Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 46

— Организовать нетрудно, — возразил я. — Кто-то из приближенных Владыки мог намекнуть, что совсем не обязательно отправлять для участия в ритуале шестерых магов одинаковой силы, напомнить о моем существовании и о Таналиоре. Полагаю, Владыка принял бы такое предложение с огромной радостью.

— Да, кстати, про силу магов. А смерть этого целителя не могли спланировать? Может, так кто-то пытался избавиться от Владыки во время ритуала? — уточнила Тилль.

— Об этом я тоже задумывался, уж очень удачно он шагнул за Грань. Но это слишком сложно просчитать: он ведь вполне мог умереть или до ритуала, или уже после. Если только и его смерть не была кем-то ускорена, но в это мне верится слабо. Может, кто-то и подсунул его с таким расчетом, но с надеждой на авось. Мол, сработает — отлично, не сработает — не повезло. Возвращаясь же к предыдущему вопросу, намекнуть Владыке на включение тебя в состав участников ритуала через кого-то из приближенных мог кто-то местный. Кто-то, кто контактировал с этими детьми там, где они учились, и знал, когда они прибудут в Приморский.

— И у тебя есть конкретные подозрения? — с надеждой поинтересовалась целительница.

— Более-менее, — поморщился он. — Их преподаватели, еще кое-кто… Десяток, думаю, наберется.

— А их не могло быть несколько?

— Не думаю, — осторожно возразил Миль. — Если бы заговор имел большие масштабы, можно было найти более профессиональных исполнителей, а использовали детей. То есть, вероятно, у заговорщика не имелось других вариантов и более опытных бойцов под рукой. Но эту версию я тоже учитываю, не волнуйся.

— А как ты все-таки на них вышел? — уточнил я.

— В конечном итоге — через мальчишку, — пожал плечами темный. — Все-таки версия с участием загадочного менталиста редкой силы не выдержала испытаний логикой, он бы сделал все гораздо чище. Хотя бы обставил как самоубийство. Опять же, специалисты в конце концов подтвердили, что какие-то сложные складки пространства в здании есть. Найти ходы не смогли, но почти не сомневались в их наличии, так что пришлось полностью сосредоточиться на этой версии. Когда начали предметно проверять всех, кто мог быть связан с этим зданием, потихоньку вышли на парня. А там уже дело техники, потому что наследили они знатно — если знать, что искать. Крошечные капли крови, обрывки аур, у девочки в волосах — следы маскировочного порошка, он трудно вымывается. В общем, мелочей много, а у нее еще и нервы не выдержали: удивительно вспыльчивая и впечатлительная особа. Так что с ними все ясно. Теперь осталось выяснить главное: кто подтолкнул их к такому шагу, потому что в их собственные таланты я не верю. Танагриаль слишком порывистая и горячая, чтобы продумать и воплотить такую сложную комбинацию, а Лантаин вообще какой-то странный, даже для менталиста. Апатичный и безразличный ко всему; не знаю уж, сумел бы он что-то придумать, но сильно сомневаюсь, что ему хватило бы воли решиться на подобное. Даже не воли, а… не знаю. Лень ему шевелиться, что ли? В общем, буду искать.

— А нас ты, значит, уже не подозреваешь?

— Тилль, ты меня, конечно, извини, но… с вашей замысловатостью и хитростью только малышей в прятки обыгрывать, честное слово. Что один, что вторая — просто идеальная пара. Изумительная бесхитростность, а все мысли и эмоции написаны на лице вот такими буквами, — он демонстративно развел руки широко в стороны, — причем еще и на двух языках, на эльфийском и на всеобщем. Я вас с самого начала на карандаше держал только для порядка, а сейчас… чтобы кто-то из вас двоих закрутил такую интригу, подставив под основной удар пару детишек? Тю! Да Фель, скорее, сам себе струной голову отрежет, чем в такое влезет, а про тебя я уже и не говорю. Но вы, кстати, не особо распространяйтесь на эту тему, — опомнился он. — «Не особо» — это значит вообще никому ни слова. По официальной версии виноваты как раз эти двое, других подозрений у меня нет, обманку я проглотил с потрохами и составляю протоколы для светлых. Ясно? Тогда свободны, буду копать дальше.

— Успехов, — едва не в голос пожелали мы, одновременно поднимаясь со своих мест. Темный окинул нас странным насмешливым взглядом, качнул головой в такт своим мыслям и напомнил:

— Фель, а с менталистом ты все-таки поговори. Вдруг и правда поможет, раз он сильнейший и древнейший!

— Поговорю, — подтвердил я, и мы, попрощавшись, вышли.

— Ты сейчас к эль Алтору? — спросила целительница, пока мы двигались к выходу из здания.

— Да, заодно на всякий случай проведаю Инталора. Сомневаюсь, что он в самом деле мог по пробуждении чего-то испугаться под присмотром такого менталиста, но… — Я развел руками. — А ты в госпиталь? Может, пойдем со мной? — предложил тихо, когда мы оказались снаружи, осторожно приобнял ее одной рукой за талию. Отстраняться Тилль не стала, положила обе ладони мне на грудь, но отрицательно качнула головой.

— Я в госпиталь, но, наверное, только к полудню. Пока мне надо спокойно посидеть и подумать, голова совсем не тем занята.

— А я обещал с тобой утром поговорить, — опомнился я. — Может…

— Поговорил уже, — кривовато улыбнулась она, но поспешила пояснить: — Нет, я не в том смысле. По поводу твоей истории свое мнение я уже высказала и не изменю его. Просто… слишком много всего случилось и слишком быстро, нужно в этом разобраться, пока я не запуталась окончательно.

— Но ты же мне расскажешь, до чего додумаешься? — поинтересовался я. Получилось отчего-то мрачно и почти безнадежно.

— Вряд ли я додумаюсь до чего-то настолько ужасного, — слабо улыбнулась она. — И уж точно я не намерена бросаться со скалы или принимать какие-нибудь подобные категорические решения. Люблю, когда есть несколько путей отступления.

— Ты меня утешила, — хмыкнул я, хотя никакого спокойствия не чувствовал вовсе. Поцеловал — она не отстранилась, ответила искренне, обняла меня за шею, порывисто прижалась всем телом. — Буду ждать.

— Очень на это надеюсь. — Улыбка на этот раз вышла уже теплой и живой, Тилль осторожно выскользнула из моих рук и, не оглядываясь, легко зашагала прочь. И почему-то, пока я провожал ее взглядом, на сердце было тяжело и тревожно.

Тилль

После прошедшего шторма море сделалось — тихим-тихим, небо — ясным-ясным, будто окружающий мир чувствовал себя виноватым за вчерашнее буйство стихии и теперь подлизывался, виляя хвостом, как нашкодивший щенок. Я лежала на нагретых камнях, бездумно разглядывала высокое небо, слушала стрекот цикад и перекличку птиц.

Если бы еще у меня в душе все выглядело так же тихо и безмятежно!

Происходящее там походило не на шторм, а на землетрясение, все не желающее утихать: с треском и грохотом рушился привычный понятный мир. Очень хотелось зажмуриться, забиться в угол и переждать катаклизм в тихом месте. Только, как и положено при катастрофе, происходящие события не желали интересоваться моим мнением. Да и… куда можно сбежать в такой ситуации? «Выйти из себя» теоретически можно, только фразеологизм этот, увы, о другом.

Отсутствие рядом отвлекающего фактора в лице Бельфенора совсем не помогало. Даже в одиночестве я уже не могла думать о нем так, как в первый момент знакомства. Слишком многое случилось за эти жалкие несколько дней, но не это главное. Главное, я уже точно знала: брезгливый заносчивый светлый был совсем не основной частью Феля. На беду, за это время я успела познакомиться со многими остальными, если не со всеми.

Да, заносчивый и гордый. Да, презирающий иные разумные виды. Да, порой занудный, циничный и безжалостный. Враг, которого я искренне ненавидела.

Преданный своими же воин, вынужденный навсегда поселиться на чужой земле. Вымотанный, истерзанный судьбой мужчина, потерявший все — решительно все, кроме самого себя — и, несмотря на это, упрямо цепляющийся за жизнь, в которой, кроме гордости и чести, ничего не осталось. И пусть в глубине души он считал эту жизнь своим наказанием, но все равно жил — назло себе, врагам, богам, собственной памяти.