Враги народа К итогам процесса антисоветского троцкистского центра - Подчасовой А. "Редактор" - Страница 18

Глубоко ошибочный взгляд на крестьянский вопрос в революции приводил троцкистов к отрицанию ленинской теории диктатуры пролетариата. Одна ошибка следует за другой, создавая меньшевистскую контрреволюционную концепцию. Всякий раз, когда на пути революции появлялись трудности, когда необходимо было совершить крутой поворот, антиленинская сущность троцкизма давала о себе знать с особой силой.

Отрицая способность крестьянства итти по социалистическому пути, троцкизм искал выхода в крупном капиталистическом хозяйстве. Троцкий, например, в 1925 г., выступая на запорожском партийном активе, выдвинул программу развития фермерства капиталистического типа. Ведите хозяйство по кулацко-фермерскому пути — вот что проповедывал тогда Троцкий. Эта буржуазно-реставраторская программа временами (в период 1926–1927 гг.) прикрывалась «левыми» фразами о мировой революции, но от этого дело не менялось. И в этот период троцкистско-зиновьевский блок, прикрываясь «левыми» лозунгами, пытался сорвать смычку рабочего класса с крестьянством.

Товарищ Сталин, отстаивая в борьбе с троцкизмом ленинский план построения социализма, указывал на то, что победа может быть достигнута лишь в том случае, если партия похоронит троцкизм как течение, которое «имеет все шансы стать центром и сборным пунктом непролетарских элементов, стремящихся к ослаблению, к разложению диктатуры пролетариата».

Капитулянтский, контрреволюционный характер троцкизма с особой силой проявился в начальный период коллективизации, когда беднота, а за ней и середняки потянулись в колхозы, когда простое сложение крестьянских средств производства уже дало огромный экономический эффект. В ответ на это Троцкий писал, что «из крестьянских сох и крестьянских кляч» нельзя создать крупного сельского хозяйства, как из суммы рыбачьих лодок нельзя сделать парохода. Троцкисты, далее, подымали писк и визг о классовой борьбе внутри колхозов, о неизбежности их развала из-за внутренних противоречий.

В едином хоре с правыми оппортунистами — этими глашатаями и радетелями кулачества — троцкисты и зиновьевцы шушукались насчет того, что партия и правительство «транжирят» народные деньги на «несуществующие» колхозы. Шла контрреволюционная болтовня и о бесцельности затрат на совхозное строительство.

Партия под руководством Центрального комитета, товарища Сталина уверенно шла своей дорогой. Теория Ленина-Сталина ярко освещала путь. Создавая совхозы, строя колхозы, партия на основе индустриализации страны решала самую трудную задачу пролетарской революции — приобщение миллионных масс крестьянства к социализму.

«Нельзя без конца, т. е. в продолжение слишком долгого периода времени, — говорил товарищ Сталин, — базировать советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах, на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства. Нужно постепенно, но систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую базу, на базу крупного производства, подтягивая его к социалистической промышленности. Либо мы эту задачу разрешим, — и тогда окончательная победа обеспечена, либо мы от нее отойдем, задачи этой не разрешим, — и тогда возврат к капитализму может стать неизбежным явлением».[1]

Речь, следовательно, шла о решающем условии дальнейшего социалистического наступления.

Наступление увенчалось полной победой и полным разгромом всех врагов — троцкистов, правых капитулянтов и «левых» уродов. На основе сплошной коллективизации кулачество было ликвидировано как класс. Партия перевооружила сельское хозяйство и сделала его самым мощным, самым передовым в мире. Колхозное крестьянство стало прочной опорой советской власти и вместе с рабочим классом, вместе с трудовой интеллигенцией строит и уже успешно завершает строительство социалистического общества.

И пусть кто-либо попробует сказать нашему колхознику о том, что у него ничего не вышло. Любой колхозник, даже самый отсталый, резко оборвет эту контрреволюционную ересь. Сотни тысяч тракторов, десятки тысяч комбайнов, необозримые колхозные нивы, рост зажиточности служат самым веским и могучим доказательством победы дела социализма. Советское крестьянство стало новым крестьянством и вместе с рабочим классом записало свои успехи и права в Сталинской конституции.

В своем докладе на XVII съезде партии в январе 1934 г. товарищ Сталин говорил:

«Мы всегда заявляли, что „левые“ — это те же правые, маскирующие свою правизну левыми фразами. Теперь „левые“ сами подтверждают это наше заявление. Возьмите прошлогодние номера троцкистского „Бюллетеня“. Чего требуют и о чем пишут там господа троцкисты, в чем выражается их „левая“ программа? Они требуют: роспуска совхозов, как нерентабельных, роспуска большей части колхозов, как дутых, отказа от политики ликвидации кулачества, возврата к концессионной политике и сдачи в концессию целого ряда наших промышленных предприятий, как нерентабельных.

Вот вам программа презренных трусов и капитулянтов, контрреволюционная программа восстановления капитализма в СССР!»

Процесс антисоветского троцкистского центра полностью подтвердил этот вывод товарища Сталина. Троцкисты вынашивали планы полного предательства рабочего класса и крестьянства, уже шел сговор с фашистами о разделе территории СССР.

Говоря о ближайшей программе троцкизма, Сокольников показывал:

«Эта программа предусматривала отказ от политики индустриализации, коллективизации и, как результат этого отказа, подъем в деревне на основе мелкого хозяйства капитализма, который в соединении с. капиталистическими элементами в промышленности развился бы в капиталистическую реставрацию в СССР».

Итак, троцкизм окончательно отбросил в сторону всякую «левую» маскировку, говорит прямо и откровенно о ликвидации колхозов, о возрождении кровопийц-кулаков. Троцкистско-зиновьевские агенты капитала хотели снова утвердить в деревне бедность и нужду, хотели перерезать поля межами и вернуть страну к старому, разбитому корыту. Они хотели вернуть крестьянина к каторжному труду допотопным и орудиями, отнять у него сложные машины и лишить бесплатной помощи агронома. Троцкисты мечтали о том, чтобы снова в деревне появился кулак, который будет душить и подминать бедноту и середняков и оплетать своей паутиной деревню. Они хотели вновь обречь крестьянство на муки голода и нищеты.

Колхозы и совхозы являются важнейшей, неотъемлемой частью экономики Советского государства. Наша страна крепла и развивалась потому, что крупное общественное хозяйство в земледелии создало быстро расширяющуюся сырьевую базу крупной социалистической индустрии и обеспечивало также быстро растущие требования городского населения. Возврат к индивидуальному производству, обладающему крайне низкой товарностью, развитие капиталистических отношений неизбежно означают рост на одном полюсе нищеты и голода миллионов, богатства и ожирения кучки эксплоататоров — на другом. Троцкистско-зиновьевские лакеи капитала не могут не знать этого. И поэтому, отрицая, ненавидя все, что напоминает социализм, они ищут выхода в крупном капиталистическом сельскохозяйственном производстве. Они стремятся не просто возродить капитализм в сельском хозяйстве, а восстановить капитализм в его самых острых формах эксплоатации в лице крупного капиталистического фермерского производства.

Троцкий остался верен себе. То, что он в свое время провозглашал на собрании запорожского актива, — ставка на крупное капиталистическое фермерское производство, — сегодня стало директивой для его приспешников из троцкистско-зиновьевского подполья, стало программой для антисоветского троцкистского центра.

Троцкисты, выдвигая программу восстановления мелкого хозяйства, брали курс на то, чтобы лишить наше крестьянство всех тех преимуществ и завоеваний, которых оно добилось. Те 150 млн. га земли, которые советская власть передала крестьянам сверх тех земель, которые находились и раньше в руках крестьян, наверняка пришлось бы вернуть их прежним владельцам — помещикам и капиталистам. Вновь появились бы безземельные бедняки и батраки, идущие за пуд хлеба в кабалу к кулаку.