Мертвые тоже хотят жить (СИ) - "Ангара" - Страница 16

  Брата я нашла на улице, частично скрытый полу облетевшими кустами и деревьями, он задумчиво разглядывал ползущие по небу облака и курил.

  - Макс? - я настороженно всмотрелась в его лицо, - А я Вадима сейчас видела.

  - Я тоже.

  - Плохо.

  Значит все же к Максу приезжал. А зачем? Неужели подумал, что шутка с помадой дело рук брата?

  - Не скажи, я узнал поразительную вещь, - слишком спокойно возразил братец.

  - Какую? - насторожилась, пытаясь понять по лицу брата его мысли. Но оно ничего не выражало. Только спокойствие. И это было странно.

  - У меня на одного друга внезапно стало меньше, - посмотрев на докуренную сигарету, затушил ее об широкий бортик урны и выбросил.

  - Макс? Ты о чем? Вы с Вадимом даже приятелями не были.

  - А я не про эту тварь, я про Пашку.

  - Макс, ты скоро там? - из-за угла показался тощий сослуживец брата, - Там о красной камри спрашивают, что говорить?

  - Проверил, пусть оформляют. Игорек, еще пять минут. Сейчас по телефону договорю и приду.

  - Юлька что ли?

  - Нет, родня.

  - А ну тогда ладно, пять минут.

  - Юльку тут тоже не любят? - решила поинтересоваться я, как только мужчина отошел подальше.

  - Ну что ты , мелкая, разве можно ее не любить?

  - Можно. Но у нас пять минут, поэтому давай лучше обсудим твоих бывших друзей. А? Что там с Пашкой? Он же вчера хотел помочь? М-м-м?

  - Хотел, но повышение по должности он хотел больше.

  - Как это?

  Я откровенно ничего не понимала. Повышение по должности можно было бы получить, раскрой он мое убийство. А тут?

  - Вчера я ему намекнул, что думаю, будто бы твой муж замешан в твоем убийстве.

  - Зачем? Мы же договорились неделю подождать?

  - Выпил чуть больше, - брат поморщился и засунул руки в карманы джинс.

  - Ладно, ты ему это сказал? И что? Не криминал же? Или ты ему что-то еще наплел?

  - Нет, слава Богу, ума хватило промолчать, - зло выплюнув, брат пнул лежащий под ногами камешек и проследил глазами за его полетом.

  - Так, Максик, не тяни, что ты ему еще сказал? И про Вадима рассказывай давай, у нас пять минут заканчиваются.

  И Макс рассказал, не очень много, но этого мне вполне хватило, чтобы выкинуть из головы недавно пришедшие мысли о глупости мести и справедливости правосудия.

  Нет! Это надо же, а?

  Брат вчера проболтался, но совсем капельку, намекнул на то, что почти уверен в виновности моего мужа, но этого вполне хватило для Пашки. Почуяв прибыль, тот позвонил Вадиму и выложил свои сомнения, а муж почему-то эти сомнения принял близко к сердцу и решил в свою очередь навестить брата. Разведать обстановку и припугнуть заодно. Не на прямую нет, завуалировано. Якобы никто бредням убитого горем брата покойной не поверит, и даже если Макс пойдет до конца, выдвинет обвинение и напишет заявление, то Вадим ответит жестко, ибо терять репутацию благопристойного члена общества не желает.

  Как то так.

  И вот теперь стоял мой братец и думал, что собственно делать дальше. Причем, зная Макса, я уверена, отказываться от намеченного пути и идти на поводу Вадима он не собирался.

  - Говнюк толстый!

  - Мариш? Ты девушка...

  - Я помню, помню, девушки не ругаются, но он в самом деле толстый говнюк! Макс? Вот скажи, что они за люди, а? Как так? Он же твой друг! - ярилась я.

  - Был моим другом, - поправил Макс и раздраженно вздохнул.

  - Был, - согласилась я.

  Такое действительно не прощают. Предательство, оно разрушает все. И что остается? Кому верить? Никому, ну почти, только себе и брату. Даже родителям ничего не расскажешь, папа ляжет с сердцем, ну или мама, а он пристроится рядом, таблетки глотать, для профилактики.

  - Знаешь, Максик, - я перекатилась с пятки на носок и задумчиво посмотрела на ногти. Фу, безобразные, сломанные под корень, с облупленным лаком, лучше не смотреть, - А навещу как я Пашку, как думаешь, обрадуется?

  - Да я бы сам навестил, не отказался.

  - Не, ты иди работай, пять минут давно прошли. А вот я вольная птица, почему бы не слетать?

  - Слетай, - брат проглотил смешок, - Я уверен, он очень обрадуется.

  Павел Андреевич Терехов трудился в прокуратуре Ленинского района заместителем прокурора , и насколько я знала со слов брата, да с мечтательных рассуждений рыжика, Пашка хотел подняться выше и стать не просто прокурором округа, а перейти в серое здание на площади, под патронаж одного из заместителей прокурора области, какого именно, Пашка пока и сам не решил. Сегодня это управление по надзору за исполнением федерального законодательства, завтра это уже организационное управление, единственное, что Паха знал точно, он себя абсолютно не видел под патронажем Ваниренко в надзоре за уголовными делами.

  Остановившись напротив недавно покрашенного бордово- белого здания сталинской постройки, задрала голову наверх. Пашка по моим воспоминаниям должен быть на втором этаже, и если я не путаю, то вон то окно, с приоткрытой форточкой, как раз его. Просочившись через массивную деревянную дверь, торопливо перебирая ногами, проскочила вахту с охранником и парочку пролетов с широкими, полустертыми ступенями. На несколько секунд растерявшись на этаже, нашла необходимую дверь и заглянула туда. Ошибиться я не могла, судя по металлической пластине с выбитыми должностью и инициалами, Пашка квартировался именно здесь.

  Я оказалась права.

  Большая, немного грузная несмотря на молодой возраст фигура, облаченная в синий фирменный китель, заседала за широким столом, заваленным бумагами, и задумчиво перебирала эти самые бумаги. С легкой, будто бы приклеенной улыбкой он вчитывался то в один документ, то во второй, хмыкал и что-то быстро писал на отдельном листе.

  Несколько минут понаблюдав за деятельностью бывшего друга брата, недоуменно покачала головой.

  Как он мог? Столько лет дружбы?! И все променять на воздушные замки? Неужели Пашка действительно рассчитывал на помощь Вадима. Наивный. Да даже сквозь свои розовые очки я умудрялась видеть расчетливую сущность мужа, в бизнесе он никогда ничего не делал просто так, он не раздавал авансы. Никогда. Как оказалось не только в бизнесе.

  На миг я вспомнила свою смерть, землю, холодящую тело, и прелую листву, и ненавидящий, истекающий желчью голос любимого.

  Кивком головы отогнав видение, поджала губы.

  Паша, Паша. Школьный друг и частый гость. Любитель булочек и улыбок.

  Я медленно подошла к мужчине и встала за его спиной.

  А ведь он был почти членом семьи. Почти родственником.

  Заглянув через плечо, мазнула взглядом по ровному бисерному почерку, украшающему писчие листы.

  В детстве мама периодически ставила в пример его почерк, и это ужасно меня злило, мой был не столь идеален. Редкие помарки, кляксы, но я старалась, ведь я была девочкой, а девочки должны быть всегда аккуратны, даже в мелочах. Позже, конечно, я научилась, и начала писать даже еще лучше, по крайней мере мне так казалось, но я до сих пор ненавидела этот его почерк, вкупе с вечной улыбкой на губах.

  Мелочи, я старалась их не замечать, ведь не бывает идеальных людей, тем более он был другом моего любимого брата. Но эти мелочи постоянно всплывали и раздражали. Всего лишь почерк и улыбка. И предательство.

  Отвернувшись к окну, отодвинула защелку и с шумом распахнула фрамугу. Впуская в теплое помещение холодные порывы воздуха.

  - Что за черт? - мужчина недоуменно повернулся и уставился в распахнутое окно. Пока он его закрывал, подошла к документам и , схватив их в охапку, взметнула вверх и еще раз и еще. Листы падали вниз словно огромные белые снежинки, и ложились вокруг красивым беспорядком.

  Совсем недавно, буквально неделю назад, Пашка с гордостью рассказывал о новом деле, которое ему поручили вести. Что-то связанное с денежными махинациями в одной из фирм города, и если я не путаю, то одно из заседаний, тут я быстро взглянула на календарь с обведенной датой, висевший на стене. Точно! Одно из заседаний намечено на завтра.