Бабочка в янтаре (СИ) - Руднев Александр Викторович - Страница 26

Мужчины тоже заметили его и умолкли, стараясь рассмотреть гостя получше. Замедлив шаг, Сит продолжал приближаться к спорщикам, явно вызвав у них беспокойство.

— Здравствуйте, — громко, но, как можно приветливее, произнес он.

После некоторого замешательства тот, что пониже ростом с короткой стрижкой спросил.

— Ты кто, приятель?

Гудвер остановился и попытался сформулировать свой вопрос.

— Мне нужен один человек…

— Ты сам-то кто? — настаивал стриженый, сделав в его сторону небольшой шаг.

Судя по впившимся в него подозрительным взглядам, ничего хорошего от этой встречи ждать не приходилось. Сит поежился, почувствовав, как кровь хлынула к голове, мешая соображать. Невысокий медленно приближался, и он слышал уже его алкогольное дыхание. Развернуться и бежать! Но это даст им возможность убедиться, что он слабее.

Когда он был подростком, сверстники нередко задирали его, так, от скуки. Однажды он оказался в темном углу один против пятерых старшеклассников. Они здорово потрепали его, Ситу даже пришлось отваляться в медицинском отсеке пару недель, но он не убежал и не умолял о пощаде. Его необъяснимое глупое упорство как-то магически подействовало на школьных забияк, и издевательства прекратились. Более того, с ним стали считаться, просить совета и дружить.

Образ героя не очень подходил худощавому продолговатому Ситу, однако в этот раз он решил не отступать. Будь, что будет! Отведя, на всякий случай, правую ногу назад и сжав кулаки, он назвал имя.

— Отец Герман. Мне нужен Отец Герман.

Что-то произошло. Озлобленность и алчность на лицах его новых знакомых сменились на интерес и настороженность. Стриженый обернулся к озадаченному приятелю и выпрямился.

— Кто тебе назвал это имя? — прорычал высокий.

Сит понял, что Отца Германа здесь знают, и, по всей видимости, его авторитет непререкаем, если одно только его имя так резко может изменить рожи этих уродов. В любом случае он решил сказать правду.

— Штефан.

Они снова переглянулись. Вероятно, Гудвер знал достаточно, чтобы к его персоне стали относиться с осторожностью.

— Как он?

— Кто?

— Штефан, — стриженый с ехидцей посмотрел на Сита.

— Умер.

Комната изнутри казалась металлическим ящиком для хранения всякого барахла. Стальные стены, потолок и пол давили на мозг и криво отражали предметы и людей. О порядке здесь явно не догадывались. Какие-то железки, плахи, заготовки, инструмент валялись повсюду, делая свободное перемещение по комнате невозможным. Лишь в центре был чистый пятачок, где стоял большой диван, столик и огромный видеомонитор. На этом диване и сидел сейчас Гудвер, разглядывая седого мужчину в инвалидном кресле, уныло переводившего взгляд то на него, то на стоявших за его спиной двух крепких парней. Потом «седой» кивнул, и те удалились, задев по пути какую-то жестянку, тут же жалобно зазвеневшую и через секунду затихшую в метре от него.

Мужчина, назвавшийся Отцом Германом, откровенно говоря, не соответствовал образу подпольного героя, однако личностью был, судя по всему, неординарной и волевой. Сит вспомнил, как магически подействовало его имя на тех, кого он встретил в коридоре, и как беспрекословно подчинялись этому человеку здоровые парни, в сопровождении которых он оказался здесь.

Седой мужчина отнесся к появлению Гудвера спокойно и даже как-то обыденно. После нескольких секунд визуального контакта Отец Герман, казалось, знал о нем все. Однако в его взгляде сквозь любопытство проглядывало смутное недоверие, заставляя Сита чувствовать себя подопытной крысой, которую вот-вот усыпят и начнут полосовать, изучая дрожащие внутренности.

Отец Герман, манипулируя кнопками на пульте управления коляской, объехал вокруг стола и, выдвинув тяжелый ящик, достал бутылку и два стеклянных бокала. Налив темно-коричневой жидкости в оба бокала, он взял один из них и сказал.

— Подойди, возьми.

Голос старца был хрипловатый, гудящий, пронизывающий до костей и явно принадлежал человеку, знавшему цену словам.

— Спасибо, — Сит не знал что делать: остаться у стола или вернуться на диван.

— Расслабься, будь как дома. Я слышал, ты знаком с парнем по имени Штефан?

Сит не стал садиться и находился почти рядом с собеседником.

— Мы жили с ним по соседству.

— Что он тебе наговорил обо мне?

— Он сказал, что Вы — человек, которому не все равно, что происходит.

Отец Герман вдруг захохотал, но тут же умолк, отчего Гудверу сделалось зябко.

— Неплохо. А зачем ты сюда пришел?

Сит опешил, и совсем не оттого, что не ожидал такого вопроса, а скорее, потому, что ответить на него решительным образом ничего не смог бы, даже под пыткой. Глупость его положения предстала во всей своей красе. Отец Герман внимательно наблюдал за ним, развалившись в коляске и прищурив один глаз.

— Я подумал, что у Штефана должны быть друзья. Он говорил мне только про Вас. Кто-то должен был узнать о его смерти. Разве нет?

Мужчина, сидящий перед ним, преобразился. Он как-то виновато скользнул по нему взглядом и налил себе из бутылки еще порцию алкоголя. Затем, словно, отогнав внутренние сомнения, достал странное шипящее переговорное устройство и вызвал помощников.

— Иди с ними, раз уж ввязался в эту игру. Тебе ничего не угрожает, если ты не лжешь, — старец устало посмотрел ему вслед и махнул рукой.

Сит оказался в маленькой комнатке, посреди которой стояло жутковатое кресло, совершенно не понимая, что он здесь делает. Только по виду сопровождавших его парней стало ясно, что ввязался он действительно во что-то мерзкое, и пути назад, похоже, не было.

Произошло то, чего он больше всего надеялся избежать. Его усадили на этот дьявольский трон и привязали руки и ноги широкими толстыми ремнями, разорвать которые он бы не смог ни при каких обстоятельствах. Спина стала липкой, дыхание участилось.

— Успокойся! — сказал один из верзил.

Краем глаза Сит заметил, как сбоку к нему приблизился человек в светло-зеленом комбинезоне. Потом ему на голову надели что-то вроде шлема. В плечо уколол инъектор, и в глазах поплыли круги, а затем сознание поглотил сумрак.

Он сидел на холме. Вокруг раскинулась каменная пустыня с растрескавшейся от жары поверхностью. До самого горизонта простиралась серая безжизненная гладь, соприкасаясь в конце с голубым небесным сводом. Он знал, что час его близок, и был готов к этому. Только что-то все время заставляло его долго всматриваться вдаль, где в раскаленном мареве происходило нечто странное, необъяснимое и оттого вызывающее беспокойство. В голове зашипело, затрещало, а затем наступила тишина, абсолютная, густая, неживая.

«Беги!» — раздался знакомый голос, но Сит никак не мог вспомнить его. Он понимал, что бежать некуда, что скоро все закончится, но изо всех сил старался вспомнить. Наконец, его словно ударило током. «Марта! Что происходит? Где ты?» Его крик утонул в стонущем гуле, доносившемся со всех сторон. Небо померкло, земля на глазах начала расползаться пока не исчезла совсем, и его взору открылась бездна. Пылающая и одновременно холодная как тысячелетние льды. Он закричал от ужаса и боли, пронзившей все тело…

— Эй, парень! Очнись!

Над ним склонился человек в светло-зеленом комбинезоне.

— Хорошо, что мы вовремя тебя начали реанимировать, — мужчина вытер потный лоб и взял его за запястье.

— Сколько я здесь? — потрескавшимися губами прошептал Сит, вспоминая, злополучное кресло.

— Вторые сутки. Что ж ты не сказал, что у тебя сердце такое слабое? — сокрушался тот.

Сит хотел было возмутиться, что это они, идиоты, затеяв над ним свои опыты, могли бы сначала о его здоровье полюбопытствовать, но сил не хватило, и он закрыл глаза.

Страха уже не было, только слабость и безразличие. Оказавшись во власти некого Отца Германа, Ситу оставалось лишь проклинать ту секунду, когда он решил последовать совету покойного Штефана, прийти сюда. Между тем, он понимал, что иначе поступить и не мог, поскольку это был единственный адрес, где можно было рассчитывать на ночлег, черт бы его побрал! Так или иначе, они его не убили, значит не все так скверно.