Бандит (СИ) - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 37

Ладно, пока собираюсь. Камера у прототипа нашлась в столе, поставил заряжаться. Потом набрал текст Большому: «Пусть Сирота за мной заедет, покатаемся с часок». Сирота точно там сейчас. Скорей всего все там, кто не в морге и не в больничке, но Сирота самый сообразительный.

Ладно, дача тогда по обстоятельствам, по возможности. На ночь ехать смысла нет, на постах машины чаще проверяют, а у меня с собой груз будет, так что надо днем, когда самое движение. Завтра тогда, наверное. Но соберу все сейчас.

Жанна приехала через семнадцать минут, я по часам проверил. Чтобы беседы долгие не разводить, я просто сунул пять сотен в карман и спустился вниз. Жанна стояла у дверей, неумеренно благоухающая духами и одетая как на светский раут, в ее представлении. Пришла все же соблазнять, как я понимаю. Чувствует что-то. Но я загородил вход собой, показал купюры и, даже не дав себя поцеловать, оттолкнул:

— Давай отсюда быстро, мало ли что. Вообще не надо приезжать было.

— Сколько здесь? — спросила она, посмотрев на сложенные купюры у меня в руке, и тут же снова попыталась пройти. — Давай трахнемся по-быстрому, успеем.

— Некогда. — Я снова вытолкнул ее из двери. — И я ухожу, щас братва заедет. Дела у нас. Тут пятьсот.

— Ну дай больше!

— Обойдешься. Ехай давай.

— Вов, ну ты как этот самый, мля! — разозлилась она, но деньги схватила, после чего, топая каблуками, сбежала по потрескавшемуся бетонному крыльцу к своей машине, злобно хлопнула дверцей и уехала, разбрызгивая мутные лужи.

Я перевел дух.

Сирота приехал почти сразу за Жанной, его я уже запустил домой.

— Посиди чуток, — показал я на кресло. — Камера дозарядится.

— Кино снимать будем?

— Ага. Ты меня будешь возить, а я, возимый, буду снимать.

— Чё снимаем-то?

— Обстановку. К «Авангарду» поедем и там покрутимся.

— А чё там-то? — удивился он. — Там Вахи не бывает.

— Потом объясню. Все по плану. Кофе будешь пока?

— Давай.

Минут через двадцать выехали. Машина чуток приметная, но тут ничего не поделаешь, или на его машине ехать, или на моей. Лучше на его. Прототип мой несколько раз в прошлом подкидывал идею о том, что надо бы иметь тачки неприметные, «для работы», но всегда выяснялось, что это не по понятиям. Бред, понятия это не охватывают, но для пацана несолидно, вдруг кто увидит на лоховской.

— Как Серый? — изобразил я заботу, когда уже ехали через центр.

— Инвалидом будет, скорей всего. — Сирота скривился. — Пуля в позвоночник вошла. Лучше на глушняк, чем так.

— Это точно, — вполне искренне согласился с ним я.

Профессиональный риск. Настоящий Вован на самом деле в башку пулю словил. Как раз на глушняк, даже не мучился.

— В подгузники ходить будет, говорят, — продолжал Сирота. — А жена их выносить. Вот сколько раз говорил, что при наших делах только тупой женится. Меня привалят — плакать некому с тех пор как мать схоронил. Все, никаких беспокойств. Серый хоть детей не наделал пока.

— Сам за младенца теперь будет.

— Ага. Какого не поднимешь. Да и хрен его Ирка с ним жить будет. Пошлет подальше и съедет.

Да, Ирка там такая… типа Жанны. Ей просто круто было бандитской женой считаться, а так обычная давалка с района. Поднялась, вроде как. Я лично ее не видел, так прототип с ней встречался сто раз. Не очень она в роли заботливой сиделки представляется.

— Пацаны чего?

— Да чего? Ждут, чё ты скажешь. Кипишнули сразу, Большой остановил.

— Правильно сделал. Без ума лезть толку мало. Давай с запада к «Авангарду» подъедем. Не гони, не суетись, слушай, чего я буду говорить, нам снять надо все хорошо.

Сироту Большой не зря при себе держал. При всей его дурашливости он был в бригаде самым умным, наверное. Меня во время поездки понимал с полуслова, с расспросами не лез, правила соблюдал, из потока не выделялся. Сделали круг и по территории стадиона, попутно обнаружив двух кавказцев, идущих через сквер со спортивными сумками, явно на тренировку. Именно по той единственной удобной дороге, что ведет от гостиницы. На нас они никакого внимания не обратили, мало ли кто катается. На стадионе еще и кафе, и ресторан, и игровой зал, и бассейн рядом.

Потом Сирота высадил меня возле дома и укатил к Большому, а я поднялся к себе, привычно проверив квартиру на присутствие посторонних, после чего засел за компьютер, за покадровый просмотр снятого.

Камеры были везде, похоже. И на спортклубе, и на игровом зале неподалеку, и на самой гостинице. То есть, если подъехать правильно, то машина попадет во все. И ни малейшего сомнения нет насчет того, что записи с них люди Мамая получат, если случится что-то нештатное. Поэтому главное — не переиграть. Улики, которые мы должны подкинуть, сработать должны в совокупности, не вызывая сомнения, не заставляя думать, что их подсунули специально. Но и паззл должен сложиться без проблем.

Проехались мы и к станции, к складской зоне. Место казалось… неоднозначным. Длинная улица с разбитым асфальтом, с одной стороны бетонный забор, с другой — длиннющая кирпичная стена старого депо и еще каких-то цехов. Машин мало, но они есть. То есть, если там что-то планировать, то получается, что от нас трудно уйти, если ситуация в нашу пользу, и нам трудно, если не в нашу. Но выглядит все реальным. Если вооружиться хорошо, не стесняя себя ни в чем.

Итак, расчет сил и средств: нужна белая «двадцать вторая» на нештатных дисках, липовый номер к ней, повторяющий номер машины Маирбека, который у Вахи за главного силовика, и фургончик, с липовым же номером, уже любым. Тут прямые намеки не нужны. Дело теперь за Поляком, чтобы он информацию дал. Можно и без грабежа, но с грабежом сработает лучше, я думаю.

Что это вообще даст? У Вахи должен появиться враг в Муслимке, прямо в поселке. То есть его главная база, где он как у Христа… ну, Аллаха за пазухой, будет под угрозой. То есть поднимется муть и тогда можно спланировать и свой ход. Так спланировать, что он выглядеть будет не своим. Братва, может, и не оценит, типа авторитет не вырастет, но Большой поймет, и Погос с Мартыном тоже поймут, им лишняя война ни к чему.

В общем, сбросил я Большому список потребных машин и номеров, дождался подтверждения. На понедельник следующий планируем, так, чтобы была вероятность самого Мамая перехватить. В группировке второй человек после него некто Русик, известный темпераментом и склонностью к насилию, так что вот эту бы склонность нам и разбудить неплохо. И направить в нужную сторону.

Еще раз: это не для братвы стараюсь, это для себя, раз уж влип подобным образом.

Освоился в этой квартире, как-то понемногу начал считать ее своей. А за счет того, что за окном такая гнусь, она чуть ли не кусочком рая выглядит. Мысль сразу перескочила на одну странность, какая за мной с детства числилась — я дождь любил, причем вот такой, гнусный осенний. Только любил я его тогда, когда можно было сидеть дома и никуда не идти. Вроде как в выходные. Друзьям моим это как нож вострый было, на улицу не выйдешь, а у меня наоборот ощущение того, что вот там дождь и мерзко, а я вот тут, в тепле и с книгой интересной, было высшим проявлением комфорта. И странно, оно и до сих пор никуда не делось. Вот и сейчас так, по стеклу льет, а я себе обед приготовил неторопливо. Потом сел к компьютеру, включил «видеомана» — сайт вроде «ютуба», только больше российского содержания, и выбирал ролики посмешней. И так до вечера, пока не пришла пора ехать на встречу с Поляком.

Машину брать не стал, дошел до Коптевского шоссе пешком и там поймал такси. Просто не хотелось, чтобы машина мелькала у кабаков в центре, а ехать туда на «ниве»… ее палить перед Поляком не хочется. Лучше так.

Такси оказалось сильно потасканым «москвичом», универсалом бежевого цвета с полосой шашечек по всей длине, управлял которым маленький небритый мужичок с красными глазами, от которого я всю дорогу пытался прочувствовать запах перегара, но не прочувствовал. Просто с виду он такой, словно с тяжкого похмелья. Всю дорогу мужик жаловался на начальство, которое зажимает ремонт машины, но слушал я вполуха. Лишь кивал примерно в такт его мыслям. Он высадил меня за квартал от «Оловянной кружки», поблагодарив за чаевые, после чего я побрел по улице, натянув на глаза бейсболку с гнутым козырьком и спрятав руки в карманы. Был соблазн и капюшон натянуть, да не люблю я капюшоны — и слышишь хуже, и поле зрения режет.