Римская карусель (СИ) - Дельта Марк - Страница 71

   Но в этом случае ей в очередной раз пришлось бы отложить посвящение в Великие Таинства.

   Неожиданно пришла мысль, от которой Кассия застонала. Только сейчас она сообразила, что после ухода Александра она могла стереть весь состоявшийся между ними разговор!

   За три недели их связи она так привыкла не совершать при актере изменений яви, что ей это даже не пришло в голову. Почему-то они оба решили, что если один орбинавт меняет реальность, второй это непременно чувствует. Но во всех тех случаях, когда такое действительно происходило, Кассия и Александр могли видеть друг друга. Что было бы, если бы первый орбинавт изменил реальность в тот момент, когда второй удалился бы на значительное расстояние? Чтобы выяснить это, нужны два орбинавта. Теперь уже не проверишь...

   В любом случае Кассия могла хотя бы сделать попытку заставить Александра забыть все то, что она ему наговорила. Надо было дождаться, пока пройдет около часа после ухода актера, и вернуться в прошлое на глубину, для Александра недоступную, ибо глубина ствола у Кассии была больше, чем у него. Теперь время было упущено, так как двое суток!

   Кассия, заметив на пальце размазанное красное пятно, поняла, что до крови расцарапала себе ногтями висок.

-Глава 7-

274 г. н.э.

   Найдется ли хоть один грек, хоть один варвар столь невежественный, столь неблагочестивый, чтобы не считать Элевсин общим храмом всего мира?!

  Аристид

   ...Кора пробиралась сквозь высокую, почти в ее рост, траву к манящему своей прелестью лиловому цветку. Он то появлялся, весело поглядывая на девочку, то снова исчезал в зеленой гуще. Казалось, с каждым ее шагом он отдалялся. Ей бы впору вспомнить, что ее может хватиться мать, но Кора опять увидела невыразимую лиловую улыбку, тающую посреди изумрудного марева травы, и сделала еще один шаг вперед.

   Воздух был напоен ароматами ветра и цветения, звенели птицы, порхали белые и оранжевые бабочки, в небе быстро проносились серебристые облака, отчего на зеленой ликующей земле чередовались пятна света и тени.

   Внезапно загрохотал гром. Его пугающие раскаты шли не сверху, а снизу. Перед девочкой - или это уже была взрослая девушка? - разверзлась земля, и оттуда выросла огромная колесница. Девочка отшатнулась. Прямо на нее смотрели безумные глаза трех взмыленных, оскалившихся лошадей. Тот, что правил ими, соскочил на землю и схватил Кору. Он был глумливо-весел, даже приветлив, но вырывающуюся девушку держал мертвой хваткой. Его спутанная борода была окутана тонким запахом вина.

   Это был бог виноделия и пьяного блаженства, однако он увез девушку в необъятные подземные края, где бродят бесплотными тенями те, что некогда были живыми, где никогда нигде ничего не цветет. Там, под землей Дионис обернулся Аидом, правителем царства мертвых. Диониса больше не было, ему еще только предстояло родиться от Коры под именем Иакха...

   От нескольких дней воздержания от пищи, очистительных ритуалов, раздающихся гимнов, засилья греческого языка, звучащего повсюду и заставляющего думать, что латыни больше нет, от выкриков "Иакх! Иакх!", перемежаемых наставлениями жрицы, от всего этого воображение Кассии Луциллы разыгрывалось и уносилось в пространство преданий, окрашивая и выстраивая его всякий раз по-разному.

   Вероятно, то же происходило и с другими участниками шествия. Очнувшись от воображаемого зрелища похищаемой Персефоны, Кассия увидела это сурово-мечтательное выражение на множестве лиц и удивилась, пытаясь представить такое же на собственном.

   Толпа облаченных в белые одежды мистов, как назывались участники таинств, была куда многочисленнее, чем предполагала Кассия. По ее приблизительным подсчетам получалось не меньше трех тысяч человек. Трудно было представить, какой храм в состоянии вместить такое количество людей. Во время привалов в пути посвящаемые останавливались группами вокруг жрецов и жриц, и те давали им разъяснения о смысле и порядке действий.

   - Сегодня вступает в силу обет, - звучным голосом напоминала жрица собравшимся вокруг нее мистам в белых одеждах. - Ничего из того, что вы увидите или услышите в ближайшие два дня, не предназначено для непосвященных. Разглашение карается смертью. Это касается и секретных имен Матери и Дочери, и того, что явится вашим взорам в Телестерии, и того, что вы узнаете, направляясь в святилище. Не забудьте, что вы готовитесь прикоснуться к величайшей из тайн - к тайне жизни и смерти, умирания и возрождения!

   В отличие от разыгравшейся в воображении Кассии сцены похищения Персефоны, здесь, на Священной дороге, ведущей из Афин в Элевсин, царило не сверкающее лето, а обыкновенная ранняя осень южных краев. Мелкие опавшие листья легко разносились легкими порывами ветра, но и вечнозеленые растения - заросли мирта, оливы, сосны, - тоже встречались здесь в изобилии. Удерживать внимание на всем этом было нелегко, ибо древняя история, повторяемая на разные лады глашатаями, а также двумя мистагогами, "предводителями мистов", - вторгалась в сознание все с большей настойчивостью.

   ...Деметра, узнав об исчезновении дочери, издала крик, от которого содрогнулась вся земля. Мать звала дочь то ее обычным именем - Персефона, - то ритуальным, которое означало "девушка" - Корэ! Корэ! - и во всем мире прекратились всходы, земля покрылась морозной коркой, человечество надолго осталось без зелени, травы, цветов и плодов...

   В посвящении в таинства приняли участие, помимо самой Кассии, двое из числа ее рабов - Дигон и Полидевк. Остальные, не знавшие греческого и оттого, согласно требованиям ритуала, не имевшие права на посвящение, разделились на две группы по числу домов, снятых Кассии на эти дни. Одна группа находился в Афинах, другая- в Элевсине.

   Пять дней назад, в самой середине сентября - греки называли этот месяцбоэдромион- служители мистериального культа перенесли в корзинах таинственные священные объекты из Элевсина в Элевсиний - небольшой храм Деметры у основания афинского Акрополя. На следующий день очистительные ритуалы начались с омовения в море. За ними последовали очищения огнем и воздухом. Крестьяне по случаю праздника Деметры приходили в Афины и жертвовали богине поросят.

   Еще один день мисты, уже приступившие к девятидневному посту, сидели по домам и готовили кикеон - напиток из ячменя, мяты и различных приправ. Деметра в поисках Персефоны остановилась в Элевсине, где сначала в ней не узнали богиню, ибо она была облачена в рубище. Местные жители предложили ей вина, но она отказалась. Почему? Уже знала, что бог виноделия Дионис - одно из проявлений бога смерти? Или что ее дочь стала царицей мертвых и что ей предстоит родить Иакха, новое воплощение Диониса? Вместо вина Деметра согласилась выпить кикеон, и с тех пор он стал неотъемлемой частью элевсинского ритуала.

   Об этом напитке ходило множество различных слухов. Его пили по всей Греции. Сам по себе он не обладал никакими особыми качествами, если не считать того, что врачи рекомендовали его при запорах и пищевых отравлениях. Но, по слухам, тот кикеон, который использовался в мистериях, отличался от обычного, ибо в него якобы что-то добавляли. Гомер рассказывает, как Цирцея предложила Одиссею и его спутникам ячменный напиток с волшебным зельем. Не было ли такого зелья и в элевсинском кикеоне? Составляющие, из которых мисты варили этот напиток в своих домах, они получали в храме Деметры, и проверить их содержимое не могли.

   ...Таинства Элевсина были праздником Матери-Дочери. Люди получили этот культ от Деметры тогда же, когда в ознаменование возвращения Персефоны из подземного царства богиня-мать вернула природу к жизни и открыла человечеству тайны земледелия. Уступив настояниям Зевса, пришедшего в ужас от вида мертвой, ничего не родящей земли, его брат Аид отпустил похищенную Персефону к матери. Но напоследок он угостил ее зернышком граната, и это подношение породило в бывшей пленнице такую сильную связь с ее мужем, что с тех пор и поныне она треть каждого года проводит в подземном царстве. На земле воцаряется зима, и природа снова замирает в оковах холода и смерти. Однако остальные две трети Кора-Персефона проводит на земле к радости всех ее обитателей...