Секреты - Пирс Лесли - Страница 73

— Послушайте меня, юная леди, — сказал он в более обычной для себя резкой манере, — я сам это узнал несколько дней назад, когда Роуз пришла ко мне в бюро в Лондоне и рассказала все.

— Она пришла к вам после того, как игнорировала меня столько лет? — Адель еще больше повысила голос и вскочила на ноги.

— Она почувствовала, что необходимо что-то сделать, когда прочитала о вашей помолвке, — сказал он быстро. — Конечно, она была права. Мы не могли просто проигнорировать это.

У Адель голова шла кругом. Для нее это было слишком большим шоком. Она тяжело сглотнула, скрипнула зубами и набрала в рот воздуха.

— Откуда мы знаем, что она говорит правду?

— Я, гм, знал, что она беременна, когда бросил ее, — признался он нерешительно. — Я знаю, это было не очень галантно с моей стороны, но у меня были веские причины.

И вдруг, без дальнейших подробностей, Адель поняла, что он говорит правду, какой бы она ни была отвратительной. Она подошла к окну и уставилась на сад внизу. В серый зимний день он выглядел таким же холодным и опустошенным, как было у нее внутри. И тогда она вспомнила, как той ночью в Лондоне Майкл сказал, что он уверен в том, что ее отец из верхнего ящика. Что он теперь скажет, когда узнает, что у них один отец «из верхнего ящика»?

— Майкл уже знает? — спросила она, не поворачиваясь к нему лицом, потому что у нее на глаза навернулись слезы.

— Я не могу сказать ему, — ответил он.

Адель повернулась и увидела его умоляющие глаза. И только тогда она с отвращением заметила, что они были точно такими же, как у нее.

— Вы не можете ему сказать! — взорвалась она. — Черт, да чья же это вина? Ваша!

— Я знаю, — согласился он, умоляюще сложив руки. — Но если я расскажу Майклу, начнется нечто, что я не смогу остановить. Это будет позор для всей семьи. Пожалуйста, не просите меня расстроить столько людей, Адель.

Она холодно посмотрела на него. Она столько раз пыталась представить себе своего настоящего отца, но Майлс Бэйли был последним человеком на земле, которого она хотела бы видеть в этой роли. Он был грубиян и жуткий сноб, а сейчас она еще узнала, что он был волокитой, бросившим беременную женщину.

— Я поняла, — сказала она, уперев руки в бока и свирепо глядя на него. — Вы просто хотите, чтобы я исчезла из жизни Майкла, правда? Это будет для вас легким выходом, никто никогда не узнает, кроме вас, меня и моей чертовой матери.

— Если ты расскажешь Майклу правду, это навредит ему, — умолял Майлс. — Я знаю, он такой же чувствительный, как его мать, и он просто уйдет в себя. У него впереди карьера. Он это любит, и он не смог бы летать, зная, что девушка, на которой он хотел жениться и с которой хотел заниматься любовью, — его сестра.

Адель знала, что это действительно так. Ее затошнило от мысли о том, что они сделали, и она была уверена, что Майкл будет чувствовать себя еще хуже.

— Убирайтесь отсюда, — сказала она, указывая на дверь. — Я не могу находиться с вами в одной комнате. Вы с Роуз должны были остаться вместе — господи, да вы были бы идеальной парой с вашей подлостью и вашей ложью.

— Что ты собираешься делать? — спросил он встревоженно.

— Я собираюсь пойти к себе наверх, потому что меня тошнит! — крикнула она ему. — Потому что я только что узнала, что у меня самые худшие родители на земле и я не могу быть с мужчиной, которого люблю. Вы удовлетворены?

— Я умоляю всем святым, не говори Майклу, — просил он.

— Убирайтесь! — крикнула она снова. — Я сама решу, что мне делать. Вы меня не запугаете.

Ему пришлось уйти. Половина двери была застеклена, и с той стороны подошел смотритель посмотреть, что там за шум.

Майлс ускользнул как испуганный кролик, оставляя Адель, которая совсем раскраснелась и была готова лопнуть от ярости.

Было счастьем, что у Анжелы, ее подруги по комнате, выдалось несколько выходных дней и она уехала домой к семье, потому что Адель была не в состоянии ни с кем разговаривать и не хотела никому показываться на глаза. Войдя в комнату, она тут же заперла дверь и в рыданиях рухнула на постель.

Майкл был для нее всем, и если сейчас его забрали бы, у нее не осталось бы ничего. Но было еще нечто худшее — даже прекрасные воспоминания о нем были теперь грязны.

Ее снова и снова тошнило в тазик для стирки, пока в желудке не осталось ничего, кроме желчи. Она стащила с себя форму, оставив ее смятой на полу, и залезла в постель в белье. За дверью она слышала обычный смех и болтовню, медсестры занимали друг у друга одежду, чтобы пойти на свидание, еще кто-то спрашивал, свободна ли ванная, а кто-то умолял их не кричать и не мешать заниматься. Они были ее подругами, с этими девушками она могла разговаривать обо всем, но это она не могла рассказать им. Она не могла рассказать никому.

Это напомнило ей о том, как она еще ребенком пошла в школу с синяком от кочерги, которой ударила ее мать. Ей пришлось скрыть это, потому что было стыдно. А потом еще был мистер Мэйкпис, и ей тоже пришлось скрыть то, что он сделал, и что мать забрали в клинику для умалишенных. Почему она всегда должна держать в тайне чужие ошибки?

И все-таки она знала, что должна это скрыть. Не для того, чтобы спасти честь Майлса Бэйли — пусть он сгорит в аду вместе с ее матерью, ей было все равно. Она скроет это от Майкла. С подобной ситуацией он не справится. Это его уничтожит.

Но что делать? Она же не может смотреть Майклу в лицо и лгать ему, он сразу поймет, что что-то не так. Она даже не может поговорить с ним по телефону, потому что сломается просто отзвука его голоса. Но если она просто будет прятаться, он будет приходить сюда и всем надоедать. Он никогда не позволит ей уйти без очень веской причины.

На следующее утро Адель направилась в офис старшей сестры. У нее были темные круги под глазами от бессонной ночи, ее все еще тошнило, и она понимала, что не в состоянии будет работать сегодня в палате. Но она надела форму, чтобы другие девушки не начали задавать ей вопросы.

— Войдите, — послышался низкий голос старшей сестры в ответ на стук в дверь.

Адель скользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Сестра была внушительной женщиной около пятидесяти лет, высокой и худой, с аристократичной осанкой и манерами.

— Да, сестра Талбот, — сказала она.

— Я не могу больше здесь работать, — выпалила она. — Мне нужно уйти.

Сестра посмотрела на нее внимательно.

— Вы беременны? — спросила она.

— Нет, ничего подобного, — сказала Адель. — Пожалуйста, не задавайте мне вопросов, я не могу на них ответить. Мне просто нужно уйти.

— Это имеет какое-то отношение к мужчине, который приходил к вам вчера?

Адель упала духом. Старшая сестра всегда знала, что происходит в больнице и в общежитии, но Адель надеялась, что этот визит останется незамеченным.

— Да, но я больше не могу сказать, — сказала она. — Это личное.

— Талбот, у вас есть предпосылки стать отличной медсестрой, и я знаю, что вам это очень нравится. Мне было бы неприятно, если бы вы бросили это после почти двух лет подготовки.

— Я хочу быть медсестрой и не хочу от этого отказываться, — сказала Адель. — Я просто не могу продолжать здесь. Возможно ли, чтобы меня перевели в другую больницу?

Сестра нахмурилась и уставилась на Адель поверх очков.

— Это возможно сделать, но я не могу устроить перевод, не зная реальных причин. Я вижу, что вы очень взволнованны, и я не верю, что такая девушка, как вы, может попасть в какую-нибудь криминальную историю. Поэтому доверьтесь мне, Талбот, это не выйдет за пределы этих стен.

Адель знала, что старшая сестра — женщина чести. И хотя она была строгой и жесткой с теми медсестрами, которые, по ее мнению, позорили профессию медсестры, она была справедливой и часто удивительно доброй. Адель знала, что без ее помощи у нее нет ни одного шанса закончить учебу в другой больнице. Возможно, придется рассказать ей правду.