Благие намерения - Робертс Нора - Страница 4

— Иногда ты меня удивляешь, Пибоди.

Ева немного помассировала себе веки.

ВАШ ИСТИННЫЙ И ВЕРНЫЙ ДРУГ.

Последняя строчка послания навязчиво вертелась у нее в голове. Ей понадобилось усилие над собой, чтобы отвлечься. Временно.

— Нас ждет неприятная процедура. Придется оповестить родственников, а это повлечет утечки. Пусть ее секретарь предоставит нам все мыслимые копии: угроз, списков клиентуры, дел в разработке. Ее фирма будет издавать положенные недовольные звуки — возможно, громче, чем мы привыкли. У прессы начнется неумеренное слюноотделение, как только это послание перестанет быть тайной, что непременно произойдет.

— Кто ради тебя способен на убийство? — Дождавшись от Евы возмущенного взмаха руками, Пибоди уточнила: — Я хотела спросить: кто бы мог так отомстить за проявленную к тебе грубость или высокомерие?

— Никто не приходит в голову. Я стараюсь избегать контактов с людьми, склонными к убийству.

— Я не о конкретном имени, Даллас, а о типе личности, о категории. Это человек, которому ты помогла, которого спасла от беды. Или близкий того, кому ты помогла, кого спасла. Такая возможность тоже не исключена. Или другая: человек, следящий за твоей карьерой. Поклонник, что ли. Ты часто появляешься в СМИ, Даллас, нравится это тебе или нет. Понимаю, тебя от этого воротит. Но от факта не скроешься: ты раскрыла много крупных дел.

— Мы, а не я.

— Допустим. Но не я замужем за сногсшибательным красавчиком-ирландцем, у которого денег больше, чем у самого Всевышнего. И который такой же любимчик журналистов. Добавь к этому шум из-за дела Icove, книгу Надин, успех твоего видео.

— Обосраться! — От отчаяния и головной боли Ева запустила пальцы себе в волосы. — Как же меня это мучает! Но кое в чем ты права, надо копать в эту сторону. Кто-то возомнил себя моим должником и на этой почве свихнулся. Поклонник, решивший, что защитит меня тем, что совершит недоступный мне шаг. Станет убивать моих врагов или тех, кого сам ими сочтет. Черт, Пибоди, после того, как Барроу проиграл апелляцию больше года назад, я ни разу не вспоминала про Баствик!

Ева попятилась в спальню и опять прочитала послание на стене.

— Она не проявляла ко мне уважения, — пробормотала Ева. — Будем надеяться, что мотивом послужило не это: если составить список людей, отнесшихся ко мне неуважительно, им можно обмотать всю долбаную планету! Коп я или не коп?! «Ее жизнь была ложью, ее смерть — наша правда». Наша? У него есть напарник? Он что, меня имеет в виду — себя и меня?

— Тут видна сквозная тема. Это сделано ради тебя и ради справедливости. Баствик — адвокат по уголовным делам, ты — коп. Тут еще отдано должное грамматике. Точка с запятой! Многие ли знакомые нам убийцы воспользовались бы точкой с запятой?

— А что, дело говоришь! Ладно, мы еще займемся всем этим — коп, справедливость, неуважение, большая обширная картина. Но пока сосредоточимся на потерпевшей. Почему именно она? На виду, богатая, привлекательная, с кучей врагов.

— Прямо твой портрет! — тихо проговорила Пибоди. В ее темных глазах появилась мучительная тревога.

— Я небогата. Рорк — вот кто богач. Я, в отличие от нее, каждый день не наряжаюсь.

— Но все равно хорошо выглядишь.

— Ну, спасибо, Пибоди!

— Послушай, ты высокая, стройная, скуластая, зубами вообще можно залюбоваться. Вид что надо, в том числе в объективе. Еще ты крутая, работаешь копом, хотя кто тебе мешает просто красоваться, как одно из приобретений Рорка? Наверное, этому парню не чуждо вожделение. Таким способом он тебя добивается.

— Иди в задницу. — Еве стало неприятно это слушать. — Хватит фантазировать, лучше займемся записями камер. Пора вызывать чистильщиков и перевозку из морга. — Ева покосилась на труп. — Хватит ей здесь лежать.

— Этот убийца, — Пибоди показала подбородком на надпись на стене и взяла свое пальто. — И как его угораздило?!

Ева вставила в свой компьютер диск с записями внешней камеры наблюдения и, подумав, отмотала время на час назад по отношению к предполагаемому времени убийства.

«Убийца может быть жильцом этого дома, он также мог прийти когда угодно, но лучше заняться наиболее вероятным вариантом», — решила она.

Теперь она наблюдала, как люди входят и выходят. У многих были пакеты с покупками. Неужели людям никогда не надоест покупать? Куда девать столько барахла? Современники не переставали ее удивлять.

— Уже почти самое время, — подсказала Пибоди, глядя на монитор. — До убийства всего пятнадцать минут. Либо это жилец дома, либо…

— Внимание!

Ева и Пибоди уставились на посыльного или посыльную у панели сигнализации перед дверью.

— Включи-ка паузу! Гляди, он или она держит на плече здоровенную коробку, заслоняясь ею от объектива. Большое бурое пальто, бурые штаны, башмаки на шнурках, бурые перчатки, волосы убраны под темную лыжную шапочку, шея и подбородок закрыты шарфом. Даже расу не определить.

— На какую кнопку жмет, тоже не поймешь. Но даже без увеличения картинки можно предположить, что «он» пожаловал к потерпевшей. Телосложение крепкое.

— Такое впечатление может создавать пальто. Вот рост можно прикинуть. Входит. Переключаемся на внутреннюю камеру. Идет прямиком к лифту, — продолжила Ева через несколько секунд. — Знает о расположении камер. Не первый раз здесь или знаком с системой охраны. Держит свою коробку под правильным углом. Вошел в кабину. Ну-ка, что тут у нас? Руки. Небольшие. Может, мужские, а может, женские. Итак, имеем руки, ноги, рост. Уже какой-никакой материал для анализа. Проклятье! Выходит из кабины, поправляет коробку на плече, шагает прямо к двери потерпевшей.

— Она сама открыла ему — или ей — дверь, тут ты права. Гляди-ка, рука лезет в карман! Даллас!

— Вижу. Движения быстрые. Она открывает дверь. «Мисс Баствик, вам посылка. Тяжелая, мисс, позвольте, я внесу ее внутрь». Она шире открывает дверь и отходит назад, пропадая из объектива. Он входит, держа что-то в руке. Черт, опять не видно! Захлопывает дверь ногой. Чисто сработано, мать его! Или ее.

— Ты все правильно представляла, еще не посмотрев запись! — восхитилась Пибоди.

— Толку-то. Ей уже не помочь. — Ева промотала запись вперед, до того момента, когда дверь снова открылась, и стала смотреть дальше. — В общей сложности двадцать семь минут. Налицо осмотрительность и целеустремленность. Опять коробка на плече, лица не разглядишь.

— Но ты видела?

— Ты о чем?

— Какая пружинистая походка! Человеку очень хорошо, человек чуть ли не счастлив! При этом осторожничает и не забывает заслоняться от камеры по пути туда и обратно. Надо связаться с транспортной полицией, пусть проверят свою съемку. Вдруг убийца воспользовался метро? Или такси? При такой осторожности вряд ли он стал бы ловить такси прямо у дома, но уточнить не помешает.

После этого напарницы проверили домашний кабинет Баствик, подготовили ее электронику для отдела электронного расследования, изучили переписку на предмет подозрительных контактов.

Ева коротко переговорила с Доусоном, главным «чистильщиком».

— Сейчас прибудут специалисты-электронщики. Убийца на пути вверх и вниз воспользовался лифтом «В», поработайте с ним. Я распоряжусь, чтобы его отключили, пока вы там не закончите.

— Уже делаем. — Доусон направил на нее проницательный взгляд темных глаз из-под белого капюшона. — Мы не подведем, Даллас. У нас есть профессиональная гордость.

Изучив в ее присутствии надпись на стене, он сказал:

— Занятный способ заявить о себе!

Ева ушла из спальни и вместе с Пибоди покинула здание.

— Первый подход к штанге ничего не дал, — заговорила Пибоди. — Посыльного — посыльную? — никто не видел. Транспортная полиция еще изучает записи своих камер, но пока что безуспешно. Он, конечно, мог выбросить свою коробку.

— Вряд ли, она может снова ему понадобиться.

— Снова? — переспросила Пибоди, усаживаясь к Еве в машину, на пассажирское сиденье. — Думаешь, он будет продолжать?