Календарь ма(й)я - Ледерман Виктория Валерьевна - Страница 9

Юрасик отрицательно замотал головой. Он был не в восторге от затеи Глеба и опасался непредсказуемой реакции Мухина. Глеб махнул рукой, подскочил к окну актового зала и выглянул во двор, где Тамасян, Овчаренко и Агапов под руководством завхоза вытаскивали из сарая какие-то доски. Глеб метнулся к двери, ведущей в коридор. Юрасик следил за ним настороженным взглядом, не понимая, что он задумал. Перед дверью Глеб задержался, принял равнодушный вид и вразвалочку вышел. Загоркин нетерпеливо топтался возле лестницы, честно выполняя обязанности караульного.

— Эй, Загоркин, — окликнул его Глеб. — Маруся велела тебе вниз идти, там еще человек нужен, не справляются они.

— Маруся? — недоверчиво переспросил тот. «Марусей» за глаза называли завуча. — Когда это?

— Только что, с улицы нам крикнула. Сказала, чтобы пулей летел.

— А ты не врешь?

— Мое дело передать. Не ходи. Жди, когда она сама сюда поднимется и лично тебя пригласит. — Глеб повернулся, чтобы уйти. Загоркин заколебался. Неподчинение завучу было серьезным проступком.

— Елизаров, ты тут это… скажи им, чтобы уходили. — Он кивнул в сторону учительской. Глеб так же равнодушно пожал плечами и неторопливо двинулся к актовому залу, хотя внутри у него все трепетало от возбуждения — с минуты на минуту в коридоре должна была появиться географичка.

— А че я-то? Че не ты? — крикнул из коридора Загоркин.

— Она тебя больше любит, — отозвался Глеб.

Когда он вошел в зал, к нему кинулся перепуганный Юрасик и зашептал:

— Они стучат! И дверь толкают. Может, выпустим?

— Сейчас их Кира выпустит. Пошли в коридор, обеспечим себе алиби.

— Ох и наваляют нам!

— Не трусь, Карась. Завтра никто из них и не вспомнит об этом.

— Мухин до завтра ждать не будет. Сегодня получим, это точно.

Географичка Кира Давидовна появилась минуты через три. Глеб и Юрасик прилежно трудились в коридоре, разбирая огромную гору из сваленных стульев. Географичка скользнула по ним рассеянным взглядом, остановилась перед дверью в учительскую и достала ключ. Глеб замер в сладком предвкушении. Вот сейчас свершится правосудие! Кира Давидовна открыла дверь и пропала в недрах учительской. Глеб и Юрасик, ожидавшие воплей, шума, скандала, чего угодно, только не тишины, переглянулись в недоумении. Почему географичка не реагирует на лазутчиков? Когда она обнаружила Глеба у стола, то визжала так, что у него уши заложило. А сейчас молчит, будто ничего не происходит. В чем дело? Испарились они, что ли?

Кира Давидовна вышла из учительской со стопкой тетрадей в руках. Обескураженные ребята застыли в обнимку со стульями. Как же так? Где Мухин и Семак? В окно вылетели? Или шапки-невидимки надели? Но не успела географичка запереть дверь, как в кабинете раздался ужасный грохот. Кира Давидовна удивленно оглянулась на Глеба и Юрасика, потом прислушалась и резко открыла дверь. И тут ребята услышали долгожданные вопли. Они кинулись к учительской, высунулись из-за широкой спины географички, и их взорам предстала весьма живописная картина — перевернутый шкаф, разбросанные повсюду плакаты, листы, книги, карточки. А в центре — Мухин и Семак, бестолково копошащиеся в пестрой куче и пытающиеся одновременно подняться, отряхнуться и собрать содержимое шкафа.

— Карасев! Беги за завучем! — вскричала Кира Давидовна прерывающимся от негодования голосом. — Нет, стой. Елизаров, лучше ты беги. Так быстрее будет. Она во дворе.

— Ага, — с готовностью отозвался Глеб и выскочил из учительской. Продолжение скандала его не интересовало — он недавно сам был участником этих событий. Но прежде чем бежать во двор, он завернул в актовый зал, аккуратно, стараясь не шуметь, отпер потайную дверь и оставил ключ на рояле, где он и должен был находиться.

— Пацан сказал — пацан сделал! — удовлетворенно произнес Глеб. — И так будет с каждым.

С Загоркиным он столкнулся на крыльце. Тот с ходу схватил его за грудки.

— Ты че наврал, что меня Маруся зовет?

— Сходи наверх — узнаешь, — холодно ответил Глеб.

— Мы с Женьком тебя встретим, Елизаров. Огребешь по полной.

— Твой Женек в ближайшее время будет очень занят, можешь мне поверить.

Глеб решительным движением оторвал руки Загоркина от своей рубашки, обошел его, нарочно задев плечом, и не спеша спустился с крыльца.

— Че-то я не понял, — ошеломленно проговорил Загоркин.

После шестого урока Лена задержалась — сдавала долг по геометрии — и на школьный стадион прибежала лишь спустя двадцать минут.

— Наконец-то, нарисовалась, — недовольно проворчал Глеб. — Долго мы тебя ждать должны?

— Меня уже бабушка, наверно, ищет, — с беспокойством проговорил Юрасик.

— Ну и давайте побыстрее все решим, — сказала Лена, поглядывая на часы. — У меня времени вообще нет.

— Времени у нее нет! Мы, между прочим, все в одной лодке, — возмутился Глеб. — Почему мы должны думать за тебя? Нам одним это надо?

— Я не прошу за меня думать. Просто я уже должна бежать.

— Ну и беги! Если тебе нравится жить в обратном направлении, можешь катиться на все четыре стороны. Тупая жирафа!

— Да я лучше буду жить в обратном направлении, чем иметь общие дела с таким болваном, как ты, Елизаров!

Лена развернулась и пошла обратно. Из-за угла школы появилась бабушка Юрасика.

— Ты тоже можешь катиться к своей бабусе, — зло сказал Глеб. — Вы мне вообще не нужны, я и один все придумаю. Угораздило же связаться с такой компанией — одна слишком деловая, другой от бабкиной юбки отлепиться не может в шестом классе!

— Иду, бабуль! — крикнул Юрасик бабушке и, виновато глядя на Глеба, пробормотал, что они все придумают завтра.

— Ну конечно! — негодовал Глеб, оставшись один. — Можем подумать и завтра, и послезавтра, и через неделю. У нас же полно времени, его просто девать некуда. Куда нам торопиться?

Он долго не мог успокоиться. Нет, ну в самом деле — почему все так скверно? Нет чтобы застрять, например, в лете! Оттолкнуться от первого сентября — и назад, в август, по второму кругу. И с какими-нибудь приятными людьми, с которыми есть о чем поговорить… Так нет же! Лета и каникул теперь не видать как своих ушей, а в напарниках — заполошная дылда и трусливый хомяк. Где справедливость?

На обед уже не хватало времени. Нужно было срочно бежать в салон красоты, чтобы не получить нагоняй за опоздание, как в тот вторник, когда она задержалась из-за долга по геометрии и заскочила домой пообедать. В итоге смена началась без нее, мастера нажаловались хозяйке, и та не отпустила Лену в детский сад на собрание к Вове. Поэтому сейчас она решила обойтись без обеда.

Лена добежала до дороги и перепрыгнула через низкое ограждение. Идти до перехода слишком далеко, да и долго потом — спускаться под землю, подниматься на поверхность… А тут каждая секунда на счету. Лена предусмотрительно посмотрела в обе стороны и понеслась через дорогу. Откуда вдруг взялась серая иномарка, летящая прямо на нее, она понять не успела. Не было ни страха, ни боли. Только будто со стороны донесся страшный глухой удар и почему-то опрокинулось небо. Последнее, что она запомнила, — расплывчатые лица прохожих, склонившиеся над ней.

— Очнулась, бедолага, — сказала пожилая женщина в домашнем халате и с загипсованной рукой. — Сейчас сестру позову.

— Чью сестру? — проскрипела Лена. Язык не слушался, и все тело было как чужое. Голову стягивал горячий железный обруч.

— Медицинскую сестру, деточка, — ласково пояснила женщина. — Ты в городской больнице, в хирургическом отделении. А я, стало быть, твоя соседка, тетя Роза.

— В какой больнице? — простонала Лена, пытаясь пошевелиться. — Почему?

— Тише ты, не вертись. Ты ничего не помнишь? Тебя же машина сбила. У тебя и ноги, и руки переломаны. Хорошо еще, что водитель успел на тормоз нажать. А то бы тебе, девка, совсем хана.