Поймай меня Или моя полиция меня бережет (СИ) - Орлова Анна - Страница 24

— Бросьте, — перебила я. На меня вдруг навалилась усталость. Бабуля пропала, а мы тут дурью маемся! — Давайте лучше займемся расследованием!

Мердок как-то разом подобрался.

— Разумеется. Благодарю за порцию здравомыслия, Стравински! Будьте любезны, подождите, пока я приведу себя в порядок.

И закрыл дверь изнутри.

Если вдуматься, не лишняя предосторожность — спальня не заперта, а кто знает, что взбредет Розочке в голову при виде полуобнаженной добычи?

— Чувствую себя драконом на страже сокровища, — буркнула я, с ногами забравшись в кресло.

А рыцарь (Розочка) уже наверняка облачался в доспех (самое соблазнительное платье), чтобы сразиться с чудовищем…

Одна надежда, что она замешкается, перебирая наряды.

К счастью, Дис принесла рубашку всего через несколько минут: белоснежную, хрустящую и выглаженную.

Я не стала спрашивать, каким чудом она этого добилась.

Чудеса ведь хрупки, их так легко спугнуть…

Мердок вышел из ванной уже при полном параде, вновь отстраненный и невозмутимый. Вот уж для кого одежда и правда служила броней!

Он чуть прищурился, бросил:

— Полагаю, нам пора!

И стремительно направился к выходу.

Я усмехнулась, по пути прихватив сумку. Может, это и напоминало паническое бегство, но в разумности (и находчивости!) Мердоку не откажешь.

Не видеть бедной Розочке следовательского тела!..

Выйдя из дома, Мердок вздохнул с облегчением.

Мы остановились в густой тени грецкого ореха. Несмотря на ранний час, солнце уже светило ярко, и вчерашние лужи почти успели высохнуть.

— Обговорим план на сегодня? — он вынул из кармана неизменный блокнот. — Итак, с чего начнем?

Я прикусила губу и полезла в сумку за сигаретами.

Мердок поморщился и отступил на несколько шагов.

Хм, буду знать, чем его можно отогнать на безопасное расстояние…

Если это понадобится, конечно. Я же не Розочка…

Тьфу, о чем я думаю?!

К Неназываемому эмоции! Работаем.

Так, о заявлении насчет бабули нечего было и заикаться. Мердок считал, что дело не откроют, и пришлось признать его правоту. До истечения семидесяти двух часов полиция ищет лишь тех, кто пропал при обстоятельствах, указывающих на явную угрозу для жизни и здоровья.

— Что мы не успели вчера? — попыталась вспомнить я. Столько событий, что планы и догадки смешались в кучу. — Кладбище, оба морга, архив. Так?

Мердок методично проставлял в блокноте пункты.

— И не следует забывать о визите к сестре мадам Цацуевой, — напомнил он. — А также стоило бы еще раз попытаться найти сокровища.

— Согласна, — кивнула я, затягиваясь. — Только лучше бы попробовать искать где-то поближе к воде.

— Имеет ли в данном случае значение размер водоема? — уточнил Мердок деловито.

Чего его в полицию занесло? Ему бы теорией заниматься.

— Конечно. — Я стряхнула пепел и задумалась. — Лучше всего устроиться где-нибудь возле Бирюзовой. В нее впадают все местные ручьи, так что проще учуять след.

— Разумеется, — согласился Мердок, что-то черкая в блокноте, и спрятал его в карман. — Тогда начнем с сестры мадам Цацуевой. Адрес у меня имеется. Подождите здесь, я поймаю такси!

Он ушел, а я осталась докуривать.

Бабуля, во что же мы впутались?!

Стоило оказаться вне дома, и в голове посветлело.

Рядом с Розой и Дис меня обуревали эмоции. Зато общество Мердока действовало, как хорошая доза транквилизатора. Не могла же я при нем разреветься!

В конце концов, это непрофессионально…

Такси мчало нас с Мердоком по городу. Он молчал, отстраненно глядя в окно, а я пыталась упорядочить в голове все, что нам известно о Кукольнике.

Итак, это точно асоциальный тип. Вряд ли он интересуется только деньгами — есть масса способов заработать без такого риска. Значит, у него есть какая-то (пока неведомая) цель. И, главное, он не боится дразнить полицию! Следовательно, уверен в собственной безопасности…

Что нам это дает? Ровным счетом ничего.

Да, и скорее всего, Мердок прав. Кукольник имеет какое-то отношение либо к моей семье, либо лично ко мне.

Но какое?!

Так ничего и не придумав, я решила действовать по обстоятельствам…

Такси остановилось у небольшого мрачного домика в зарослях жасмина. Чуть позже, к концу месяца, здесь будет стоять одуряющий запах, а дом станет похож на невесту в белом убранстве цветов. Но пока потемневшие от времени и дождей стены выглядели уныло и неприветливо.

Мердок надавил на звонок раз, другой… Никакой реакции.

— Давайте я попробую, — предложила я со вздохом и, дождавшись кивка начальства, заголосила: — Хозяева! Эй, хозяева!

Не раз опробованный в частном секторе прием осечки не дал. В доме качнулась занавеска и приоткрылось окно.

Я незаметно сдвинулась вправо, давая рассмотреть себя во всем блеске форменного кителя.

Мердок, засунув руки в карманы, оглядывался по сторонам, и выражение его лица не сулило местным жителям ничего приятного.

Улица Каштановая выглядела заметно беднее уютных улочек в более респектабельных районах. Здесь на всем лежала печать запустения, — как выразился бы склонный к высокому слогу Мердок.

Я же назвала бы это банальным разгильдяйством. Заборы с пузырями вздутой краски, груды битых кирпичей чуть ли не на дороге, забитые водостоки, — рачительными хозяевами здешние жители явно не были.

А ведь если приглядеться, заметно, что дома строили на совесть! Пусть и было это добрую треть века назад.

— Бессмысленно дожидаться, — наконец заключил Мердок, с сомнением покосился на блестящие носы своих пижонских лаковых туфель и перевел взгляд на меня. — Пойдемте, попробуем разыскать такси.

Я кивнула, а он вдруг протянул руку и коснулся моих волос.

Нас разделял единственный шаг…

Я затаила дыхание, а он объяснил негромко:

— Листок. У вас в волосах.

Тут раздался звук шагов, а затем и натужный скрип калитки, заставив нас отпрянуть друг от друга.

— Что надо? — неприветливо буркнула худощавая женщина, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы просунуть в щель остренький нос.

Одета она была в какие-то ужасные обноски, покрытые пятнами и украшенные дырами в самых неожиданных местах.

Мадам Цацуеву она не напоминала даже отдаленно (хотя мы с Розой тоже не слишком-то похожи). Насколько одна сестра была изобильна телом, настолько другая оказалась худощавой, даже угловатой.

Единственное, что роднило ее с мадам Цацуевой — острый подозрительный взгляд, словно она застукала нас за чем-то предосудительным… Кхм.

— Полиция. Следователь Мердок, — отрекомендовался мужчина и чуть склонил голову. — А это домовой Стравински. Позволите войти?

— Вот еще! — фыркнула хозяйка. — У вас что, ордер есть? Знаю я вас, еще подкинете чего!

— Госпожа Рачковская, — предельно вежливо обратился к ней Мердок, — я занимаюсь делом о пропаже вашей сестры…

— Не врите! — фыркнула дама и прищурила по-птичьи желтые глаза. — Натку ищет следователь Стэлла.

— Хм. Скажем так, мы пытаемся поспособствовать ее поискам.

— А нечего тут способствовать! — женщина задрала острый подбородок и тряхнула подстриженными «перьями» волосами. — Или с полюбовником сбежала, или кто-то из соседей в огороде прикопал.

Я спрятала улыбку. Образец родственной любви и понимания! Хотя я таких навидалась. Увы, в реальной жизни склоки между близкими случаются намного чаще, чем умильная любовь с семейных календарей для домохозяек.

— В общем, некогда мне с вами пререкаться! — отрезала госпожа Рачковская. — У меня статья недописанная.

И захлопнула дверь прямо у Мердока перед носом.

— Хм, — произнес он глубокомысленно и перевел взгляд на меня. — Вы знаете, кто это был, Стравински?

— Сестра потерпевшей, — сообщила я очевидное.

Мердок покачал головой.

— Разумеется, вы правы. Но, кроме того, это — Птица Говорун.

— О, — только и вымолвила я, пытаясь совместить образ скандальной журналистки и эту неопрятную даму. — Похоже, доверием она к нам не прониклась.