Поймай меня Или моя полиция меня бережет (СИ) - Орлова Анна - Страница 44

А вот интересно все же, зачем Кукольнику понадобился водяной? Подручный из него, как из тины пуля. Сидит себе на участке и распивает горькую…

Хотя что, если это всего лишь продуманная личина? Помнится, мадам Цацуева утверждала, что видела на соседнем участке таинственного ночного гостя…

Я помотала головой. Нет, все равно бред. Водяной никак не может быть некромантом — неупокоенные мертвецы панически боятся воды. И не без причины, вспомнить хоть бабулины подвиги! Хм, а ведь Ярый тоже отпадает.

Тьфу, я окончательно запуталась. Надо бы обсудить с Мердоком…

Я постучала в дверь МакНага и заглянула, не дожидаясь разрешения.

На стуле перед нагом застыла девушка, которая смотрела на него с ужасом, как на взаправдашнюю змею.

Худенькая, хорошенькая, на вид лет двадцати от силы. Летний сарафан в цветочек обрисовывал тонкую фигуру, а на плече болталась дешевенькая сумочка.

Открывшуюся дверь она проигнорировала.

— Нет, не может быть! — говорила она запальчиво. Голосок звенел от негодования. — Зачем вы мне это говорите? Это же неправда!

— Увы, правда, — возразил МакНаг, бросив на меня короткий взгляд. — В принес-с-с-енной вами пище оказалс-с-ся яд.

— Не верю! — она с такой силой покачала головой, что казалось, та не удержится на тонкой шее. — Вы меня обманываете!

Я кашлянула, МакНаг нахмурился и подался вперед.

— Я вас-с-с не обманываю. Рас-с-скажите, какой яд вы ис-с-спользовали, это поможет с-с-с-пас-с-сти вашего с-с-сожителя.

Я моргнула. Так это она?! Та самая злостная отравительница, по версии Мердока, подкупленная Кукольником?

Светлые глаза девушки вызывающе блеснули.

— Я не сожительница! — вспыхнула она, теребя тонкими пальчиками ремешок сумки. — Я люблю Ваню, и мы собираемся пожениться! Вот. А вы говорите, что я его… отравила?!

— Кхе-кхе! — старательно откашлялась я, заходя в кабинет. МакНаг бросил на меня раздраженный взгляд, и я виновато напомнила: — Простите, но дело о покушении на господина Сидорова ведет следователь Мердок.

МакНаг помолчал минуту, затем согласился нехотя:

— Забирайте! А кражу тоже Мердок с-с-себе возьмет?

— Вряд ли.

— Я так и знал, — вздохнул наг. — Его величес-с-ство на мелочи не размениваетс-с-ся.

Я только руками развела. Мердоку действительно с самого первого дня поручали только самые серьезные дела. Теперь-то я знала, почему, но не могла поделиться этим знанием с МакНагом.

— И я уверена, — вдруг выпалила девушка, сжимая ремешок сумочки, как спасательный круг, — Ваня ничего не крал!

— С-с-с чего вы взяли? — поинтересовался МакНаг.

— Он не мог! — она гордо вскинула подбородок с ямочкой и смело взглянула в змеиные глаза следователя. — Ваня мне поклялся, что больше никогда-никогда!

МакНаг, не сдержавшись, прошипел что-то раздраженное, а я закатила глаза.

Ох уж мне эти влюбленные девицы!..

- Можно? — спросила я, заглянув в кабинет Мердока. — Я привела… кхм, ту самую особу, которая принесла передачу Сидорову.

Надо же, я даже имени ее не спросила. Позор на мои погоны!

— Разумеется, — откликнулся Мердок, поднимая голову от бумаг.

Выглядел он заметно посвежевшим. Видимо, сказалось благотворное воздействие рабочего места. Эх, начальник-зануда куда ни шло, а вот трудоголик…

Я тяжко вздохнула и распахнула дверь пошире, пропуская девицу.

При виде этой «ромашки» Мердок дернул уголком рта и чуть прищурился.

— Где Ваня? Что с ним?! — с порога вскричала она, не дав ему произнести ни слова.

— Вопросы здесь буду задавать я, — заметил Мердок бесстрастно. — Тем более что вы — постороннее лицо и не вправе получать информацию о состоянии здоровья господина Сидорова.

— Я не посторонняя! — возразила она запальчиво, сжимая сумочку с такой силой, что побелели пальцы. — Мы с Ваней любим друг друга.

— Весьма рад за вас. Однако с точки зрения закона вы лишь сожительница, посему…

— Никакая я не сожительница! — вскинулась она, зачем-то торопливо раскрывая сумку. — Мы же подали заявление! Я сейчас вам покажу… Вот!

И, шагнув к Мердоку, протянула ему какую-то бумажку.

Он быстро пробежал глазами короткий текст и слегка наклонил голову.

— Приношу свои извинения, госпожа Соловьева, — произнес он ровно. — Как невеста господина Сидорова, вы, безусловно, вправе интересоваться его здоровьем. Однако как подозреваемая…

— Что?! — она побелела, как снег, и в ужасе уставилась на Мердока.

Он сжал губы и окинул ее далеким от приязни взглядом.

— Факты свидетельствуют, что вы могли отравить вашего… хм, жениха. И будьте любезны меня не перебивать.

— Но… — вякнула она слабо, покачнулась и почти упала на вовремя подставленный мною стул.

Я села рядом, с интересом наблюдая, как Мердок додавливает Соловьеву.

Хотя ее было даже немного жаль. Девочка ведь явно из хорошей интеллигентной семьи. Такие, как она, теряются от грубости и напора.

— Мотивом могла послужить ревность, — продолжал тем временем Мердок. — Или, скажем, если господин Сидоров передумал на вас жениться…

— Нет! — она вскинулась (откуда только силы взялись?) и заговорила быстро, горячо: — Вы должны мне поверить! Я бы никогда, никогда не сделала такого! Я люблю Ваню!

Мердок поморщился — он, как и все мужчины, не очень-то доверял эмоциональным аргументам — и возразил:

— Однако господин Сидоров — не слишком законопослушный субъект и вполне мог, скажем так, обижать вас.

— Никогда! — она прижала ладонь к маленькой груди. — Мы с Ваней любим друг друга. И он поклялся мне, что больше не будет воровать! Почему вы мне не верите?!

Мердок подался вперед и вперил в нее тяжелый взгляд. Она что-то пискнула и испуганно отшатнулась.

Коршун нападает на цыпленка, не иначе!

— Потому что состояние господина Сидорова стабильно тяжелое, — раздельно, как ребенку, проговорил Мердок. — И отравился он продуктами, которые именно вы ему принесли. Кстати, если он нарушил данное вам обещание не красть, вы могли пожелать его наказать. В данном случае у меня достаточно оснований вас подозревать.

Она всхлипнула, зажмурилась, а потом встала.

— Вы можете меня арестовать, — сказала она с отвагой обреченности. — Только прошу вас, пустите меня к Ване!

— Чтобы вы доделали то, что не сумели довести до конца раньше? — осведомился Мердок очень сухо.

Соловьева отчаянно замотала головой.

— Я бы никогда такого не сделала! Ну хотя бы скажите, что с ним? Я ведь все свежее купила, честное слово! Только мясо взяла из холодильника. Это оно испортилось, да?

— Боюсь, отравленное яблоко случайно испортиться не могло, — заметил Мердок холодно.

— Что? — она хлопнула глазами и опустилась на стул. — К-к-какое еще яблоко?

— Отравленное, — повторил он и вдруг хлопнул ладонью по столу: — Хватит изображать оскорбленную невинность! Признавайтесь, это вы сделали?!

«Да ведь он сейчас Чандлера пародирует!» — поняла я вдруг и развеселилась.

Выходит, он и без своих обычных расшаркиваний умеет обходиться. Даже манера речи поменялась… Ну, артист!

Она сглотнула.

— Но я не передавала никаких яблок!

Мердок сузил глаза.

— Вы уверены? Можете в этом поклясться?

— Да-да! — она закивала и обхватила себя руками. В прохладе кабинета ее била крупная дрожь. — Там было мясо, огурцы, хлеб и четыре яйца.

— А питье? — Мердок задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Не было никакого питья. Мне сказали, что нельзя… ну, ничего такого. Только простые продукты, чтоб было видно, что там.

Следователь прищурился, изучая ее, как колбасу в витрине. Свежая? Не очень?

— А кому вы отдали продукты?

— Я же не знаю, как его зовут! — она прикусила губу и объяснила: — Он там при входе сидит, обещал все передать. Продукты и… — и добавила совсем тихо: — и деньги. Он сказал, надо.

Мы с Мердоком молча переглянулись.

— Будьте любезны, назовите свое полное имя, дату и место рождения, — произнес он, вынимая блокнот.