Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 62

— Она все-таки пострадала? — насторожился я.

— Скорее наоборот, — расхохотался Колос, смерив меня каким-то странным взглядом — не то насмешливым, не то одобрительным. — Не волнуйся за свою зазнобу, она совершенно здорова. Но это не отменяет необходимости нормального питания.

Посмеиваясь и качая головой в такт своим мыслям, Николай вышел, впустив обратно Тилль. Та опять присела на край моей кровати.

— Ну как результаты? — уточнила тревожно.

— Сказали, что все нормально, — не вдаваясь в подробности, отмахнулся я. — Расскажи, что случилось в пещере. До того как я пришел.

— Налатин совсем рехнулся, — с тяжелым вздохом ответила Тилль. — Хотел уничтожить Великое Древо и почему-то вбил себе в голову, что для этого нужна моя кровь. Для проведения ритуала умудрился зачаровать твоего друга, хаосита, но за несколько секунд до твоего появления мне повезло, удалось сломать амулет подчинения. Правда, вряд ли это помогло бы, если бы ты не успел. Страшно даже представить, чем бы все закончилось.

Разговор прервало появление какой-то молоденькой эльфийки с тяжелым подносом — обещанной едой. Вероятнее всего, распоряжение о завтраке отдал кто-то другой, раньше: вряд ли Колос успел бы организовать все настолько быстро.

— Да вы там обалдели, — пробормотала Тилль, разглядывая содержимое подноса. — Куда ему сейчас такую тяжелую пищу, да еще в таких количествах?!

— Ему бульон, — насмешливо возразила посланница. — Все остальное для тебя.

— Да я…

— Этот целитель сказал, что тебе непременно нужно поесть, — возразил я.

— Да-да, — поддержала девушка, почему-то бросив на меня веселый заговорщицкий взгляд. — Еще как надо! Так что сиди и ешь, а больного я сама покормлю, не волнуйся. Вы же не будете упрямиться? — уточнила она радостно, зачем-то подмигнув. Я подтвердил, что не буду, и меня действительно принялись кормить с ложки, предварительно подсадив повыше. Приятного в подобном процессе мало, но я отдавал себе отчет, что пока не способен даже питаться самостоятельно, не говоря уже о более интенсивных движениях. Хорошо еще, говорить мог и голова более-менее соображала.

Во всяком случае, соображала достаточно для осознания простого факта: я пропустил нечто важное. Так и не представившаяся девушка бодро и вдохновенно щебетала на тему пользы здорового питания, почему-то очень ехидно поглядывая на целительницу. Та терялась, мялась, огрызалась, настороженно косилась на меня и, по-моему, с трудом боролась с желанием пинками выгнать посетительницу прочь. Но боролась, и даже пыталась есть, хотя выражение лица порой становилось страдальческим. К концу завтрака я окончательно определился с состоянием Тилль: она отчего-то очень волновалась, смущалась и явно пыталась скрыть это от меня. Причем, похоже, незнакомка была в курсе причины столь странного поведения.

Потом тарелки все же опустели, и девушка, распрощавшись, вышла, вновь оставив нас вдвоем.

— Что случилось? — мрачно и настороженно уточнил я.

— С чего ты взял? Все нормально, — вяло отмахнулась она.

— Ты отчего-то очень нервничаешь. Утром все действительно было нормально, но эти двое выбили тебя из колеи. Может, все-таки расскажешь, в чем причина тревоги? — Я нахмурился.

— Идиоты они, — пробурчала эльфийка себе под нос, помогая мне улечься обратно. Вышло не возмущенно, а как-то очень жалко и неубедительно.

— Тилль? — с нажимом повторил, пристально ее разглядывая.

— Да ничего страшного, — пробормотала она, неуверенно опускаясь на край кровати и отводя взгляд. — Это вполне может подождать денек-другой. Или не денек, — вздохнула тяжело, прикрыла глаза, кажется, собираясь с мыслями. Я не торопил: такое введение настораживало, хотя интуиция молчала и никакими ужасами не грозила. — Впрочем, что теперь в молчанку играть, полгорода небось в курсе, — поморщившись, буркнула она себе под нос. — Я честно собиралась тебе сказать, только как-нибудь… не так, — еще один душераздирающий вздох и пауза.

— Ты выходишь замуж, а мне стоит побыстрее свалить подальше? — мрачно уточнил я. Не то чтобы действительно подозревал нечто подобное, но ее поведение… нервировало.

— Что?! — вытаращилась на меня Тилль и тут же вновь недовольно наморщила нос. — Что ты выдумываешь?! Не говори глупостей!

— Тогда скажи уже, что случилось на самом деле, — возразил я.

— Я пытаюсь! — возмутилась она. — Думаешь, это так просто? — пробормотала, вновь отводя взгляд. — В общем, не знаю, порадуешься ты или наоборот, но я беременна. Сама не ожидала, что так получится, но, видимо…

— Вчера? — оборвал ее неуверенное бормотание, прикрыв глаза. — В смысле, это ведь не в ту ночь в храме случилось, да?

— Нет, — подтвердила Тилль тихо. Несколько секунд мы молчали: я пытался уложить неожиданное известие в голове и сердце, а целительница, видимо, ожидала реакции. В конце концов терпение ее лопнуло, и она уточнила: — Ты не рад?

— Я не рад, что даже обнять тебя не могу, не говоря о том, чтобы взглянуть на твою ауру и увидеть все собственными глазами, — пробормотал, с трудом поднимая веки и встречаясь с тревожным, напряженным взглядом фиолетовых глаз. — Как я понимаю, убегать от меня и прогонять меня прочь ты не намерена? Несмотря ни на что? — уточнил осторожно, недоверчиво. Внимательные глаза пару мгновений пристально разглядывали мое лицо, а потом хмурая вертикальная складка между бровей разгладилась и губы изогнулись в неуверенной радостной улыбке.

— Даже не надейся, — тихо сообщила целительница, порывисто меня поцеловала и вновь вытянулась рядом на кровати, на этот раз — крепко прижавшись и устроив голову у меня на плече. Ценой неимоверного, до предобморочной темноты в глазах, усилия я все же сумел приподнять руку и накрыть лежащую на груди ладонь, после чего подчинился накатывающей волнами слабости и вновь закрыл глаза.

Никак не удавалось толком осознать новость и поверить в нее. Наверное, потому, что два сказанных все-таки дрогнувшим голосом слова «я беременна» и дальнейшее поведение Тилль несли в себе гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. Не просто известие о вполне естественном с точки зрения биологии событии, а грандиозное, кардинальное изменение во всей моей судьбе, в кои-то веки — положительное.

Тилль согласна впустить меня в свою жизнь, невзирая на все недостатки, наплевав на мнение всего мира, великодушно простив разом все прошлое и не поддавшись страхам, суевериям и стереотипам. Эта удивительная женщина полностью мне доверяет — и свою жизнь, и жизнь пока еще не рожденного ребенка. И, значит, в моей жизни наконец-то появится какой-то настоящий смысл, и сама эта жизнь теперь уже не моя, а наша. И от этого слова, от этих мыслей на сердце стало легко и радостно.

Неужели я в кои-то веки поступил правильно и боги решили меня за это поощрить?

Тилль

Фель поправлялся стремительно. С одной стороны, это, безусловно, радовало. Но с другой, как любая деятельная натура, почувствовав, что руки-ноги слушаются, огневик сделал вывод, что здоров, и больше в госпитале торчать не желал. Нет, ему хватало здравомыслия не пытаться сбежать и стараться выполнять указания целителя, но светлый стал ворчлив и раздражителен. Только последнее у меня почему-то вызывало не недовольство, а приступы немотивированного умиления. Наверное, потому, что рычал он на кого угодно, кроме меня. Нет, мне порой тоже доставалось, но обычно на излете раздражения и случайно.

Впрочем, персонал за годы работы насмотрелся и не на такое, в своем недовольстве Бельфенор не отличался от прочих пациентов, а по сравнению с некоторыми казался самим воплощением кротости. По опыту, тяжелее всего реабилитационный период воспринимали орки, которых порой в самом деле приходилось привязывать к койкам.

Я от светлого, разумеется, далеко не отходила и даже ночевала у него под боком, пользуясь собственным привилегированным положением. И заодно развлекала его разговорами и рассказами. Пересказала все подробности последних тревожных событий, поделилась наболевшим. Даже пожаловалась, насколько горько потерять друга, да еще — вот так. И молчаливая поддержка стихийника, щедро сдобренная глубоким пониманием, сблизила нас еще больше.