Несгибаемый. Не буди лихо… (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 16

Крапива присел за деревом, в пяти саженях от края дороги, и перехватил поудобнее маузер. Забрасывал он удочку по поводу той самой тарахтелки, что под стать пулемету, только плюется пистолетными пулями. Но неизвестный только посмеялся, заявив, что губа у ивана не дура.

Так что, томпсоны им не обломились. Зато для каждого нашлось по маузеру. Все пользованные, с частично стертым воронением и царапинами на кобурах. Но в остальном оружие в отличном состоянии. Они с них уж успели пострелять по банкам. А то как же. Идти на дело с непроверенным стволом, последнее дело. К тому же, как оказалось, маузер куда более точен, чем пистолет-пулемет. Но вот скорострельность…

Крапива задался целью раздобыть себе такое оружие. Уж больно картина расстрела Гордея запала ему в душу. Опять же, от людей с фронтовым опытом слышал, на что способен пулемет. А чем еще является томпсон? Пулемет и есть.

Наконец из-за поворота появился автомобиль, взметающий за собой клубы пыли. Он и есть. Руссо-Балт. И номер тот самый. Крапива злорадно улыбнулся, вжал кобуру-приклад в плечо, и взвел курок. Ну, давай милай. Иди к папочке. Уж на этот-то раз он тебя приголубит. С гарантией. Лично мозги вышибет. Вот этой самой рукой.

Руссо-Балт приблизился к мосту, и как ожидалось остановился, тут же окутавшись клубами пыли. В результате этого автомобиль практически полностью пропал из виду. Так. Через плотную завесу проглядывали только неясные очертания черного лимузина. Н-да. Черный цвет он того… Маркий, просто жуть. Бог весть отчего подумалось Крапиве, наблюдающим за этой картиной сквозь прицел пистолета.

Но в следующее мгновение ему уже было не до этих размышлений. Потому что округа огласилась серией столь мощных взрывов, что от неожиданности, да и испуга, чего уж там, Крапива едва не выронил оружие. Находившийся рядом Варнак и вовсе распластался в траве.

Лошадь в повозке вздыбилась и с диким ржанием попыталась бежать. Но добилась только того, что повозка и грузовик на этот раз и впрямь сцепились намертво. Бедное животное объятое настоящим ужасом начало биться в ловушке, которую сейчас собой представляли оглобли. Правое копыто обезумевшей лошади врезалось в бедро шофера, который с криком полным отчаяния и боли повалился на мост.

Возчик, выхватил пистолет и помчался к противоположному берегу, вывернув руку и пустив три пули в Руссо-Балт. Ну или как ему казалось, в его сторону. Он уже был на противоположной стороне, когда его выгнуло дугой от кем-то метко пущенной автоматной очереди.

Ничего этого Крапива не видел. Потому что попросту впал в оцепенение. Не было ни султанов земли, не свистели осколки. Но от этого было не менее страшно. Да и откуда ему знать, каково это, оказаться под артобстрелом, или когда позиции забрасывают гранатами. Его вогнало в ступор от беспрерывной канонады и поделать с этим он ничего не мог.

Он видел, как из открытых дверей автомобиля, по обоим сторонам выскочили вооруженные люди. Видел, как откинулся капот багажника и оттуда так же выскочили двое, с оружием наперевес. Видел как Купец пустил короткую очередь куда-то в сторону моста. Как потом, развернулся опускаясь на колено, и поводя стволом по кустарнику рядом с дорогой. Все это он видел. Вот только предпринять ничего не мог.

К тому моменту когда он наконец с собой совладал, ствол автомата уже смотрел ему в лицо. Расстояние так себе, плевое, поэтому он отчетливо рассмотрел черный провал дульного среза. А в следующее мгновение тот полыхнул резкой искрой, и это последнее, что видел в своей жизни Крапива…

Петр подскочил, и подбежал к дереву. Деловые уже лежали бездыханными телами. Одного из них приголубил он. Второго охранник. Хм. Надо же. Крапива. Значит, все же посчитались. Вот и ладно. Было бы обидно, столько намудрить, а на выходе получить одну только головную боль. Или вообще, пшик. Впрочем, головная боль будет. Как и самое что ни на есть детальное разбирательство. А то как же. Устроили целое побоище, и считай в черте города.

Но пока.

- Здесь двое! Оба готовы,- выкрикнул он.

- Один. Готов,- послышалось с противоположной стороны дороги.

- На мосту двое,- послышался запоздалый выстрел.- Оба готовы.

Вот и ладно, что готовы. Теперь осталось полиции представить все в надлежащем свете. Но трудностей наверняка не будет. Вон оно оружие в их руках. На лицо классическая засада. Вот только нужно внести пару штрихов. Петр подхватил руку мертвого Крапивы, с зажатым в ней маузером, прицелился и несколько раз выстрелил по автомобилю, оставляя отметины на кузове и стеклах.

Все было обговорено заранее. Поэтому с остальными поступили так же. Несколько выстрелов, с оружием в руках. Так чтобы и пороховая гарь осталась, и отпечатки пальцев были бы на месте. А то мало ли, как далеко тут шагнула криминалистика. Должно пройти. Опять же все пятеро беглые каторжники. Причем двое из них полтора года назад уже покушались на жизнь Пастухова, за что и схлопотали очередной срок.

Тут еще и шумиху можно будет поднять. И опять приплести темные силы тайного клуба. Не от своего имени конечно же. От себя только некие туманные намеки, и не более. Ну к примеру, как могли беглые каторжники так быстро добраться до столицы. Ведь еще пару недель назад во всю махали кайлом на строительстве Транссиба?

Вообще-то все должно было быть по другому…

Петр вовсе не забывал о том, как боевики тайного клуба подобрались к семейству Игнатьева. Поэтому чтобы не усложнять жизнь потенциальным врагам, он решил направить их действия в строго определенном русле. Для чего ему в доме понадобилась молодая служанка.

Таковую он нашел в приюте общества вспомоществования падшим женщинам. Не надо удивляться. Имеется Петербурге таковое. Причем оно не одно. Пастухову известно как минимум еще о двух таковых в Российской империи. В Москве и в Киеве. В этих приютах бывших проституток обучали какой-либо профессии. После чего заботились о предоставлении им рабочих мест. В основном из них готовили прислугу, портних, сестер милосердия для больниц и госпиталей, гувернанток, и тому подобное. Список был довольно обширен. И призирали* за этими домами дамы из высшего света. Вот такие выверты.

* Призирать – Устаревшее принять, приютить, пристроить, дать приют и пропитание, взять под покров свой, и озаботиться нуждами ближнего.

Вот в таком приюте Петр и подобрал себе служанку по имени Глафира. Девушка оказалась хваткой и прирожденно актрисой. И ничуть не стушевалась, что ей возможно придется играть роль обманутой полюбовницы. К прежней жизни возвращаться она не желала. Но ведь тут совсем иное. Это нельзя ставить вровень с домами терпимости. Опять же, плата настолько высокая, что можно будет озаботиться собственным делом.

Словом, о всех телодвижениях тайного клуба вокруг своей персоны, связанных с Глафирой Петр знал доподлинно. Мало того, готовился к ликвидации очередной группы. Вернее, фактической ликвидации в плане приносимой тайному клубу пользы. Этих он решил взять под контроль. Чтобы они дышали так, как скажет он.

Нет. В Петре вовсе не проснулся дар вербовщика или контрразведчика. Боже упаси. К чему лезть в дела, в которых ничего не смыслишь. Он только обозначала задачу и конечную цель. Остальное отдавал на откуп Акимову. Кстати, не всегда выходило так, как того желал Петр. Бывало и так, что его начальник службы безопасности все переиначивал. И Пастухову ничего не оставалось, кроме как принять его правоту.

Так вот. Пока они собирали необходимую информацию о группе, и выходили на всех ее членов, Петр вдруг получил неожиданную весточку из Красноярска. К нему домой ни с того ни с сего заявился его компаньон по золотым приискам, Завьялов Игнат Пантелеевич. Да не один а в компании с охотником, из села Моты, близ Слюдянки, где Петр отбывал ссылку. Было дело не без участия Петра и Кессениха, Алешину Семену спасли жизнь, да жену вырвали из бандитских лап.

Так вот, Семен рассказал, что нашли они с товарищами в лесу близ тракта раненого. Тот только день и продержался. Но прежде чем отдать Богу душу, рассказал о том, что с каторги бежал Крапива, и что он собирается порешить Пастухова, которого за глаза звали Купцом. А еще сказал, что помогают беглым его бывшие хозяева.