Судьба Я против... (СИ) - "Аграфена" - Страница 2

О боже! Мама дорогая! Блин! Черт! — Все это пронеслось у меня в голове, когда я поняла: Вот она! То есть он! Вот — моя соперница. Я в полном ступоре уставилась этот эталон мужественности, который оказался моей соперницей, хотя по его раздражённому взгляду, охватившему меня с ног до головы, соперницей он считал именно меня. Я в шоке. Никогда ещё меня не считали соперницей парню. Лицо моего не состоявшегося мужа уже полностью покраснело, кажется даже светлые брови разрумянились и это меня добило полностью. Где эта Ленка сейчас? Вот же огонь, который она хотела наблюдать, даже не огонь, а пламя и искры присутствуют. Как же без них? Прямо сверкают в чёрных глазах, которые уставились на несостоявшегося папочку моих детей. А что я тут делаю, интересно? Я же тут, как минимум, третий лишний. Потихоньку поднимаюсь и начинаю движение по выдвижению. Виктор заметил мои маневры только тогда, когда я сняла сумочку со спинки стула, уже стоя возле столика.

— Наташа, подожди, мы же так и не поговорили. — он снова поднял глаза на стоящего мужчину, — Я хотел бы тебя познакомить с Оливером. Ол, хочу представить тебе свою… подругу. — Виктор снова замолчал и только водил глазами от меня на мужика, который Ол и обратно.

— Приятно познакомиться. — процедил низким, красивым голосом этот Ол, причём тон был такой, что ему похоже было бы крайне приятно придушить меня тут же на месте, сжечь и прах ногой растереть. Поэтому я немедленно начала отступление, так как, герой не тот, кто смелый, а тот кто умный. Эти слова частенько мне напоминала директор нашего детского дома, когда я в очередной раз приходила со школы в синяках и ссадинах, потому что никогда не могла промолчать, когда кто-то явно нарывался. Сейчас я сразу же и безоговорочно решила последовать этому умному совету.

— Мне тоже очень приятно, — выделив голосом слово "очень", я попятилась в сторону двери. — Только, как оказалось, мне срочно нужно домой, я тут вспомнила, что у меня ещё цветы не выгуляны и попугаи не политы.

— Наташ, у тебя нет попугаев, — напомнил мне Витюша, как будто я и сама этого не знаю.

— Вот и исправим это, — бодренько пропела я, продолжая потихоньку отступать. — сейчас приобрету и сразу же начну поливать.

— Наташа, перестань, я надеялся, что мы все же останемся друзьями, не смотря… — он замолк, наверное не смог подобрать рифму к словам " не смотря".

— А мы и так друзья… наверное. — успокоила я его.

Виктор поднялся со своего места и попытался подойти ко мне. Именно, что попытался, так как я сразу же вскинула руки в протестующем жесте и твердо сказала:

— Господа и дамы, — перевела взгляд с одного на другого, явно показывая, что понимаю кто есть кто — вынуждена скоропостижно попрощаться с вами, дел полно, да и чувствую себя неважно, наверное заболела, боюсь, как бы не птичий грипп. Не смею мешать вашему уютному междусобойчику. Пока! — и резко повернувшись к двери, покинула общество достойных джентльменов, не замечая удивлённых взглядов немногочисленных посетителей кафе.

Снимая курточку с вешалки у двери, подумала, что ведь и не соврала даже. Как ещё назвать то, что меня стошнит, задержись я здесь ещё хоть на минуту, как не болезнью? Тихонько закрыла за собой входную дверь, закрывая одновременно период жизни длиною в полгода, когда я являлась чьей-то невестой.

На улице было прохладно, но осень не сдавалась на милость зиме, снег еще ни разу не присыпал разноцветные листья на деревьях и земле, было сухо и очень красиво. Сумерки добавляли очарования последним осенним денёчкам. Я шла не спеша, специально выбирая места, где листва сильнее покрывала аллею, чтобы слушать шорох опавших листьев. Они как будто шептали мне что-то по-дружески, стараясь успокоить. Домой идти мне не очень далеко, так что я не торопилась, успею до того, как станет совсем темно. Да и в настроение в норму приведу. По совести сказать, я никогда не относилась к той части человечества, которая напрочь отвергала другую часть, имеющую диаметрально-противоположную нормальной ориентацию. Мне было все равно, так как не касалось меня никаким боком. Но поменять меня на мужика! Этого я понять не могла.

Было уже совсем сумрачно, когда я подошла к маленькому дворику, в котором снимала себе жилье и открыла калитку. Заливисто залаял Матрос, хозяйский пёсик, а когда узнал меня свалился на спину и отчаянно замолотил хвостом, одновременно визгом выражая свою радость от моего появления. Собачка была небольшая, но шумная. Хозяйке несколько раз предлагали взять бОльшую собаку, но она категорически отказывалась, аргументируя тем, что настоящего бандита и большая собака не остановит, а Матросик всех видит, всех слышит и всех облает. Так что другая собака ей совершенно ни к чему. Вообще баба Маняшка — особа выдающаяся. Я у нее уже почти год живу и ни разу не видела, чтобы она чему-то удивилась и это обстоятельство очень сильно удивляет меня. Всегда спокойная, как паровоз, Маняшка понравилась мне с первого взгляда и первого разговора тем, что не лезла не в свое дело, не выпытывала то, что её не касается, не советовала того, в чем не нуждаются и не пыталась найти мне кавалера, дабы не осталась я горемычная старой девой. Я затормозила прямо у дверей, потому что как раз в это время образец квартирной хозяйки выплыл из дома. Чего это ей на улице понадобилось, интересно? Маняшка в такое время перед телевизором сидит, передачи про экстрасенсов смотрит, и если есть поблизости слушатели, то бишь я, озвучивает свои впечатления. Я её впечатлениями не впечатляюсь, так как не верю я во всю эту дребедень.

— Ох, Наташка, — ровным, как обычно, голосом вещает Маняшка, — жизни ты не знаешь совсем, вот сказал же кто-то умный: "Есть, друг Герасим, на свете такая чертовщина, что и не снилась самым мудрым мудрецам." А ты, если не хочешь про умных людей смотреть, отправляйся к себе.

И я отправлялась, предварительно захватив ключик от летней кухни, в которой и располагается моё жилье. Ключик строго хранился в доме, да я была и не против. А сейчас, несмотря на экстрасенсов Маняшка, собственной персоной, движется к воротам.

— Баб Маняшка, Вы это куда? — озадачила я её вопросом.

— Вещь сейчас одну привезут, к тебе поставим. — невозмутимо ответила Маняшка.

— А почему ко мне? — возмутилась я.

Женщина моим возмущением совершенно не впечатлилась и пояснила:

— Ближе на много, чем к дому. Вещь тяжёлая.

Когда послышался гул приближающейся машины и сверкнули фары, мы с хозяйкой одновременно двинулись к воротам, возле которых уже тормозил небольшой грузовичок, из которого сноровисто выпрыгнули два грузчика.

— И что, эти два буг… то есть физически развитых мужчины, не донесут Вашу вещь до дома? — сердито прошептала я Маняшке. Она мою сердитость проигнорировала и повторила:

— Вещь поставят к тебе. — и подала мне заблаговременно вынесенный ключик от летней кухни. — Открывай.

Оливия в ужасе прижалась к стене, так как отступать было уже некуда, а разъярённый мужчина продолжал наступать на нее. В чёрных глазах сверкали жёлтые искры и явно просматривалась жажда убийства. Причём медленного и мучительного для жертвы. А жертвой в данный момент являлась она. И хотя Оливия точно знала, что день её кончины ещё не сегодня, не испугаться она не могла. Этого человека боялись все, кто хотя бы один раз столкнулся с ним в живую.

Да ты сама поняла, что сейчас сказала? — прорычал мужчина, приблизившись вплотную и нависая над ней. — Король обязан иметь наследников и будет их иметь, даже если для этого придётся стереть в порошок одну маленькую, несговорчивую ведьму!

— Но…но…но — пыталась хоть что-то сказать Оливия, но горло, сжатое спазмом не желало выпускать слова, а тем более, членораздельные предложения.

Что?? — рявкнул черноглазый ужас и уставился на девушку сверху вниз.

На это она открыла рот и…снова закрыла. Мужчина разогнулся и на несколько шагов отступил от нее. Потом закрыл глаза и застыл, явно пытаясь взять себя в руки. Так они простояли пару минут. Когда глаза его снова открылись, жёлтые искры в них пропали и они снова стали цвета ночного неба, какими были до того, как она огорошила его своим пророчеством.