Призрачный двойник - Страуд Джонатан - Страница 20

— А ты не пытайся мне строить глазки. С пустыми глазницами это не смотрится.

Я наклонилась над креслом, рассматривая ближайший ко мне подлокотник. На его конце была посажена заплатка из кусочка какой-то искусственной кожи, очень пластичной. Заплатка была грубо пришита поверх обивочной ткани.

Местами стежки разошлись, и один уголок заплатки вступал вверх, как край засохшего бутерброда. Я запустила свои пальцы под оторвавшийся край, приподняла его. Внутри оказалась прокладка из пенопласта, которая легко вынулась. После этого стали видны свернутые в тугую трубочку банкноты, втиснутые в тесное пустое пространство под пенопластом.

Я через плечо ухмыльнулась черепу, и сказала.

— Прости, но твоя помощь мне сегодня не понадобится.

Лицо в банке недовольно перекосилось и исчезло в искрах взвихрившейся плазмы.

— Это тебе просто повезло, — неохотно протянул затихающий голос. — Слепая удача, как новичку в картах.

На следующий день у меня начался отпуск, и я уехала на север, в городок, где родилась на свет. Повидалась с мамой, с сестрами, побыла с ними несколько дней. Честно говоря, это возвращение на родину оказалось не самым радостным и легким. Никто из моих родных никогда в жизни не уезжал дальше тридцати миль от своего дома, не говоря уже о том, чтобы побывать «в самом Лондоне». Они с подозрением косились на мою одежду, на сверкающую рапиру, хмурились, когда улавливали изменения в моем произношении или манере говорить, им не нравилось, когда я рассказывала о местах или людях, о которых они даже не слышали. Теперь я для них была «столичной штучкой». А мне они казались какими-то заторможенными, закосневшими, слишком боявшимися всего на свете. Даже в хорошую погоду они боялись выходить из дома — вечер еще не скоро, а они уже сидят тесной кучкой у камина. Я становилась все более раздражительной, все чаще огрызалась, а они грубили мне в ответ. От их замшелой провинциальности мне хотелось завыть. Что за жизнь у них, Боже ты мой! Все время сидеть взаперти и дрожать от страха. Да не лучше ли набраться смелости, выйти и посмотреть этому страху в лицо?

Короче говоря, я уехала из дома на день раньше, чем планировала. Мне не терпелось поскорее оказаться в ставшем мне родным Лондоне.

Я уехала на поезде, который уходил рано утром. Села у окна, и любовалась проплывающими мимо пейзажами — полями, лесами, шпилями церквей в скрытых от глаз за деревьями деревушках, дымовыми трубами и призрак-лампами в портовых и шахтерских городках, через которые следовал наш поезд. Повсюду, куда ни взгляни, над Англией невидимо нависла Проблема. Новые кладбища на перекрестках дорог и заброшенных, диких местах, крематории в пригородах, отбивающие комендантский час набатные колокола на рыночных площадях. И поверх всего этого — отраженное в оконном стекле мое лицо.

Под стук колес я вспоминала о том, какой наивной девочкой была, когда впервые приехала в Лондон, и кем стала за эти полтора года — опытным агентом, который умеет разговаривать с призраками. Больше, чем разговаривать. Я стала оперативницей, которая способна понимать желания Гостей.

Очень многое в моей жизни изменила та встреча с призраком скряги. Когда я после этого разговора возвращалась пешком по Уайтчепел, с так и не вынутыми из рюкзака инструментами, с неиспользованными солевыми бомбочками и канистрами железных опилок на своем рабочем поясе, у меня в голове вдруг мелькнула странная мысль. Я вдруг подумала, что ничего этого мне больше не нужно. Оказывается, я могу управляться с Гостями без оружия и даже без защитных средств. Никакой соли, никакой лаванды, ни грамма железных опилок. Часто ли в карьере любого оперативника бывали случаи, когда ему удавалось так аккуратно, быстро и чисто завершить расследование?

Старик в кресле был при жизни человеком очень неприятным, это чувствовалось и в его призраке, который по-прежнему отражал черствость и черноту души его владельца. Но при этом, однако, он явился с четкой целью — показать своим наследникам, где спрятаны его деньги. Мои спокойные расспросы дали ему возможность сделать это. Если бы я сожгла призрака, как это у нас принято, такой результат расследования был бы невозможен. А мне удалось это сделать благодаря тому, что я полностью доверилась своему Дару.

Совершенно очевидно, что такой новый подход к делу опасен, но он при этом имеет и массу преимуществ. Обо всем этом я размышляла, глядя в окно, и передо мной начинали вырисовываться невероятные перспективы.

Череп в банке пока что был примером исключительным, это редкий Гость Третьего типа, с которым можно установить полноценное общение. Но я начинала верить в то, что существуют различные способы, чтобы навести мосты через пропасть между миром живых и миром мертвых.

Строя свои догадки, я исходила, во-первых, из того, что большинство Гостей являются в наш мир с какой-то конкретной целью. И, во-вторых, если спокойно выяснять у них эту цель, призраки оставят тебя в живых как минимум до того момента, когда ты поможешь им достичь ее. Первая часть моей теории в доказательствах не нуждалась, причины появления призраков в нашем мире хорошо известны еще с тех времен, когда свои первые парапсихологические расследования полвека тому назад проводили основатели нашей профессии, Марисса Фиттис и Том Ротвелл. А вот вторая часть моей теории подрывала устои привычных представлений о работе с призраками. Каждое современное агентство своей главной задачей считает заблокировать Гостя. Затем, когда призрак обезврежен, следует найти и уничтожить Источник. После этого Гость исчезает навсегда. Считается аксиомой, что призрак при этом будет негодовать, сопротивляться, искать способы избежать блокировки.

А поскольку разозленный Гость очень опасен, и легко может убить тебя, оперативники с ним никогда не церемонятся.

В некоторых случаях оружие действительно необходимо. Можно ли было, скажем, урезонить каким-то невооруженным способом ту тварь, что поселилась на чердаке «Лавандового домика»? Почти наверняка нет. Но есть и другие призраки, например, печальные Тени в том же пансионе, или сидевший в стекле Спектр в вуали, которые отчаянно искали общения, жаждали его.

И я смогла предоставить им такую возможность, хотя и недостаточно хорошо это сделала.

Необходимо, чтобы Локвуд разрешил мне проводить дальнейшие эксперименты. Разумеется, он станет возражать, а как же, конечно станет, потому что помнит о том, что случилось с Джессикой, но я чувствовала, что смогу убедить его. От этих мыслей мое настроение улучшилось, исчезла и забылась досада, гвоздем сидевшая у меня в мозгу после неудачного визита на родину. Дома я непременно поговорю обо всем с Локвудом и Джорджем. Дома…

Добравшись до Лондона, я взяла такси и попросила шофера высадить меня в самом начале Портленд Роу, у лавки Арифа, чтобы купить у него сдобных булочек с глазурью. Было начало двенадцатого, Локвуд и Джордж наверняка только собираются позавтракать. Я возвратилась на день раньше, чем собиралась. Они меня не ждут, так что пусть мое появление станет для них приятным сюрпризом.

Однако сюрприз ожидал меня. Войдя в дом, я застыла от удивления, продолжая сжимать в руке свои ключи. Холл был вымыт и пропылесосен. Вешалка приведена в порядок, в подставке для зонтов аккуратно расставлены зонтики и рапиры. Даже хрустальная лампа-череп на столике в холле сверкает, отмытая до блеска.

Я не верила своим глазам. Неужели они действительно совершили этот подвиг? Неужели они действительно навели порядок в доме? Они прибрались! Для меня!

Я тихо поставила свою сумку на пол и на цыпочках направилась на кухню.

Мои друзья находились в цокольном этаже, оттуда доносились их голоса, и, судя по ним, Локвуд и Джордж пребывали в прекрасном настроении, до кухни долетал их смех. Услышав голоса и смех, я улыбнулась. Отлично. Значит, мои булочки будут сейчас в самый раз.

Торопиться я не стала. Заварила чай, положила булочки на наше второе по красоте блюдо (первого по красоте блюда я что-то не нашла), разложила их таким образом, чтобы наверху оказались любимые булочки Локвуда с миндальной глазурью, которые он редко себе позволял, и аккуратно поставила все на поднос.