Вторая жена (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 31

«Настоящая Повелительница, если только я хочу ею стать, должна знать язык и особенности своего народа, его порядки, обычаи, чтобы не чувствовать себя порой как рыба, выброшенная на воздух».

— Так что прикажете мне передать принцу? — напомнила о своем присутствии рабыня. Она покорно склонила спину в ожидании ответа. Ее ладони лежали чуть выше колен, голова опущена.

— Передай, что я с радостью хочу видеть своего мужа и повелителя моего сердца! — озвучила свой ответ принцесса.

— Да, госпожа! — рабыня удалилась пятясь спиной у выходу, а спустя некоторое время на пороге возникла высокая фигура принца Акрама.

Тахира задержала взгляд на молодом мужчине, отметив, что он несколько нерешительно стоит, словно ожидая личного приглашения супруги, но затем принц перешагнул порог и зашел в покои Тахиры.

— Мой Повелитель! — принцесса поклонилась. Внутри нее клокотала обида и разочарование, но на лице сияла улыбка. Принцесса знала, что сейчас не время высказывать свои обиды и жаловаться на Дилию. Сперва она получит свой пропуск и добьется позволения мужа продолжать тренировки на мечах. Ей не терпелось опробовать клинок, подаренный братом с того самого мгновения, как она получила его в дар.

— Моя Повелительница! — ответил Акрам сдержанно. Внутри у молодой женщины заскребли кошки. Муж показался ей слишком холодным, словно и не было той изумительной ночи между ними в день свадьбы. Словно она не плавилась в его руках, подобно воску свечи, а он не сгорал от страсти, клочком пергамента, брошенным в пламя.

— Прости, что вчера не пришел, — начал принц. — Я решил, что тебе не помешает отдохнуть… — и добавил чуть тише, — надеюсь, ты себя чувствуешь хорошо!

Тахира нахмурилась. Что он имел ввиду? Если Акрам напоминал ей о болезненности процесса потери девственности, то между ног и правда еще немного саднило, но обиднее оказалось равнодушие мужчины, не пришедшего узнать, как устроилась на новом и чужом ей месте его женщина, его жена. Словно она и не жена, а какая-то рабыня!

«Он заботится о тебе, глупая!» — попыталась мысленно оправдать Акрама. Получилось плохо.

— Я хорошо себя чувствую, — произнесла спокойно Тахира, — но твое беспокойство немного запоздало! — она поняла, что ответила резче, чем следовало и поспешила исправиться.

— Но я все равно ждала тебя!

— Это радует, — Акрам шагнул на встречу к принцессе. Протянул руки, словно намереваясь обнять ее, а затем завел за спину, не решаясь сделать это.

«Я не позволю какой-то наложнице отнять у меня мужа! — мелькнула мысль в голове Тахиры. — Может быть, не ее вина, что она была первой, но и я не виновата в том, что нас с Акрамом соединила судьба, а своего я отдавать не намерена!»

Она улыбнулась и качнулась в сторону принца. Тонкие одежды шевельнулись, глаза Акрама загорелись странным блеском, в котором принцесса узнала начало разгорающейся страсти. «Вряд ли муж был прошлой ночью у своей наложницы, поняла молодая женщина, — иначе Дилия не рыскала бы по ее покоям в поисках любовника». В таком случае, ей было все равно, где пропадал мужчина, если, конечно, у него здесь нет еще пары тройки красавиц в запасе, кроме нахалки Дилии.

Тахира размышляла, не сказать ли сейчас мужу о проделке его наложницы, но после решила повременить.

«Сперва мне надо, чтобы он был доволен мной!» — сказала себе принцесса. У счастливого и довольного мужчины всегда легче потребовать нужное!

— Мой господин! — Тахира сделала еще один шаг к мужу. Акрам заметно напрягся, ожидая, что последует дальше.

— Я надеюсь, мой повелитель останется на всю ночь! — проворковала Тахира, удивляясь сама себе. Впервые на ее памяти, приходилось говорить подобным тоном. Но уж очень хотелось продолжать тренировки и верховую езду. Клетка, в которую засадили принцессу, пусть и золотая, ее совсем не устраивала.

«Мне надо подстроиться под правила моего мужа, но так, чтобы они подходили мне самой, — решила она, — а для этого правила нужно немного изменить…совсем чуть-чуть!»

— Я останусь! — проговорил уверенно Акрам, заметив, как принцесса стала снимать с себя лепестки воздушного наряда. Блеск в его глазах разгорелся сильнее, и мужчина не шагнул, а скорее, рванулся к жене, подхватив ее на руки и увлекая на ложе. Осторожно опустил, нависая на согнутых руках. Тахира, улыбаясь, посмотрела в глаза мужу и подняла руки, обхватив Акрама за шею.

— Мой повелитель! — шепнула она и Акрам сдался во власть ее чар.

Утром все прошло, как и прежде. Однообразность по всей видимости, решила сопутствовать нам всю дорогу до самой границы. Я снова сидела в паланкине, вспоминая окончание нашей ночи с Шаккаром. Все было более чем прекрасно. Я воспарила! Я поняла, что значит для мужчины столь тесный физический контакт и меня радовала возможность пленить мужа. Кажется, на такой соблазн он поддавался с охотой!

Этим утром проснулась в его объятиях, и после мы вместе искупались в лохани. Одно только меня удивило и несколько насторожило — Шаккар забрал с собой меч. Он поднял его с ковра, перед купанием и осмотрел, при этом брови мужчины сошлись на переносице, и я было решила, что каким-то образом прогневала своего Повелителя, но нет. Принц ничего мне не сказал, только прихватил с собой уходя дорогой клинок. А я-то хотела вернуть его с благодарностью Аббасу! И как теперь объяснить, что меч у Шаккара? Хотя, тут в принципе, объяснение было, и достаточно простое…

День по-прежнему был душным. Я то и дело прикладывалась к горлышку глиняного кувшина, что время от времени следующая за паланкином рабыня наполняла снова. Духота и пыль, так и норовившие пробраться под занавеси, измучили меня, и к середине дня я сама себе напоминала вареную рыбу — вялая, безынтересная.

Первый привал сделали у рощи и низкорослыми деревьями, что стояли, пригибая к земле свои тяжелые ветви с еще зеленой, но уже тронутой отсутствием дождей, листвой. Именно тогда, в тот день, у меня и появилась новая рабыня, служанка, что перекочевала ко мне просто из шатра Сарнай. А случилось это вот так.

Я сидела под тенью дерева, вытянув усталые ноги. Рабыня унесла остатки еды. Паланкин стоял, а воины отца отдыхали в тени, лошади паслись, отыскивая среди сухой травы остатки зелени, когда я услышала чей-то сдавленный крик и встала, чтобы посмотреть, кто это так надрывается.

Крик повторился и донесся откуда-то неподалеку. Я сама не знаю, что именно толкнуло меня пойти на этот зов, то ли боль, которой он был наполнен, то ли какая-то сдавленная тоска пронизавшая воздух, а может просто равнодушие окружающих. Никто, кроме меня не отреагировал на эти звуки, а я направилась вперед, обув ноги в туфли. Обогнув несколько груженых телег, увидела неприятную картину, а именно — первую жену, что избивала ногами какую-то старуху в тряпках. Женщина скорчилась на земле. Лицо ее было разбито, а тело наверняка изуродовали синяки и ссадины — била Сарнай жестоко.

— Убью, собаку! — холодно произнесла воительница и снова нанесла удар от которого старуха еще сильнее сжалась и заскулила, перестав вопить.

Я огляделась. Рядом находились воины Шаккара, но ни один из них даже глазом не повел, глядя на зверство первой жены. Нет, у нас во Дворце слуг наказывали и тоже били. Помнится, плетьми отхлестали одну из рабынь. Десять ударов за неповиновение… Нас, детей, заставляли смотреть на это. До сих пор осталось в памяти то, как появлялись на голой женской спине длинные кровавые полосы. Я же сама никогда рабов не обижала. Голос повысить могла, как же без этого, да и ситуации бывали разные, но вот чтобы бить!

— Как ты посмела испортить мою одежду! — не унималась меж тем Сарнай. Она еще не видела меня, а может быть, делала вид, что не видит. Кажется, воительнице все равно, смотрят на нее в этом момент или нет. Она считала себя в своем праве наказать принадлежавшего ей раба.

— Я долго терпела твою неуклюжесть, старая карга! — я сделала шаг вперед, слушая голос первой жены, а сама не отрываясь смотрела на скрюченную фигуру старухи.