Вторая жена (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 42

— Всему свое время, не правда ли, Наима? — и покосилась на ведьму, что поспешила преклонить голову перед своей единственной госпожой. Но теперь пришел черед узнать о будущем Шаккара.

«Даже не о его будущем, — поправила себя Сарнай, — а о будущем всего народа в целом, через принца, его прямого наследника и продолжателя рода!»

Воительница уронила взгляд на рабыню.

— Встань и помоги мне! — приказала она.

Наима повиновалась.

— Я хочу узнать, быть ли войне! — сказала Сарнай и протянула что-то на ладони старухе.

Ведьма потянулась к руке хозяйки и сгребла тонкие темные волоски.

— Я посмотрю, то, что грядет, но мне нужен огонь! — сказала Наима.

Воительница кивнула.

— Жди здесь. И ни шагу с этого места! — велела она и скрылась во тьме, а спустя некоторое время вернулась, держа в руках горящий факел, освещавший ее лицо и фигуру странным зловещим светом.

Наима ничего не сказала, а лишь забрала из рук хозяйки огонь. Затем опустилась на корточки и засунула факел в землю. Сарнай следила за действиями рабыни и не вмешивалась, понимая, что может помешать. Прошлое предсказание первой жене не понравилось, и она опасалась, что и на этот раз не услышит ничего хорошего от старой ведьмы.

Наима меж тем бросила в пламя волоски с головы принца и стала всматриваться в огонь.

Волосы сгорели почти моментально, но Наима увидела то, что хотела. Она забормотала какие-то слова, привычные уху Сарнай. Пусть воительница не понимала их смысла, но знала, что таким образом ведьма призывает иные силы, которые нашепчут ей будущее, откроют глаза на то, что должно случиться.

Ночь смотрела на двух женщин своими темными глазами, бездонными, как самая из глубоких впадин земли. Она ждала, как и воительница Сарнай, того, что произойдет дальше. Того, что откроется старой ведьме.

Наима опустила веки и замолчала. На несколько длинных мгновений, показавшихся Сарнай бесконечными, ведьма словно впала с транс. Она покачивалась и дергала плечами, танцуя жуткий танец, а затем застыла и широко раскрыла глаза, глядя мимо Сарнай.

— Наима? — позвала первая жена.

— Поле сражения усеяно телами! — заговорила старуха шипяще. — Я вижу закат и черных воронов, что кружат над трупами. Земля дышит смертью, и я вижу твоего мужа!

— Шаккар! — проговорила Сарнай и добавила задумчиво. — Значит, войне быть!

— Он сражается один против всех! — продолжила ведьма, а затем дернулась всем телом и запрокинула голову к небу. Ее рот открылся так широко, словно женщина хотела заглотить скрывшуюся в облаках луну. Она зашипела змеей и снова заговорила:

— Остерегайся змеи! — Сарнай нахмурилась. — Остерегайся того, кто рядом. Он ударит, когда не будешь ждать! — а затем ведьма закричала.

— Обернись! — и упала на землю. Ее конечности вздрагивали. Изо рта потекла слюна, глаза закатились.

— Старая карга! — произнесла Сарнай, глядя на мучения ведьмы. — Как всегда ничего толком не сказала, хотя… — она замолчала. Войне скорее всего быть. И, кажется, Шаккару суждено погибнуть. По крайней мере, так поняла Сарнай.

«Я могу и ошибаться! — поправила она себя. — Никто не сможет правильно растолковать слова ведьмы, даже она сама!» — и нагнулась над Наимой. Ведьма продолжала вздрагивать всем телом и тогда Сарнай потянулась к одному из множества амулетов на шее — она носила их всегда, почти искренне веря в охранную силу заклятий. По крайней мере, до сей поры, боги были благосклонны к ней, а значит, амулеты действовали!

Сарнай схватилась за один из них, сжала в руке и произнесла:

— Вставай Наима! — голос женщины превратился в лед. — Это говорю тебя я, Сарнай!

Старуха перестала дрожать и затихла. А спустя несколько мгновений открыла глаза и уставилась в черное небо, опрокинувшееся над ее головой.

В первый раз, спустя столько дней, я проснулась в его руках, в объятиях моего повелителя Шаккара. Сперва, открыв глаза, даже не поверила себе, увидев, что он лежит рядом. Сильные руки мужа прижимали меня к его телу, горячему, пробуждающему во мне чувственность и женское начало.

Осторожно повернулась и села, не отводя взгляда от лица мужчины. Во сне оно расслабилось и выглядело не таким суровым. Я бы даже назвала его сейчас красивым, но не лишенным мужественности.

— Мой Шаккар! — прошептала и потянулась рукой, мечтая прикоснутся к его щеке. Но когда пальцы почти дотронулись к загоревшей коже, принц открыл глаза и посмотрел на меня вполне осмысленным, не мутным, каким бывает после сна, взглядом, и улыбнулся.

— Ну что же ты, повелительница Майрам! — спросил он тихо. Почти прошептал и от этого шепота по спине мурашки, а внизу живота стал разгораться огонь.

— Сделай то, что хотела! — то ли приказал, то ли попросил Шаккар.

И я действительно положила руку на его щеку. Обожглась, но не отдернула.

Кожа под пальцами оказалась горячей и шершавой. Я впервые задумалась о том, когда и где сбривает щетину муж? Ведь я никогда не видела, как он это делает.

— Что за вести принесла птица! — спросила неожиданно для себя самой.

Шаккар приподнялся на локте и потянулся к моему лицу. Захватил пальцами подбородок и чуть сжал.

— После, моя Майрам! — ответил и притянул мое лицо к себе. Наши губы встретились и началась бешеная пляска языков. Спустя мгновение, принц подмял меня под себя, придавил крепким телом, продолжая неистово целовать и касаться руками всех открытых мест на теле, которых после каждого его прикосновения становилось все больше. Незаметно, Шаккар обнажил мою грудь, а после задрал ткань на бедрах. Я дернулась на встречу его руке, привычная к ласке. Я уже сама хотела его прикосновений, его вторжения, сильного и глубокого, и мужчина не заставил себя ждать. Какая усталость? Я забыла обо всех в руках своего повелителя. Шаккар вонзился в меня одним движением, вырвав с губ то ли стон, то ли вскрик, а затем стал двигаться, заставляя поднимать бедра и принимать каждый его толчок в моем лоне почти с благодарностью.

Даже без долгих и предварительных ласк я обезумела. Тело покорилось воле варвара. Стало его рабыней и повелительницей, сдалось на его милость. Мы открывались друг другу, как цветы под солнечными лучами. Мы были продолжением друг друга, единым целым.

Кусая губы, вцепилась пальцами в сильные плечи мужа, двигаясь ему на встречу, насколько позволяло пространство между нашими телами. Каждый толчок его органа внутри моего лона взрывался яркими красками в моем сознании, пока я не умерла и не возродилась вновь.

Очнулась, когда горячие губы прикоснулись к виску. Внутри меня лоно продолжало сжиматься, полное блаженного упоения. Горячее семя мужа стекло по бедру.

— Надо вымыть тебя и покормить! — произнес Шаккар.

— Почему мы еще не в пути? — спросила я, глядя, как обнаженный варвар встал с ложа и направляется к выходу из шатра, намереваясь отдать приказ о том, чтобы рабы принесли горячей воды.

— Скоро у нас не будет времени на подобные остановки! — просто ответил муж. Он выглянул за полог и что-то крикнул, отдавая приказ, после чего вернулся к нашему ложу и прикрыл меня простынями, не желая, чтобы кто-либо смог увидеть то, что принадлежало ему по праву.

— Что было в послании, муж мой? — повторилась я.

Шаккар опустился рядом со мной и лег, облокотившись на руку.

— Птицу прислал отец, — сказал принц и добавил уже тише, — я думаю, что скоро будет война!

— Что? — я не верила своим ушам. Что он говорит? Какая война? Не ослышалась ли я, не помешалась ли, не тронулась разумом?

— Но как? — только и смогла выдавить.

— Все признаки указывают на это, — спокойно ответил Шаккар. Ему как воину было не понять страха женского сердца, которое только начало познавать любовь и теперь боялось ее потерять, так и не узнав полностью.

— Сегодня мы тронемся в путь и теперь будем останавливаться только для того, чтобы дать отдых лошадям, — пояснил мой варвар. — Мне необходимо как можно быстрее оказаться дома. Отец ждет меня и надеется на скорое возвращение.