вы можете задаться вопросом, какое отношение все это имеет к христианству. Согласно христианам-гностикам, все эти представления о мире содержатся в самой Библии. Христос – тот, кто пришел в мир, чтобы научить небесным тайнам, которые могут освободить божественные искры, заключенные в ловушку материи.

«Сепарационистская» христология

По-видимому, некоторые гностики придерживались докетистского понимания, согласно которому Христос – который не мог принадлежать этому порочному материальному миру – пришел на землю в виде духа, почти как у Маркиона. Самого Маркиона не следует считать гностиком: он придерживался мнения, что было только два бога, а не множество; он не рассматривал этот мир как космическую катастрофу, но как творение Бога Ветхого Завета; и он не думал, что божественные искры, обитающие в человеческих телах, могут быть освобождены через постижение истинного «гнозиса». Более того, его докетистский взгляд, по-видимому, не соответствовал типичной точке зрения гностиков. Вместо того чтобы считать Христа совершенным божеством, но не человеком, большинство гностиков, судя по всему полагали, что Иисус Христос представлял собой две сущности: человек Иисус, в которого на время вселилось божественное существо. Для них существовало разделение (separation) между Иисусом и Христом. Поэтому мы можем назвать такую христологию сепарационистской.

Поскольку человек Иисус отличался такой необычайной праведностью, во время крещения в него вошло божественное существо из Небесного царства. Вот почему Дух снизошел на него – или вошел «в» него (буквальный смысл Мк 1:10) именно в этот момент. И вот почему только после этого – но не раньше – он мог начать творить чудеса и провозглашать свое поразительное учение. Но божество, само собой разумеется, не может ни страдать, ни умереть. Поэтому, прежде чем Иисус умер на кресте, божественный элемент покинул его. Это подтверждается, как заявляли некоторые гностики, последними словами Иисуса на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! Почему Ты покинул Меня?» (буквальный смысл Мк 15:34). Иисус был оставлен своим божественным элементом на кресте.

Один из текстов Наг-Хаммади, в котором гностическая сепарационистская христология представлена с особой остротой – это уже рассмотренная нами в главе 5 книга под названием «Коптский Апокалипсис Петра», якобы сообщенная не кем иным, как ближайшим учеником Иисуса, Петром. В заключительной части текста говорится, что Петр беседовал с Иисусом, Спасителем, как вдруг он увидел некоего двойника Христа, схваченного его врагами и распятого. Петр, естественно, приходит в замешательство и спрашивает Христа: «Что я вижу, о Господи? Ты ли это, которого они хватают, когда ты держишься за меня?»^[125]. Его смущение только возрастает, когда он видит еще одно подобие Христа над крестом и в отчаянии спрашивает: «Кто этот тот, который стоит у креста, радостный и улыбающийся? Это кто-то другой, а не тот, чьи ноги и руки они приколачивают гвоздями?» (Апокалипсис Петра, 81).

Христос отвечает, что тот, кого Петр видит над крестом, есть «живой Иисус», а тот, в чьи руки и ноги вбивают гвозди, – «его плотская оболочка». Таким образом, проводится радикальное разграничение между реальным человеком Иисусом и «живым» Иисусом. Физическое тело «дом бесов и сосуд, в котором они обитают и который принадлежит Элохиму» (т. е. Богу). Человек Иисус принадлежит этому материальному миру и низшему Богу, его создавшему. Но это не относится к живому Иисусу: «Тот же, который стоит возле него, это живой Спаситель, первая часть от того, которого они схватили. И он освободился и стоит радостно, взирая на тех, которые его преследовали». Другими словами, божественный элемент – живой Христос – был освобожден от своей материальной оболочки. И что же такого забавного находит в этой сцене живой Иисус? «Поэтому он смеется над их непониманием и знает, что они слепорожденные. Так вот останется то, что подвержено страданию, поскольку тело это подобие. А то, что было освобождено, это мое бестелесное тело» (Апокалипсис Петра, 83).

Здесь перед нами пример сепарационистской христологии. «Настоящий» Христос, «живой Иисус» – это божественный элемент, лишь на время вселившийся в человеческое тело. И именно низшая, плотская, составляющая, «дом бесов», подверглась распятию. Спасение приносит не умирающий Иисус; оно приходит через живого Иисуса, который неподвластен страданиям и не может умереть. Те, кто этого не понимает, кто полагает, что именно смерть Иисуса имеет значение, становятся объектом насмешки Христа. Очевидно, сюда входят и церковные лидеры, которые настаивали, что спасение принесли реальные страдания и смерть Иисуса. Однако для гностического автора эти церковные лидеры не просто заблуждались, но представляли собой посмешище.

Однако гностикам не пришлось смеяться последними. По целому ряду сложных социальных, культурных и исторических причин гностическая форма христианства в перспективе не сумела привлечь на свою сторону большинство обращенных. Ортодоксальные церковные авторы, такие, как Ириней Лионский, Ипполит Римский и Тертуллиан, в итоге оказались победителями. Названные ортодоксальные писатели подвергали гностиков нападкам за их вызывающие разногласия взгляды, основанные на спорных богословских верованиях: гностики, как заявляли ортодоксы, отделяли истинного Бога от его творения, человеческое тело от души, а Иисуса от Христа. Но в действительности мир был сотворен единым Богом, и он – место страдания не потому, что создан злым, но потому, что пал вследствие греха. Это случилось не по вине Бога. Этот единый Бог создал человеческое тело и душу, так что спасутся и тело, и душа. Истинный Бог послал в мир своего Сына, не просто в подобии человеческой плоти и не как временного обитателя человеческого тела. Как Бог был един, так и его Сын был един – тело и душа, плоть и дух, человек и божество.

Раннехристианские гетероортодоксии

К концу II столетия, вероятно, большинство христиан не принимало взглядов адопционистов, докетистов или гностиков. Все эти взгляды рассматривались большинством как богословские тупики – или, хуже, как богословские ереси, которые могли привести к вечному проклятию. Вместо этого большая часть христиан придерживалась взгляда, который стал – по крайней мере в следующем столетии – доминирующим во всем христианском мире: что Христос был совершенным человеком, который также был совершенным Богом, поскольку был одновременно человеком и Богом, но вместе с тем не двумя разными существами. Но как такое возможно? Если он был человеком, в каком смысле он был божеством? А если он был божеством, в каком смысле он был человеком? Этот богословский ребус и предстояло постичь и объяснить христианским мыслителям. В действительности это заняло у них очень много времени. Прежде чем остановиться на одном решении, христианские мыслители предлагали множество других, которые для своего времени могли казаться вполне уместными и удовлетворительными, но впоследствии отвергались как неуместные, неудовлетворительные и даже еретические. Этот твердо установленный факт – ирония судьбы христианской традиции: взгляды, которые одно время разделялись (или по крайней мере считались вполне приемлемыми) большинством, в итоге оказывались отвергнутыми; и по мере того как богословие двигалось вперед, становясь все более утонченным и запутанным, мнения, которые ранее разделяли практически все, осуждались как ереси. Мы уже наблюдали такого рода развитие на примере христологии возвышения, представляющей собой изначальную форму христианских верований. Ко II столетию христология возвышения уже широко осуждалась как еретическая^[126]. Мнения более поздних авторитетов II столетия считались приемлемыми и даже доминирующими в свое время, но впоследствии и они вызывали подозрения и даже отвержение.