Шагни в Огонь. Искры (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi" - Страница 91

– О-о! Вестница зимы! Почему я тебя не помню? – обратился к птичке один из гостей. – Входи и посиди со мной! Мне надоели летние пташки!

Льдянка вскинула испуганный взгляд. Она ещё никогда не принимала участие в вечернем приёме гостей, только в утренних церемониях – когда пьют чай и говорят о делах, и у птичек нет иной обязанности, кроме как наигрывать затейливые мелодии. Развлекать утренних гостей беседой или танцами не надо, даже нария-хозяйка обычно лишь ненавязчиво разливает по чашкам чай и подаёт угощение. А тут… Что делать? Может, убежать, притворившись, что не расслышала, не поняла, что обращаются к ней?

– Ну же! Я не кусаюсь! – мужчина рассмеялся, похлопал по полу рядом с собой. – Проходи! Садись вот сюда!

За его спиной поймала взгляд девочки Чайка, нария-хозяйка сегодняшнего вечера, кивнула: «входи, не перечь гостю».

– Быстрее! Не напускай холод! – зашептала Кукушка, подхватывая поднос. – Закрой дверь и сядь, где сказали.

Пламя негасимое! Обычно до вечерних церемоний птенцов допускают только спустя два года прислуживания на утренних чаепитиях, после длительного обучения. А тут так просто: заходи – садись – развлекай! А эта дура ещё сомневается, медлит в дверях. Кукушка неодобрительно нахмурилась.

Нет, ну точно дура. Сомнения младшей ещё можно было бы понять, окажись гости страшенными старыми индюками. Но сегодня вся тройка как на подбор симпатичная. Молодые, красивые. Кукушка многое бы отдала, чтобы этот рыжеволосый мужчина обратил внимание на неё, а он почему-то заметил эту неуклюжую клушу в синем абито. Ну что в ней интересного? Ледышка и есть! К тому же ещё и запуганная: села за полкилометра от него.

– Как тебя зовут? – рыжеволосый подбадривающе улыбнулся.

– Льдянка, – робко, чуть слышно, испуганно пряча взгляд. Жеманничает! Дура!

Кукушка взяла кувшин с вином, подвинулась ближе к понравившемуся гостю, словно бы случайно втискиваясь между ним и ледяной птичкой:

– Господин, позвольте налить вам вина?

– Пусть Льдянка нальёт!

Ну что он нашёл в этой бесцветной неумехе? Тонкая, высокая, словно жердь, нескладная. Ей даже лицо выбеливать не надо – такая бледная, ненатуральная, словно кукла. Абито толком носить не умеет: путается постоянно в длинных рукавах, подол задирает аж лодыжки видно. И эмоции – всё, что думает, на лице написано, – даже маска не помогает скрыть. Дура невоспитанная!

– Оставьте его, милая Кукушка, – позвал другой гость. – Подарите своё внимание нам.

– Выпей со мной! – потребовал мужчина, придвигаясь ближе.

– Я не… – Льдянка попыталась отодвинуться.

– Не отказывайся! Я ведь не предлагаю ничего неприличного.

Девочка бросила отчаявшийся взгляд на Кукушку и Вьюрка, но птички развлекали двух других гостей, не обращая на Льдянку никакого внимания.

– Ну что же ты? – рыжеволосый нахмурился. – Не будешь?

Птичка отрицательно мотнула головой. На плечи вдруг легли чьи-то руки – Льдянка вздрогнула, испуганно обернулась. Нария-хозяйка, успокаивающе улыбаясь, присела рядом.

– Простите ей нерешительность, господин, – Чайка обратилась к гостю. – Льдянка пришла в гнездо с прошлым Рассветом и ещё не имела счастья общаться со столь высокими гостями.

– Эрилен, так ты поймал дикую пичужку! Повезло же!

Ну вот. Ещё один гость – темноволосый, что сидел дальше всех, – обратил внимание на Льдянку. Как будто ей рыжего мало! Девочка досадливо поморщилась – хорошо, что под маской не видно.

– Поймать – это полдела, – в обсуждение вступил и третий гость. – Главное теперь – приручить. Она ведь так и норовит выпорхнуть из рук.

– Ерунда! – фыркнул темноволосый. – От Эрилена ещё никто не убегал: он женщинам нравится. Правда, Кукушка?

– Да, господин, – Кукушка опустила глаза, спрятала лицо за рукавом. – Почти так же, как вы.

– Смотри-ка, знает, как сказать приятное и никого не обидеть! Умница!

– Ну а тебе я нравлюсь? – рыжий вдруг наклонился близко-близко, заглядывая Льдянке в глаза. – Нравлюсь ведь?

– Нет, – ни секунды не колеблясь, ответила девушка, отвернулась от пряного винного дыхания.

***

– Что?! Прямо так и сказала? – Ласточка не поверила своим ушам. – «Нет»?!

– Именно, – Кукушка презрительно скривила губы, развязала придерживающие маску ленты. – Дура! Ещё и отвернулась от него, словно ей и вправду противно.

– Она сказала: «Пьяные люди не могут нравиться, потому что в них нет достоинства – одни недостатки», – Вьюрок плеснула на лицо водой, смывая макияж.

– Маленькая идиотка! Молчала бы лучше, если врать не умеет! – Кукушка выскользнула из абито и принялась надевать домашнее платье. – Не повезло тебе с младшей, – обратилась к Ласточке, – совсем безмозглая она у тебя.

– А дальше что? – не выдержала Синичка. – Рассказывайте дальше!

– А что дальше, – сероволосая птичка пожала плечами. – Замолчали все. Даже Чайка растерялась, не знала, как неловкость загладить. Я вино пролила.

– Тоже неуклюжая дура! Испортила мне абито! Смотри какое теперь пятно на рукаве!

– Успокойся уже, – Вьюрок устало вздохнула. – Я же сказала, что всё вычищу.

– Ну а Туоррэ-илиэ? Что он?

– Я думала, он её ударит. За такое можно ударить. – Кукушка сунула испорченное одеяние сероволосой и обернулась к Ласточке. – Я бы на его месте непременно дала пощёчину. Льдянка заслужила.

– Туоррэ-илиэ взял её за подбородок, повернул к себе лицом, – Вьюрок занялась складыванием чужого абито, – целую минуту в глаза заглядывал. Мы сидели, даже дышать боялись…

– Смотри, чтоб завтра к вечеру было чистое! – Кукушка провела рукой по жёлто-коричневой ткани. – Это моё любимое абито. Не приведи Огонь, отчистить не сможешь.

– Да выведу я пятно! Сказала ведь, что выведу! – Вьюрок не выдержала, вспылила.

– А ты на меня не кричи! Тоже мне, нашлась тут... – девушка зло сверкнула глазами. – Мала ещё выступать. Чай, не нана и даже не нария!

– Хватит ссориться! Что дальше-то было?!

– А ты не лезь! – Кукушка зашипела и на Синичку.

– Дальше он рассмеялся.

– Рассмеялся?! – Ласточка недоверчиво покосилась на сероволосую. Нашла тоже время шутить.

– Да, заржал, как конь! – подтвердила Кукушка слова Вьюрка. – Так, что беседка задрожала.

– Фи! Как грубо ты выражаешься! – Синичка презрительно скривила губки.

– В отличие от некоторых идиоток, я знаю, когда можно так говорить…

– Значит, рассмеялся он, – Вьюрок продолжила рассказывать Ласточке. – И говорит, мол, это по крайней мере честно.

– Тоже головой ударенный! – Кукушка отпустила ещё один ядовитый комментарий.

– Так он на Льдянку не разозлился?! – переспросили Ласточка с Синичкой в один голос.

– Дурам везёт!

– Нет, – Вьюрок понизила голос, поманила двух птичек поближе. – Он сказал, что ещё к ней придёт, когда не пьяный. Поэтому Кукушка так и взбешена.

– Совсем не поэтому! Просто ты мне абито испортила!

– Она весь вечер Туоррэ-илиэ глазки строила, а он нашу Ледышку предпочёл. Представьте только!

Кукушка не ответила – отвернулась, гордо вздёрнув носик.

На некоторое время воцарилось молчание: девушки осмысливали произошедшее.

Вьюрок думала о том, что Льдянка поступила очень смело. С пьяными очень неприятно общаться: они, бывает, позволяют себе лишнего – и за коленки хватают, и обниматься лезут. Птичке иногда тоже хотелось отказать таким гостям, но не хватало решительности. А Льдянка – смогла. Сказала «нет». И не просто кому-нибудь, а сыну министра. Конечно, этого так просто не забудут. Нана-илиэ, возможно, выгонит девочку из Гнезда за неподобающее поведение. И Туоррэ-илиэ, известный своей вспыльчивостью и непредсказуемостью, найдёт способ отомстить за то, что птенчик поставила его перед друзьями в глупое положение. Скорее всего, достанется семье девушки – Туоррэ-илиэ не играет по-мелкому. Кукушка тоже обид не забывает…