Обречены и одиноки - Салиева Александра - Страница 39

– Прости, что долго пришлось ждать, – извинилась я за свою несвоевременную сообразительность.

– Это даже хорошо. Теперь больше новостей, – ответила она.

Я открыла шкатулку. На дне обитой черной парчой коробочки покоилась фотография. Ясный солнечный августовский день в земном измерении. И все те, кто так близок моему сердцу. Александр, Тимур, Ева и даже… Арт. Да, даже он важен для меня. По-своему.

– Князь Деверо просил передать, что позаботится в твое отсутствие обо всем. Сколь длительным бы оно ни было, – мелодичный звонкий голос эльфийки заставил вздрогнуть.

Воспоминания о счастливых моментах должны были облегчить мое состояние, но они только больно ранили. Горькая правда потери не давала улыбнуться.

Под фотографией нашлось письмо, написанное мелким, правильным, четким, причудливого узора почерком – буковка к буковке, с точно выведенными линиями, завитушками на окончании слов. Так пишет только один человек. Точнее, архивампир.

Пробежалась взглядом по строчкам. Информация была более чем содержательная. И не слишком приятная. И правда, хорошо, что я пришла сейчас. События на Альтерре в мое отсутствие продолжали бить ключом.

С неохотой оторвалась от письма и вернула взор на эльфийку. Она так и стояла в банном полотенце, а границы моей наспех поставленной защиты уже были наполовину взломаны. Сложила фотографию и письмо в верхний карман куртки, попутно оценивая свои возможности. Их осталось совсем мало.

– Тебе нужно идти. Прости, но кажется больше тебе не безопасно быть здесь, – с сожалением сказала я ей правду.

Посланница понимающе кивнула и пошла в сторону ширмы.

– И за это тоже прости, – добавила я. – Передай Эду, что тьмы во мне определенно больше чем света.

Девушка непонимающе уставилась на меня, забыв о том, что собиралась переодеться. Последнюю фразу я сказала, потому что точно знала, что князь темных тоже приложил свою руку к ее присутствию. От эльфийки так и разило его аурой. А первую – потому что в следующее мгновение открыла прямо под ее ногами портал, отправляя эльфийку обратно в родное измерение. Она ушла, а следом и я. Когда вошел Амит, я уже не видела.

Поскольку стесняться теперь особо нечего, то расторгла пространство прямо в спальню правителя Алнаира. Сияние серебристого свечения озарило мрачную темную пустую комнату. Ну, конечно его здесь не было. Идти до своей спальни мне не хотелось, поэтому решила открыть портал. Не получилось. Быстро же они среагировали. Даже обидно как-то стало.

Решила выйти из спальни, чтобы дойти уже тогда пешком. Тоже не получилось. Двери оказались заперты, а охранная граница сплетена шестью слоями разной магии. С тоской прикинула, что если возьмусь за взлом, растрачу весь свой оставшийся резерв. Пришлось присесть в кресло в ожидании того, у кого ключики от всех дверей в этом мире.

Прайм Киринион заставил себя ждать долго. Появился по истечении часа. Безнадежно мрачные черные глаза окинули меня цепким взглядом, едва за его спиной закрылись двери. Он молча подошел ко мне и потянул за руку, поднимая с места. Я тоже молчала. Оправдываться и не собиралась, а злить его прочими словами сейчас явно не стоило.

На губах супруга промелькнула ухмылка, и одним резким молниеносным движением моя красная куртка уже существовала отдельно от моего тела. Он еще раз взглянул в мои глаза, а затем просто толкнул обратно на кресло. Я снова промолчала, хотя жест был довольно грубым. Что сказать – заслужила.

На тыльной стороне ладоней проступили фиолетовые вены, когда его руки прошлись от линии бедра до колен, а затем ниже, расстегивая сапоги. Через пару мгновений и они существовали от меня отдельно, а ладони супруга уже снова поднимались вверх, при этом, никак не отрываясь от моих ног. Остановились лишь на поясе, чтобы еще одним наглым образом оторвать пуговицы, позволяющие предмету одежды держаться на мне плотно. Тут я не выдержала.

– Кир? – позвала тихо.

Прайм проигнорировал, продолжая сосредоточенно избавлять мое тело от лишней одежды. Чуть приподнял за бедра, стягивая бриджи. Потом стянул чулки. Он делал это с такой маниакальной изощренной тщательностью в своих действиях, что я снова засомневалась в его дееспособности. С тоской подумала, что такими темпами мне на год одежды не хватит. Раньше она к концу дня была испорчена залитой кровью – теперь вот… просто и без особых причин испорчена Праймом Киринионом.

Наконец он подал признаки того, что еще в реальности, одарив меня легкой слабой улыбкой. Черные глаза хранили, как и прежде, только тьму. Затем он потянул за руку, возвращая полностью вертикальное положение уже почти совсем раздетому телу. Мужчина слегка дотронулся до моей щеки и провел вниз до линии декольте.

Прикрыла глаза, не в силах совладать с уплывающим разумом.

– Спокойной ночи, Аэлин, – услышала я.

Когда открыла глаза, Прайм уже подошел к постели и лег на край. Я вернулась в кресло.

Уже через минуту услышала его мерное дыхание. И по закрытым глазам, смогла определить, что он просто спит… Сдается мне во всей этой ситуации, он точно мазохист.

Еще немного посидела, любуясь стройными изгибами мужского тела, а затем подняла с пола одежду, чтобы одеться и вернуться к себе. Теперь-то двери разблокированы.

– С этого дня ты спишь здесь, – сказал Прайм тихо и вкрадчиво.

Вздрогнула, поскольку не ожидала подобных слов. Как самих слов, так и их содержания.

Вдохнула поглубже и проследовала к новому спальному месту. Легла с противоположной от Кира стороны. Снова вздрогнула, когда его руки коснулись моих волос, снимая с головы венец. Обернулась. На Прайме короны тоже уже не было. Что он чувствовал, я не поняла, потому что он закрылся еще до того, как холодный металл артефакта покинул меня. Отвернулась обратно, а он только крепче сжал в своих объятиях, прижимаясь к моей спине. И было в этом жесте что-то такое, что сразу поняла – Прайм и правда нуждался в том, чтобы я была рядом.

– Доброй ночи, Кир, – сказала тепло и ласково.

Не смогла сдержать прилива волны нежности, что дарили его объятия. Еще какое-то время просто лежала, сосредоточившись на глубоком мерном дыхании, касающееся моего плеча. В голове не осталось ни одной мысли. Только воздух, которым дышу. Только воздух, которым дышит он. Моя стихия. Моя сила и жизнь. Она во мне и в нем. Это так умиротворяло и дарило настоящее спокойствие.

Постепенно усталость взяла верх. Сон все же сморил меня, погружая в искусственное небытие… Проснулась, когда еще сине-зеленое небо не успело озариться переливами рассветных лучей обоих алнаирийских солнц. Утро сопровождалось запахом свежего капучино с корицей, хранящими тепло шелковыми простынями бронзового цвета, и тихий вкрадчивым голос Кириниона:

– Доброе утро, Аэлин.

Подумала о том, что это конечно удивительно и поразительно в который раз, но кажется, день начался очень даже прекрасно. Открыла глаза и посмотрела на супруга. Правитель Алнаира сидел неподалеку в большом кресле с высокой спинкой, где еще вчера сидела я. Правый локоть мужчины поставлен на подлокотник. Указательный и средний пальцы руки чуть дотрагивались до подбородка. Черные глаза вдумчиво следили за мной, а в левой руке правителя закрытого мира – фотография и письмо, которые я по глупости забыла вынуть из куртки. Такой спокойный, такой невозмутимый. Такой… Не о том я думаю что-то в его присутствии постоянно… С тоской посмотрела на покоившийся на красной бархатной подушке венец, перевела взгляд на подобное творение на голове Прайма. Бездна и Изначальный Хаос – забери мое сознание насовсем!

Приступ самобичевания длился недолго. Осознала еще кое-что из рамок вон выходящее.

Запах свежего капучино с корицей?!

– Ну, с фрезиями пока проблема, а вот это мне вполне по силам, – тихо отозвался Прайм.

Я молчала. Не знала, что ответить. Он меня снова сумел удивить.

Через минуту в дверь постучала Арнора. Она принесла чистую одежду. Супруг встал со стула, окинул еще одним изучающим взглядом, и вышел на балкон, позволяя мне в одиночестве собираться к началу нового дня. Дары, преподнесенные мне темной эльфийкой, остались лежать на кресле. Арнора также удалилась, едва поняла, что я не одна. И как только я застегнула последнюю пуговицу желтой шелковой рубашки, Киринион снова заговорил.