Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Примаков Евгений Максимович - Страница 47

В 1924 году Бортновский вернулся из Берлина в Москву, работал в Разведу правлении штаба РККА под началом Я. К. Берзина, а вскоре стал его заместителем. Последний период его жизни связан с партийной работой.

Волна репрессий 1937 года не обошла стороной Бронислава Брониславовича. Он был арестован и 3 ноября 1937 г. приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу. Как и многие другие, разделившие в те годы его горькую судьбу, Бортновский был полностью реабилитирован в 1955 году.

На посту резидента берлинской точки Бортновского сменил Алексей Васильевич Логинов-Бустрем (вторая фамилия — по нелегальной партийной работе). Это тоже была по-настоящему колоритная личность. Подробный рассказ о нем важен и для того, чтобы представить себе, кого назначали резидентами в то время, когда создавались «легальные» резидентуры ИНО.

Жизнь А.В. Логинова лучше всего передать словами автобиографии, написанной в 1925 году:

«Родился в семье лесничего в г. Кемь Архангельской губернии. Отец умер, мне было года 2. Осталось 6 человек детей и мать. Источник существования семьи — пенсия 29 рублей с копейками и труд матери. Учился в гимназии за казенный счет. Лет с 15-ти стал зарабатывать уроками и перепиской у адвоката… Учился в гимназии до 8 класса, из какового был исключен за политнеблагонадежность. Параллельно с учебой в гимназии работал в кружках политобразова-ния (тогда тоже нелегальных). Сдал экзамены экстерном и поступил в Томский технологический институт, в начале второго курса которого был исключен за то же и попал в солдаты. Пробыл на службе 6 месяцев и бежал после того, как обнаружилось, что я был одним из организаторов с.-д. кружка среди артиллеристов и организатором маевки, в которой впервые участвовали солдаты. С того момента работал как профессионал в военно-боевых организациях РСДРП (фр. большевиков). Был участником одной из южнорусских конференций, Таммерфорсской конференции (военной, большевистской), Лондонского съезда. Работал в Петербурге, Гельсингфорсе, Севастополе, Либаве и Риге…»

В 1922 году Алексея Васильевича направили на работу в ИНОГПУ. Одним из рекомендовавших его на эту работу был начальник ИНО М. Трилиссер. Он писал о Логинове: «Знаю по совместной работе с 1906 года в военной организации партии в Питере, по совместной сидке на каторге с 1909 по 1910 гг., в ссылке в Сибири с 14-го по 17-й год».

Когда в конце 1922 года Бустрем прибыл в Берлин, там конспиративно находился М. Трилиссер. «Помещение резидентуры, — вспоминала одна из сотрудниц, — было изолировано от помещения полпредства и имело свой внутренний дворик, где сотрудники иногда отдыхали. В том дворике среди сотрудников часто появлялись М.А. Трилиссер и Логинов-Бустрем, где они по-товарищески общались с работниками резидентуры».

Перед берлинской резидентурой в то время ставились задачи, далеко выходящие за пределы Германии. В этом отношении точка в Берлине имела «глобальное» значение. Центр запрашивал берлинскую резидентуру о подрывной деятельности против Советской России со стороны белогвардейских и иных эмигрантских организаций за границей, иностранных разведок и их агентуры, требовал получения документов, имеющих важное значение для обеспечения безопасности государства.

5 апреля 1922 г. Центр писал в резидентуру: «Сейчас все наши интересы сосредоточены главным образом на возможности интервенции. В этом отношении почти все ваши последние сообщения крайне ценны, так как они позволяют из самых разнообразных источников, проверяя одно сведение другим, приблизительно выявлять истинное положение вещей… Наиболее существенными моментами для нас являются: 1) истинная боевая сила армии Врангеля, 2) поддержка его Францией в роли основной базы интервенции, 3) отношение к нему окрестных государств, в частности Югославии, Болгарии, Румынии и Польши».

А в мае того же года Центр уже дал оценку: «С удовлетворением отмечаем весьма значительную ценность материалов, присланных последней почтой, в частности о Врангеле и эсерах». В апрелемае резидентура направила в Центр 406 информационных материалов, из них ценными или весьма ценными Центром были признаны 301.

В мае 1922 года Центр направил новое задание: «В связи с окончанием Генуэзской конференции и вероятностью новой в Гааге вам поручается немедленно начать подготовительные шаги для возможности освещения Гааги не менее интенсивно, чем это было сделано в Генуе».

Спектр задач и деятельности берлинской резидентуры в области политической разведки определялся тем, что она располагала весьма ценными источниками, позволявшими получать информацию по Германии и другим странам. В Центр направлялись, например, ежемесячные доклады Министерства государственного хозяйства Германии президенту об экономическом положении страны, сводки бер линского полицей-президиума о внутриполитическом положении и рабочем движении в Германии. Добывалась весьма ценная информация о Польше: о подготовке к военным действиям против Советской России, о политических группировках в Польше. В 1921–1922 годах был получен большой объем информации по военным вопросам, а также экономическим, в частности о состоянии рынков, ввоза и вывоза капиталов Германии, Англии, Франции и Чехословакии.

В 1922 году резидентура сумела получить важные сведения о позиции Франции и отдельных французских промышленников в отношении Советской России. В одном из материалов резидентуры указывалось, что президент Франции Пуанкаре меняет свою точку зрения в отношении нашей страны в положительную сторону, а видный французский предприниматель Колрад, близко стоящий к Пуанкаре, и его группа заинтересованы в возобновлении дипломатических отношений с Россией.

В январе 1923 года Центр сообщал в резидентуру: «Взаимоотношения государств, входящих в Антанту, — для нас вопрос весьма важный в связи с развивающимися в Европе событиями; на освещение этих взаимоотношений необходимо обратить серьезное внимание». Вскоре в Центр направляются материалы о франко-польском сближении, о политике Англии в отношении Польши и Прибалтики, сведения из польского Генерального штаба о трех вариантах возможного будущего наступления.

В мае 1923 года в Москву была направлена копия личного письма французского военного атташе в Румынии военному министру Франции. Письмо содержало сведения о состоянии румынской армии, о польско-румынских военных планах. Направляя этот документ, резидентура делала вывод: «Интервенционистские планы не найдут сейчас практического исполнения, и внимание будет направлено на совершенствование военных сил Малой Антанты».

Москва высоко оценивала усилия берлинской резидентуры: «Материалы дипломатического характера очень интересны, в большинстве своем вполне заслуживают внимания»; «В. секретное сообщение председателя Совета министров Польши на имя Пуанкаре: документ безусловно заслуживает доверия и подтверждается аналогичными документами, полученными из Польши» (письмо от 5.07.23 г.); «Определенно хорош материал о работе нац. мен. Польши… Этот материал чрезвычайно интересует т. Чичерина» (письмо от 11.12.23 г.).

В 1924 году Центр поставил перед резидентурой задачу по усилению работы по политической разведке (или дипразведке, как она тогда называлась). «Последняя, — писал Центр, — предполагает наличие в агентурной периферии солидных осведомителей, вербовка которых и должна составить все 90 % Вашей работы по расширению и углублению дипразведки… В нужных случаях можно не скупиться и средствами. Если Вам нужно подкрепление работниками, сообщите…»

Еще в первой половине 20-х годов внешняя разведка получила секретные сведения о внешнеполитических намерениях правящих кругов Германии, Франции, Англии и других стран, о планах Англии по поставке военных материалов Польше, о греко-турецком конфликте, германо-польских отношениях, заключении военной конвенции между Румынией, Грецией и Югославией, о позициях правительства Чехословакии в вопросе признания СССР.

В 1924–1925 годах работа резидентуры по политической разведке заметно активизировалась. Появились новые источники информации, в том числе в МИД Германии, в МИД и Министерстве военных дел Франции, в посольстве Франции в Берлине, в польской миссии в Берлине. Были приобретены возможности получения документальной информации в МИД Румынии и румынском посольстве в одной из Балканских стран.