Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 58

— Ага. То есть сюрприз. Эх, вот не знал бы я, что ты меня пошлешь с такими идеями, попросился бы поприсутствовать при оглашении новости. Дорого бы я заплатил за возможность взглянуть на физиономию светлого в этот момент!

— Все-таки ты допросишься, и Бельфенор поправит тебе физиономию существенней, чем в прошлый раз, — вздохнула я.

— Фу, какая ты злая, — укоризненно протянул следователь. — Нехорошо так. Будущая светлая мамочка должна глупо улыбаться и рассуждать о пеленках!

— Миль, уймись, — не выдержал уже Валлендор. — А то сейчас я тебе что-нибудь поправлю.

— А ты тут вообще при чем? — опешил темный.

— Ну не могу же я позволить Тилль делать это самой! А ты ее сейчас точно доведешь.

— Все, все! Набросились, заклевали… Ох уж мне эти светлые с их вечной проблемой отцов и детей! Давайте лучше вернемся к делу, — заявил он таким тоном, будто это все окружающие до сих пор дружно паясничали, а он тщетно пытался воззвать к нашему разуму. — Скажи мне, эль Таналиор, как специалист по ритуалам: могло бы у Нагатина получиться?

— Я уже говорил, у него могло получиться отправить под воду внушительный кусок побережья, — неодобрительно покачав головой, сообщил хаосит. — Но это нормально, когда за подобные масштабные свершения берется самоуверенный дилетант. Идея, насколько я успел рассмотреть узор, хорошая и даже почти жизнеспособная, но, во-первых, Великое Древо — существо не рядовое, и оно прекрасно способно защитить себя от подобных поползновений. А во-вторых, использование в ритуале неопознанного артефакта хаотического направления, когда ты вообще не являешься хаоситом, это, скажу я вам, очень изощренный способ самоубийства.

— То есть это все-таки артефакт?

— Да, вполне, — медленно кивнул Таналиор и извлек из какого-то кармана знакомую расшитую полосочку, сейчас основательно испачканную и совсем не похожую на вещь, представляющую какую-либо ценность. Осторожно разложил на столе перед собой, разгладил, явно любуясь. — Причем очень сильный артефакт. Но он активируется лишь изредка, по необходимости, поэтому до сих пор никто так и не понял, какую ценность Фель таскает на лбу.

— И что он делает? — озвучил общий вопрос Мельхиор, потому что хаосит явно решил выдержать театральную паузу.

— Сложно вот так с ходу сказать. — Сын Черной Ели слегка пожал плечами. — Чужие хаотические чары вообще разобрать непросто, а уж такие чары — тем более. Про Белую Акацию я слышал, слышал и про дар плетущих судьбы. В моем роду, насколько я знаю, тоже попадалось несколько подобных мастеров. И все, что я слышал, сводится к простой формуле: лучше родиться мертвым, чем с этим даром. Будущее — это чудовищное по своим масштабам переплетение событий разной вероятности. При должном умении действительно можно сплести нити сил так, чтобы изменить это соотношение и заставить сбыться нужному, только вот… хаос, он вообще пагубно сказывается на здравомыслии. Почему я, собственно, увлекаюсь ритуалами: четкие симметричные структуры помогают сохранить ясность разума. А такой хаос, какой представляет из себя будущее, мало кто сможет рассматривать долгое время, поэтому плетущие, как правило, живут недолго. Возвращаясь к конкретному артефакту, в нем отчетливо ощущается положительное устремление с направлением «жизнь». Рискну предположить, что эль Намиаль увидела судьбу своего сына весьма печальной и сделала все, что могла, лишь бы отвести от него смерть. Не удивлюсь также, если она заплатила за это собственной жизнью, подобная магия никогда не дается просто. Вероятно также, что периоды срабатывания артефакта как-то завязаны на узлы будущего Бельфенора. Сжажем, он просыпался только тогда, когда хозяину грозила смерть. По силовым линиям артефакта я ничего не могу сказать про качество его работы, но, судя по биографии моего огненного друга, его мать была гением, а артефакт — это настоящее произведение искусства. Собственно, поэтому очень глупо использовать подобную вещь в подобном ритуале, да еще с такой целью. Хаос, конечно, очень нелогичен, но фундаментальные понятия в нем незыблемы. Может, они здесь даже стабильней, чем в других направлениях — просто потому, что это единственные неизменные понятия. Проще говоря, хаос может быть сколь угодно безумным, но пытаться принести кому-то смерть с помощью артефакта, предназначенного эту самую смерть отводить, более чем глупо. Особенно глупо пытаться это сделать, убив того, кого артефакт призван беречь. А еще глупее полагать, что совпадение крови может обмануть артефакт, привязанный к конкретной ауре. В общем, я почти уверен, что освобожденная ритуалом энергия пошла бы куда угодно, только не туда, куда он пытался ее направить. А уничтожение такого артефакта плюс смерть беременной женщины, причем эльфийки, это более чем мощный выброс энергии. Этим и опасны умные недоучки: тот кусок, который призван извлечь силу, был составлен грамотно, а вот тот, что задавал ей вектор, вряд ли сработал бы. В общем, Бельфенор появился как нельзя более кстати, а Тилль очень своевременно уничтожила подчиняющий амулет. Кстати, я как пострадавшая сторона настаиваю, чтобы менталиста, его изготовившего, нашли и наказали.

— Найдем, конечно. Хотя я почти не сомневаюсь, что амулет создал уже знакомый нам юноша, Лантаин, еще до своего ареста, — поморщился в ответ темный. — Одни проблемы от этих магов с их ритуалами, в самом деле!

— Не соглашусь. У большинства магов имеется инстинкт самосохранения, — со смешком парировал хаосит. — А вся ритуальная магия в конечном итоге упирается в волю богов: если ритуал совершен верно, то его должны одобрить те боги, к которым взывали. И я более чем уверен, что в данном конкретном случае никакого одобрения не было бы, до этого просто не дошло бы. К тому же божественное вмешательство вполне могло нейтрализовать разрушительную составляющую чар, так что могло обойтись и без катастрофы. Я просто привел наиболее вероятный с моей точки зрения вариант.

— Мне вот еще что интересно, — подала голос я. — Ладно, предположим, не ведая названия рода матери, Бельфенор не мог о ней ничего узнать, спящий артефакт распознать тоже нельзя. Но почему отец Феля так странно относился к нему самому и зачем он вообще женился на Намиаль, если никакой симпатии к ней не питал и никакой выгоды подобный брак не нес?

— Есть версия, что при оскудении рода, когда не остается прямых потомков, сила может передаваться и по женской линии, — слегка пожал плечами сын Черной Ели. — Маальтор — специфический тип, увлекающийся древней историей, забытыми культами и прочей ерундой, так что он вполне мог жениться на ней ради получения одаренного потомка. Насколько я знаю, заставить колдовать плетущего судьбы против его собственной воли невозможно, не поможет даже вмешательство менталиста, поэтому он вполне мог надеяться заиметь таким образом полностью подконтрольного ему мага этого направления. Когда это не удалось ни в первом поколении, ни во втором — а сам Бельфенор и все его дети родились из корней Серебряного Дуба, — разочаровался и забросил эту идею. Предваряя твой следующий вопрос — почему на это согласилась Намиаль, я не имею ни малейшего понятия.

Хаосит замолчал, и на некоторое время повисла тишина, которую никто не спешил нарушить. Невозмутимый Мельхиор что-то торопливо записывал, а Вал буравил отсутствующим взглядом пространство.

— Какое-то безумие, — пробормотал наконец Валлендор. — В голове не укладывается. Такое ощущение, что я вообще не знал Налатина! Поверить, что он способен хладнокровно убить беременную женщину, причем — Тилль…

— Он считал, что действует во имя общего блага, — отозвался хаосит скучающим тоном. — Во имя всеобщего блага часто творятся удивительные зверства, а в конечном итоге оно всегда прикрывает чей-то умелый хитрый эгоизм и чью-то маленькую, но очень сильную жажду власти. Фанатики, когда в них отпадает нужда, красиво и быстро умирают, а тот, кто стоял за их спиной, достигает своей цели, оставаясь при этом с чистыми руками и при своих интересах.

— Это намек? — ровным тоном уточнил Вал, и нужно было очень хорошо его знать, чтобы понять: он в ярости. Слова светлого звучали более чем прозрачно, и нетрудно было догадаться, кому в его рассуждениях отведена какая роль.