Поймай меня Или моя полиция меня бережет (СИ) - Орлова Анна - Страница 57

— Хм, — я почесала бровь и украдкой принюхалась к свертку, пахнущему копченостями и специями. — Ну, это же плебейская еда, а вы такой утонченный… В смысле, аристократичный!

Потерявший дар речи Мердок был мне наградой за этот пассаж.

— Стравински, — наконец отмерев, вздохнул он, — временами вы невыносимы.

— Ну так не выносите, — фыркнула я и впилась зубами в восхитительно вкусный бутерброд. — Так будете или нет?

И протянула ему второй кусок. От сердца оторвала, можно сказать!

Мердок смерил меня взглядом, но принял подношение.

А он небезнадежен! Даже руки не помыл…

Когда первый голод был утолен, я полезла в ящик стола теперь уже за сигаретами.

Мердок поморщился и отошел к окну. Повозился немного с наглухо закрашенными рамами и даже, что удивительно, сумел открыть!

— Рассказывайте, Стравински, — велел он, не чинясь, прихлебывая чай с коньяком (неприкосновенный запас!) и заедая это удовольствие вкуснейшими блинами.

Я пожала плечами, закурила и кратко рассказала о своих изысканиях.

— Любопытно, — признал Мердок, когда я умолкла. — Как полагаете, Стравински, мог ли дежурный вам солгать?

— Вряд ли, — я пыхнула сигаретой и отпила чая. — Смысл врать, если есть журнал посетителей и кристалл видеозаписи? Это же все легко проверить.

Мердок согласно кивнул.

— Как думаете, отчего мадам Цацуева не стала общаться ни с кем из полицейских?

— А зачем это ей? — спросила я напрямик. — Цацуева, конечно, хм… — я замялась, подбирая слово.

— Вздорная особа? — подсказал Мердок, небрежно облокотившись о подоконник.

— Ну, можно и так сказать, — хмыкнула я. У меня на языке крутилось выражение покрепче, но кто я такая, чтобы спорить с начальством? — Но она очень законопослушная.

— Вероятно, это следствие судимости ее бывшего супруга… — задумчиво заметил Мердок.

Я только пожала плечами. Какая разница? Тут важен результат.

— Так вот. Зачем ей разговаривать с Кукольником? Не шантажировать же!

— Согласен, — поразмыслив, вымолвил Мердок. — Значит, в ее характере было бы немедленно заявить в прокуратуру?

— Ну да, — я закивала и выпустила клуб дыма. — Ладно, можно понять, почему она не сказала мне. Вдруг я с Кукольником заодно? Но промолчать вообще?! Нет, это на нее не похоже.

— Вероятно, у нее имелись свои резоны, — задумчиво произнес Мердок, глядя на мутное, давно не мытое окно. Мне даже стало стыдно… ненадолго. — Вероятно, имеющуюся информацию она сочла недостаточной. И, надо думать, отправилась в райотдел с целью оную информацию раздобыть.

— Так, — я помотала головой и затушила сигарету. — Цацуева же сказала сестре, что у нее архив мужа!

— Именно так, — согласился он. — Однако кто сказал, что информация в означенном архиве не была зашифрована? Или, скажем, что фамилия Кукольника там вообще упоминалась?

Я наморщила лоб, пытаясь сообразить, на что он намекает.

— Постойте! — озарило меня. — Вы думаете, там было только фото, без подписи?

— Вы совершенно правы, Стравински, — скупо улыбнулся Мердок. — И, полагаю, необходимые сведения она получила, иначе вряд ли бы так быстро ушла.

— Да уж, — хмыкнула я, вспомнив напористую мадам Цацуеву, готовую грудью проломить любые препятствия. — Вопрос только — откуда? Она же ни с кем не встречалась. Или Потапыч что-то рассказал?

— Холодно, Стравински, — усмехнулся Мердок. — Попробуйте восстановить эту сцену.

— Хм, — я послушно прикрыла глаза, представляя. Вот Цацуева болтает с Потапычем, вот звонит блюдце, и она бесцельно бродит по комнате… Я предположила неуверенно: — Фотографии «их разыскивает полиция»?

— Уже теплее, — подбодрил Мердок.

Я разозлилась. Что за манера изрекать догадки с видом великого детектива?

И со злости поймала наконец ускользающую мысль.

— Там же еще доска объявлений!

— Верно, Стравински, — одобрительно кивнул он. — И кроме времени приема начальства на ней имеются также его портреты.

— И ваш! — мстительно припомнила я. — Ну, как лучшего работника.

— Я полагал, что с данной… версией мы уже разобрались, — заметил Мердок иронически.

Я пожала плечами, нехотя соглашаясь.

— Там вроде бы фото только начальника и зама? — я дождалась подтверждающего жеста Мердока и скривилась: — Значит, Басюн и Чандлер?

— Увы, — Мердок развел руками.

— Постойте! — спохватилась я. — Если Басюн — Кукольник, и Сидорова подставили именно по его заданию, то почему он так легко согласился снять обвинение? Мог бы упереться.

— И навлечь на себя подозрения? У Басюна тоже имеется начальство, способное отменить его решение. Он не стал бы рисковать.

Я вздохнула и снова потянулась за сигаретами. Под табачный дым и кофе мне всегда думалось легче.

— Стравински, вы слишком много курите, — заметил Мердок неодобрительно.

— Не мы такие, жизнь такая, — усмехнулась я, прикуривая. — Так что, будем проверять начальство?

— Будем, — согласился Мердок покладисто и извлек из кармана блокнот и аккуратно сложенные листы. — Взгляните, вот список всех полицейских РОВД, а также составленный нами перечень качеств Кукольника. Кто из сотрудников полиции отвечает всем заданным требованиям?

— Да никто, — поняла я, пробежав глазами по длинному списку. Надо же, даже уборщиц не забыл! И протянула мечтательно: — Вот бы архив Немо найти…

— Сомневаюсь, что нам посчастливится больше, чем неведомым ворам, — вздохнул Мердок. — Даже если они искомым не завладели.

— А интересно, что это было? — спросила я, вспомнив разгром в доме. — В смысле, что искали? Папку с бумагами? Фотографии? Да нет, скорее бы что-то совсем мелкое…

— Думаю, кристалл, — Мердок сделал пару шагов и остановился напротив меня.

— Вариант, — согласилась я.

Крупные, с кулак, кристаллы используют повсеместно — для той же видеозаписи. А вот миниатюрные, не больше ногтя, редкость. Они надежны, удобны, их легко спрятать — идеальные «шпионские» штучки. Зато и стоят…

Кстати, как маячок для поиска тоже годятся.

Я машинально нащупала собственный камень — лабрадорит в серебряной оправе.

Бабуля надела его на меня вскоре после рождения, и с тех пор менялись только цепочки. Жаль, что она сама таким не обзавелась…

Хотя это бы не помогло — я не умею чувствовать «свои» сокровища, как чистокровные драконы. Только клад, а отдельно носимое украшение кладом не является…

— О чем задумались, Стравински? — поинтересовался Мердок.

— О Кукольнике, — соврала я. — По-моему, не складывается. Кукольник ведь не так давно в Ёжинске, а Басюн и Чандлер…

— Басюн переехал сюда чуть меньше года назад, — перебил меня Мердок, — по семейным обстоятельствам. Чандлер перевелся по ротации чуть раньше. Однако артефакты земли и воздуха похищены около года назад, а один огненный проблем не составлял. Я проверил, в тот период Басюн находился в отпуске, а Чандлер регулярно ездит в командировки.

— Постойте, — я протестующе подняла руку. — Вы сказали — около года? И почему я об этом ничего не слышала?

Выходит, он давно в курсе подробностей, а мне не рассказывал!

— Именно так, — Мердок вздохнул и вдруг присел на угол моего стола. — Стравински, неужели вы полагаете, что о пропаже столь ценных артефактов драконы стали бы трубить на всех углах?

— А кражи с помощью зомби? — едко напомнила я. — Я не очень слежу за новостями, но такое бы точно не пропустила.

— Раньше Кукольник действовал куда осмотрительнее, — вздохнул Мердок. — И боюсь, вычленить в потоке преступлений отдельную серию мы смогли не сразу.

— Не сразу — это когда? — я затушила сигарету.

— После хищения Алого цветка, — признал Мердок нехотя. — Тревогу забил его хранитель, Ярый, который сумел проследить систему в ряде отдельных краж.

Проглотить эту новость оказалось непросто. Значит, Ярый в курсе дела, а меня использовали втемную?

— Выходит, вы давно подозревали Басюна и Чандлера? — спросила я, подавив злость. — Раз выяснили, где они были. Кстати, как вам это удалось?