Ороборо: Изгоняющий кошмары (СИ) - "Ie-rey" - Страница 9

― Привет, есть дело, ― тихо сообщил Кёнсу, когда на его вызов ответили.

― Что тебя интересует?

Кёнсу знал лишь имя информатора ― Джунсу, но этого ему хватало. Работа у информаторов напряжённая и опасная, особенно в эру торговли сведениями, поэтому любой из них имел право на собственные тайны.

― Прошлое одной звезды. Не в плане биографии, а в плане врагов.

― Любопытно. ― Голос Джунсу стал задумчивым.

― Ким Чонин. Мне нужно знать, преследовали ли его, угрожали, нападали и прочее подобное.

― Твоя мишень? Почему бы тебе его просто не убить? К чему копаться в прошлом мишени?

― Специфический заказ. Просто убить заказчика не устраивает. Заказчик хочет, чтобы я сначала стал другом для мишени, но рядом с мишенью крутится какой-то странный тип. Явно не с благими намерениями. Он мешает моей работе. Мишень без того сложная, а в таких условиях глупо рассчитывать на симпатию мишени. Особенно в свете того, что мишень слепая после прошлого покушения. Кажется, он вообще людям больше не верит. Совсем. Такие вот у меня трудности. Мне нужно знать больше о нём, но подключать контору я не хочу. Дополнительные запросы приводят к смене исполнителя, а у меня тройной тариф. Сам понимаешь, хён, при таком раскладе глупо упускать заказ из рук.

― Да уж, не завидую я тебе. Как с тобой связаться и когда?

― Я сам тебе позвоню. Мне не звони, потому что я двадцать четыре часа в сутки рядом с мишенью.

― Надеюсь, он тебя не изводит, а то я уже наслаждаюсь его характеристикой. Этот кадр явно не подарок.

― Это я лучше тебя уже знаю. Позвоню тебе. Пока.

Кёнсу достал карту из телефона, поставил обычную, выданную ему в агентстве, и отправился обратно. Чонин как раз вышел в коридор в компании координатора. Они обсуждали график Чонина, судя по всему. И Кёнсу незаметно присоединился к ним с таким видом, словно и на шаг от Чонина не отходил.

― Кстати, тебе хотят сделать предложение, связанное с рекламой, ― по-дружески сообщил Чонину координатор.

― Какой ещё рекламой? ― недовольно нахмурился Чонин. ― Я же…

Кёнсу и без продолжения понял, что Чонин имел в виду свой нынешний физический недостаток. В самом деле, кому могла прийти в голову мысль пригласить для съёмок в рекламе слепого?

― Знаю. Все в курсе. Но спонсор желает, чтобы в рекламе снимался именно ты. Танцевал. Так что зайди к господину Шину ― спонсор сейчас в его кабинете. Они всё равно тебя пригласят. Не сегодня если, так завтра. Послушаешь, чего они там хотят. Решение будет общим, но тебе тоже следует быть в курсе дела.

― Я не снимаюсь в рекламе, ― жёстко отрезал Чонин. ― Вообще нет. И никогда. И не собираюсь впредь.

― Господи, просто поговори с ними, ладно? И скажи это им ― не мне. Я всё равно ничего не решаю. Моё дело ― расписание, не более того.

Чонин тронул ухо Чипа и закусил губу. Его нежелание идти куда-то и слушать что-то о рекламе было настолько осязаемым, что Кёнсу невольно прикоснулся к его плечу, чтобы хоть как-то подбодрить и поддержать.

― Если хочешь, можем куда-нибудь зайти и перекусить, а дела и подождать могут.

Чонин качнул головой.

― Лучше сразу с этим покончить и забыть.

Кёнсу вздохнул и повёл Чонина к нужному кабинету. Их в самом деле ждали и сразу пригласили зайти. Кёнсу подвёл Чонина к креслу, подождал, пока он сядет, сам пристроился в уголке на стуле в компании Чипа. И заметил, что собака весьма недружелюбно смотрит на человека в тёмно-синем костюме. Как понял Кёнсу со слов господина Шина, этот человек и был тем самым спонсором. На вид что-то около тридцати лет, чуть выше среднего роста, среднего телосложения. И Кёнсу машинально изучил его лицо, делая в памяти профессиональные пометки: классический овал, широкий лоб, а значит, самомнение, скорее всего, нехилое, тонкие брови намекали на любовь к искусству и хорошее воображение, довольно крупные глаза, что обычно означало склонность к бурному проявлению эмоций и некоторой истеричности, нос коротковат, стало быть, этот тип сибарит и любит удовольствия, губы тонкие, хоть и с чётким контуром, а это сильнее подчёркивало склонность к истеричности. В целом же черты лица спонсора были тонкими и изящными, приятными для глаза, пусть и скрывали за собой не лучшие черты характера.

Господин Шин тем временем объяснял Чонину, что от него требуется. А требовалось танцевать почти обнажённым, будучи обмазанным глиной.

― Я отказываюсь, ― ожидаемо отрезал Чонин и хотел встать, но господин Шин решительно возразил:

― Нет. Ты не можешь, потому что это предложение уже приняли. Тебе нужно лишь решить вопрос с хореографией и сказать, когда будет готов танец полностью. Музыкальное сопровождение уже выбрали, а по поводу концепта танца… тебе сейчас всё расскажут.

У господина Шина запищал телефон, он тут же извинился и ушёл в соседнее помещение, оставив Чонина практически наедине со спонсором, если не считать Чипа и Кёнсу.

Спонсор откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и принялся откровенно разглядывать Чонина без тени смущения, словно Кёнсу в кабинете не было. И разглядывал он Чонина с явным сексуальным интересом. Кёнсу даже не потребовалась специальная подготовка, чтобы понять это.

Спонсор выразительным взглядом окинул длинные ноги Чонина и узкие бёдра, обтянутые тёмными брюками, полюбовался на широкие плечи, облитые синим шёлком лёгкой рубашки, на смуглую шею, а после принялся рассматривать лицо Чонина. Сам Чонин неподвижно сидел в кресле и смотрел прямо перед собой. Хотя без разницы ― он же ничего не видел в любом случае.

― Без одежды ты смотришься ещё эффектнее, ― негромко заметил спонсор. Кёнсу обратил внимание на руки Чонина. И на то, как Чонин впился пальцами в подлокотники, едва услышал голос спонсора. Кёнсу тоже узнал этот голос. Тот самый голос, который он слышал на служебной лестнице. Ну и сразу стало понятно, почему этот тип пришёлся Чипу не по душе.

― Мне прямо сейчас раздеться? ― безразличным тоном осведомился Чонин. На его лице не отражалось ровным счётом никаких чувств. Холод, отрешённость ― это вот было. Кёнсу вообще казалось, что Чонина в кабинете нет, что в кресле сидела лишь телесная оболочка, а душа отправилась погулять подальше.

Видимо, так казалось не только Кёнсу, потому что спонсор с яростью стиснул кулаки. Его лицо на миг исказилось от бешенства, но он почти сразу взял себя в руки и беззвучно усмехнулся.

― Было бы здорово.

Вряд ли он рассчитывал, что Чонин встанет и начнёт расстёгивать рубашку. Вряд ли вообще хоть кто-то на это рассчитывал ― Кёнсу в том числе.

Пока все пребывали в шоке, в кабинет вернулся господин Шин и изумлённо вопросил:

― Чонин, что ты делаешь?

― Спонсор выразил желание увидеть меня без одежды, ― невозмутимо пожал плечами Чонин, продолжая расстёгивать рубашку. Господин Шин кинулся к нему и принялся рубашку застёгивать обратно, как было.

― Перестань сию же секунду! Ты хоть соображаешь, что делаешь? Только шумихи в прессе на подобную тему не хватало! Я так полагаю, господин Хон просто неудачно пошутил. ― Господин Шин оглянулся на спонсора ― тот всё ещё сидел с ошарашенным видом после выходки Чонина. Сам Чонин теперь стоял неподвижно, свободно опустив руки, пока господин Шин возился с пуговицами на его рубашке. На смуглом лице по-прежнему не отражалось ни одной эмоции.

Без грима, но в гриме… Кёнсу вспомнились слова Чонина о том, что грим меняет людей. И в эту самую минуту Чонин играл роль. Без грима, но так же блестяще, словно с гримом. И Чонин прекрасно знал, что эта роль взбесит спонсора. Он на это и рассчитывал. Его безучастность и безразличие не просто злили спонсора, а лишали ещё и чего-то особенно важного, чего-то, что имело огромное значение для спонсора.

Как его там… Господин Хон? Кёнсу сделал пометку в уме, решив выяснить, что связывало этих двоих. Иначе не понять, в какие игры они тут играли.

Домой они возвращались в тягостном молчании, потом Чонин снова танцевал, а Кёнсу возился с ужином. И ужин тоже прошёл в тишине.