Предай их всех (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 15

Граф засопел, словно страдающий от одышки кабан, и процедил:

- Потому что она - королевская дочь и наследница короны, а ты, ты...

Р'Энкор склонил голову набок и сказал:

- А я, к вашему сведению, могу проникнуть в любой замок любого короля на свете и взять, что пожелаю, будь то хоть жизнь самого монарха, хоть честь его дочери. И ничье разрешение мне для этого не потребуется. Давайте мы с вами уясним одну деталь, сэр рыцарь. Законы и обычаи людей для меня, дроу, ничего не значат. Я могу сделать абсолютно все, что могу и за что мне ничего не будет. Для вас мысль о связи ее высочества с дроу неприемлема? Так это ваша забота. А я рассматриваю такой поворот событий, как вполне осуществимый. Просто потому, что я могу это сделать, я делал вещи и посложнее. И еще мне совершенно непонятно, как может быть оскорбительной мысль. Впрочем, мне вас не понять, если вы способны оскорбиться мыслью - что ж, продолжайте оскорбляться и дальше, это ваше личное дело.

Он ожидал чего угодно, от вспышки бешенства до призыва стражи, но граф Карлайл отреагировал на удивление спокойно.

- Такое впечатление, что ты предпочитаешь наживать врагов, а не друзей.

- О чем это вы?

- О том, как ты себя ведешь. Вайтрель ведь с твоей помощью упал. Вот и зачем ты это сделал?

- Ненавижу эльфов, - честно признался Р'Энкор.

- Я это и так знаю.

- Нет-нет... Я не о вражде наших народов. У меня личные причины.

Карлайл мрачно хмыкнул:

- Ну-ну. Одного дворянина, ненавидящего тебя до самой глубины души, тебе мало?

Р'Энкор приподнял бровь:

- О, вы настолько сильно меня ненавидите?

- Я о бароне Фэйде. Он ненавидит тебя так, что сильнее просто некуда.

Он зашелся в беззвучном смехе.

- Ошибаетесь, сэр рыцарь. Барон Фэйд возненавидит меня еще больше, когда узнает, что коровье дерьмо в рецепте противоядия появилось по моему слову, изначально оно там предусмотрено не было.

Лицо Карлайла вытянулось в сильнейшем изумлении, граничащем с шоком. Несколько секунд спустя он спросил:

- Как ты посмел накормить дворянина дерьмом?!

Р'Энкор посмотрел графу в глаза.

- Мне почти шестьдесят лет, и за это время никто не сумел оскорбить меня и остаться безнаказанным. Очень многие оскорбляли - и почти все они мертвы. Помните это, сэр рыцарь.

- Я запомню, - зловеще пообещал тот и пошел прочь.

Р'Энкор миролюбиво окликнул его:

- Могу я дать вам дружеский совет, сэр рыцарь?

Карлайл обернулся, слегка удивленный:

- Я слушаю.

- Когда хватаетесь за оружие в присутствии дроу, помните, что такой ход событий им почти наверняка просчитан. И этот расчет почти наверняка не в вашу пользу.

***

Жизнь постепенно входила в обычное, мирное русло, но не для всех. Кархад, прежде вина не особо жаловавший, намеревался вернуться в родной Карлайл и надираться до тех пор, пока ужасы войны не утонут, хотя бы на время, под толщей алкоголя, но получилось не совсем так, как планировалось. Забыться в запое - роскошь, ему недоступная, потому что прямо здесь, в сердце своей родины, он нашел нового врага.

Казалось бы, ну подумаешь, эка невидаль, дроу! О том, что не все эльфы белолицы, честны и миролюбивы, он и так прекрасно знал, но это его прежде не волновало. Это дело эльфов, ему-то что? Периодически то тут, то там Кархад слыхал сплетни, что вот, мол, видали на днях дроу. Ну видали, и что с того? Дроу в Талсидонии может взяться только из лесных поселков, набегов из-под земли не было и никогда не будет, Талсидония расположена на равнине, а подземные королевства темных эльфов - неизменно под титаническими горными массивами, в лабиринтах пещер. Да, дроу большие любители устроить налет, хоть на своих светлых сородичей, хоть на кого получится, и вблизи гор нападение снизу настолько же вероятно, как и нападение из-за границы. Но дроу-подземники - как собаки на цепи. Днем они просто слепнут, и это ограничивает расстояние набега половиной ночного перехода. И если встречаешь темного эльфа где-нибудь вдалеке от его Подземья - то это либо беглец, покинувший родные места не от хорошей жизни и новых проблем не ищущий, либо темный по крови эльф, но выросший уже на поверхности и отличающийся от любого другого эльфа только цветом кожи, волос и глаз.

Однако было из этого правила исключение, и имя ему - Р'Энкор К'Айрэн'Кинн из Дома Арн'Кай, известный также как 'Ночная погибель', 'Убийца королей', а также еще под доброй дюжиной зловещих прозвищ. Ходячая легенда, притча во языцех, самая желанная добыча для охотников за головами - и наглая, неотвратимая смерть для тех из них, кто осмеливался на нечто большее, нежели просто мечтать о поимке Убийцы королей.

Кархад слыхал о похождениях сукина сына еще в детстве - и тоже мечтал, как однажды, поступив на службу королю, повстречает Р'Энкора в ночных залах дворца, когда тот заявится убить короля Дэнбара, и схватится с ним не на жизнь, а на смерть. Но, по большей части, Р'Энкор К'Айрэн'Кинн казался чем-то сродни дракона, могущественного лича или сошедшего на бренную землю божества. Чем-то таким, что может случиться в загадочных далеких краях, но чего никогда не бывает тут, в обыкновенной прозаической Талсидонии.

И вот пожалуйста. Ублюдок Р'Энкор появляется в Талсидонии собственной персоной. Причем не где-нибудь, а именно в королевском дворце, только не как убийца, а как телохранитель. 'Ха-ха' три раза, Кархад мог бы представить этого душегуба в любой роли - палача, людоеда, детоубийцы - но в роли хранителя?! Еще разок 'ха-ха'.

Теперь он, едва-едва отдохнув после войны, трясется в седле по пути в Эйльхейм, везет в дар тамошнему клану эльфов мраморную статую единорога и кучу вопросов в придачу.

Вообще-то, Кархад еще от отца усвоил: не стоит даже пытаться влезть в душу инородцу. Если своего сородича-человека еще как-то можно понять, поставив себя на его место, то чужака, будь то эльф или орк - нет. Допустим, те же орки - и вроде бы прямолинейный до невозможности народ, и вроде бы их культура и обычаи хорошо известны - а поди ж ты пойми, что у орка в голове творится и почему он такой, какой есть.

Их повернутость на славе Кархад еще кое-как понимал: быть героем все-таки приятно, это да. Почести, женщины, все такое. Но обычно слава стоит слишком дорого, и тот, кто еще месяц назад был беззаботным мальчишкой, а ныне - изуродованный герой, знает цену геройству, как никто другой. Если бы во власти Кархада было сделать так, чтобы повернуть время вспять, чтобы войны вообще не было - он бы с радостью отказался от своего нынешнего статуса, лишь бы вернуть себе свое затянувшееся и совершенно безоблачное детство, своих друзей - ну и ухо с пальцами тоже.

А орки, дети степей - совсем другой разговор. Как они сами и говорят, если жил без славы - жил напрасно. Умер без славы - все равно что вообще не жил. Для орка не бывает слишком высокой платы за славу. Врагов тысяча на одного? И отлично, тем более великой будет битва. Собственная жизнь для него вообще не цена.

Или их правдивость. Орк прекрасно знает, что такое ложь - но сам никогда не лжет, даже если это действительно необходимо. Почему - никто не знает.

- Сынок, представь себе, что стоящий перед тобой, будь то орк, гном или эльф - это марионетка на веревочках, - говорил отец. - Ты можешь с ней говорить и делать общие дела - но не можешь понять, потому что у марионетки нет своей точки зрения, она покорна воле кукловода. А кукловод этот прячется глубоко в сердце своей куклы, с ним нельзя поговорить, понять, договориться. Говорить ты можешь только с куклой, но это не то же самое, что говорить с кукольником. И все, что тебе дано - это усвоить, как кукловод дергает за ниточки в ответ на твои действия. Не более того. Понимать душу его ты никогда не будешь.

Кархад не раз убедился в правоте отца. Выучить, как реагирует на слова и действия чужак, можно. Понять - вряд ли, потому что его разум, сердце и душа - совсем другие. Всем известно, что любой конфликт с орком имеет всего два возможных сценария развития: либо незамедлительное нападение с последующей смертью обидчика, либо будет достаточно извинений. И если извинения приняты - инцидент не просто исчерпан, орк забывает о нем. Почему? Только Восьмеро знают глубинные причины, и может быть, сами орки.