По образу дракона (ЛП) - Брюссоло Серж - Страница 15

Спотыкаясь в полумраке каменного лабиринта, неофиты предпочитали помалкивать. Наконец, в дрожащем свете факела им открылось странное сооружение: гигантское веретено из покореженного металла, впечатанное в скалу, словно лезвие в рану. Ржавчина расползлась по его поверхности алыми язвами; лопасти, покривившиеся от удара, были изрезаны ее жалкими кружевами.

– Космический корабль, – проговорил Рацца; его голос дрожал от волнения. – Возможно, боевой крейсер. Эта пещера, несомненно, является его шахтой. Но со временем шахта обрушилась, похоронив его навсегда в толще скалы…

Недоуменно сдвинув брови, Нат обернулся к товарищам, но ни Тоб, ни Акарис не могли объяснить смысл странных слов мастера поиска, и ему пришлось просто принять их к сведению. Отодвинув проблему на край сознания, Нат все свое внимание перенес на ржавую конструкцию. Тем временем Рацца ступил на примитивный мостик и двинулся в нутро «корабля». Факел, раскачивающийся в его тощей руке, дымил и потрескивал, потоки воздуха отбрасывали за ним шлейф из сажи и искр, опалявший волосы учеников, гуськом следующих за учителем. Наконец они оказались в круглом помещении, стены которого были сплошь заставлены ящиками, похожими на дорожные вьюки, обитыми кожей, побелевшей от пыли; кое-где ящиков недоставало, и на их месте зияла пустота.

– Сто восемьдесят, – прошептал Рацца, – их осталось только сто восемьдесят. Эти запасы невозможно восполнить. Пробелы, что встречаются от ряда к ряду, никогда не будут восстановлены… Перед вами сейчас наше единственное оружие против людей дождя, оружие, унаследованное в далеком прошлом, и от которого однажды не останется ничего, кроме воспоминаний. Понимаете теперь, почему его нельзя растрачивать впустую?

С огромной осторожностью Рацца вынул один из ящиков и распустил связывающие его ремни. Нат заметил, что с внутренней стороны короб защищал резиновый слой шириной в несколько сантиметров. В центре ящика находилось прямоугольное углубление толщиной в руку, наполненное розоватой массой, по виду напоминающей желатин.

– Не много же сюда поместилось! – тихонько фыркнул Тоб.

– Это называется «глухим ящиком», – объяснил жрец, демонстрируя маленький кожаный короб. – Изнутри он полностью звукоизолирован; это сделано, чтобы ни один звук снаружи не достигал взрывчатого вещества, чтобы оно оставалось «глухим» ко всем внешним воздействиям. Это очень важное условие, и его соблюдение может спасти вам жизнь, а пренебрежение им, напротив, оборвет ее.

– Ну, а фитиль? – отважился спросить Ульм.

На лице мастера промелькнула гримаса раздражения.

– Я ведь вам уже говорил! Эта субстанция реагирует только на определенный звуковой сигнал. Что же до инструмента, к которому прибегали создатели взрывчатки…

Рацца раскрыл руку. На ладони у него поблескивал странный свисток, что-то вроде небольшой костяной флейты.

– Это? – недоверчиво воскликнул Тоб.

– Да, именно это! Простой свисток, вырезанный из неизвестного нам материала. Из кости или из рога, но в нашем мире не существует животного, которому они могли бы принадлежать. Благодаря этой особенности он способен создавать своеобразный звук, который никакое человеческое горло не сможет произвести. Этот свист мгновенно провоцирует детонирующую реакцию. Крайне локализованный, но необыкновенно мощный взрыв, перед которым ничего не способно устоять…

– Что значит крайне локализованный? – спросил Нат, не отрывая глаз от желтоватой трубки, которую жрец сейчас зажимал между большим и указательным пальцами.

– Я хочу сказать, что взрыв разрушит все в радиусе двух метров, какой бы не была прочность объектов, но если ты будешь находиться на расстоянии пятидесяти сантиметров от зоны поражения, ты ни в коей мере не будешь задет. В двух шагах от тебя разверзнется ад, но ни огонь, ни ударная волна не нанесут тебе ни малейшей раны.

– Невероятно! – выдохнул Ульм.

– Однако я ничуть не преувеличиваю, – подтвердил жрец с довольной улыбкой. – Вот какова наука у этих неизвестных существ. Мы все испробовали против драконов. Все старые традиционные взрывчатые вещества, составленные нашими мастерами на основе серы и селитры. И самое большее, на что они были способны – произвести трещину в панцире хамелеона! И только эта материя, пришедшая к нам со звезд, может нам помочь в нашей очистительной миссии. Эта смертоносная субстанция, которой мы обладаем, увы, лишь в ограниченном количестве.

– Ну, а свистки? – перебил его Тоб.

Рацца поморщился.

– Их тоже осталось немного. Некоторые испортились от времени. Достаточно одного простого скола на кости, чтобы извлекаемая нота изменилась и, следовательно, перестала оказывать воздействие. Это еще одна трудность, с которой вам предстоит столкнуться. Я уже говорил вам, что мы вырезали миллионы подобных свистков, но не добились ни малейшего эффекта. Когда вы окажетесь в пустыне, как зеницу ока берегите свой детонатор: трещина, царапина на язычке, и инструмент станет бессильным, бесполезным. И тут хоть дуйте в него, пока не лопнут щеки: взрывчатое вещество не соизволит пробудиться от своего неподвижного сна. И вы, мои рыцари, будете не опаснее, чем пугало. А что может пугало против дракона?

И прежде чем вновь исчезнуть в одном из карманов Раццы, костяной цилиндрик прошел по рукам учеников. По поводу взрывчатки больше вопросов не было.

Прошел почти год, прежде чем Нат снова столкнулся с загадкой этого странного способа разрушения. В то время он проходил подготовку при конюшнях под началом одного из учеников старшего набора. Это был парень, весь состоящий из мускулов и с вызовом носящий бритый череп. Откликался он на имя Ольмар. Мелкий интриган, он пользовался непререкаемым авторитетом среди неофитов. Нат, опасаясь его грубости и силы, при встречах с ним всегда был сдержанно вежлив.

Однажды вечером Ольмар, желая произвести на него впечатление, неожиданно ударился в откровения.

– Старик Рацца смеется над вами, – ухмыляясь, сказал он, решительно вонзив вилы в соломенную подстилку.

И, видя недоумение Ната, прибавил, гнусно улыбаясь:

– Да, да! Он рассказывает вам сказки, а вы, малышня, слушаете его, раскрыв рот. Он старый хитрец: то, что может напугать, он утаивает от вас. Своей болтовней заставляет вас сиять от гордости! Слава!.. Да он скрывает от вас самое дерьмо! А я тебе скажу. Мне ты можешь верить. Держу пари, он вам уже показывал взрывчатку? Взрывчатку, которая срабатывает только на звук свистка? Волшебную хлопушку, которая делает «бум», когда ты играешь на флейте?

Нат кивнул. Его горло внезапно сжалось от дурного предчувствия. Ольмар понизил голос и уселся на солому, поманив его знаком поближе к себе.

– Тебе не кажется странным, что это взрывчатое тесто, что его непременно надо держать в глухом ящике? Если для того, чтобы заставить его бабахнуть, без свистка не обойтись?

Нат кусал губы; этот вопрос тоже приходил ему в голову, но он не осмелился его задать из уважения к учителю.

– Я скажу тебе, почему оно так! – хохотнул Ольмар. – В пустыне обитает одна птичка песочного цвета; их осталось совсем немного; она называется гулинь. В период токования – в конце лета – она испускает крики, похожие на странный писк. Вот, и этот крик в точности тот же, что издает волшебный свисток Раццы! Теперь ты понял?

Нат вытаращил глаза. Парень с бритым черепом победно загоготал.

– То-то и оно, старик! Если глухие ящики будут неплотно зарыты, или если ты будешь расхаживать с взрывной шашкой в руках, и в этот момент явится гулинь, чтобы пропеть свою песню, ты взлетишь на воздух! Когда окажешься в пустыне, прежде чем открыть свой ящик, посмотри хорошенько в небо и помолись, чтобы гулинь не затаился где-нибудь неподалеку. Кому-кому, а ему не нужен свисток! Он раскрывает клюв, перебирает язычком, и – хоп! Чик-чирик-БУМ!

Ольмар быстро оглянулся, проверяя, нет ли кого поблизости, и продолжил едва слышно:

– И это еще не все. Ты не хуже меня знаешь: костяных свистков почти не осталось, и старой обезьяне не удается создать новых. Тогда он придумал оригинальное средство для достижения нужного результата. У него в мыслях – попытаться изменить голосовые связки рыцарей-искателей! Не больше и не меньше! И, кажется, он уже втайне приступил к операциям. Берет тех, кто поменьше, открывает им рот, и – чик! Отрезает, надрезает, настраивает им голос, как какой-нибудь музыкальный инструмент! И все это – чтобы они могли произвести звук, такой же, как у его долбаного свистка… Но вот в чем засада: до сих пор у него так ничего и не вышло. По пробуждении детишки оказывались либо совсем немыми, либо едва способными пищать, как утки. Говорят, на совете старейшин ему посоветовали опробовать кастрацию. Вроде бы это предотвратит ломку голоса. А по самым последним слухам, сейчас обсуждается вопрос: кастрировать всех новичков младше десяти лет! Говорю тебе, он сумасшедший! Скоро, чтобы заставить этот дурацкий динамит разродиться, ему потребуется спеть колыбельную! Составится целый хор – хор мальчиков-взрывателей! Вот уж будет зрелище… В общем, берегись его! В его заплесневелом мозгу полно гнилых идей.