Поиграем? (СИ) - Gromova Beatrice "Розовые Мечты" - Страница 30

Дети полетели в сугроб быстрее, чем я оттолкнулась от подоконника, значит, их не задело.

Приземляюсь в сугроб и тут же вскакиваю, чтобы положить ладошки на головы пятиклассников, немного нажать и в присяди вместе с ними бежать в обход школы.

Холода я не чувствовала. Да я вообще ничего не чувствовала. Ни боли от кросса по пересеченной местности, не тяжести в руках. Только пустоту в голове и сырость на левом плече.

Снег хрустел под ногами, сверху на нас медленно планировали снежинки, дул несильный, но холодный ветер, а мы медленно шли под окнами, боясь быть замеченными.

Чуть подумав, я решила, что котяток домой надо вернуть поскорее.

Отпускаю их головы и, подхватив за талию, закидываю себе на плечи и начинаю стометровый забег.

— Яра, у тебя тут… — Начала Соня, но я на нее шикнула и она замолчала. — Яра! — Она снова попыталась достучаться до меня, а я снова на нее зашипела.

Последний рывок и я добегаю до угла здания, когда слышу звон стекла и маты за спиной.

Дети моментально были поставлены на ноги и повернули в нужную сторону. Я даже подтолкнула их для ускорения.

— Бегите очень быстро и не оглядываетесь! — Я весело им подмигнула, хотя у самой ноги подгибались от страха.

Они явно нехотя скрылись за углом. Меня оставлять не хотели, но так будет лучше для них.

Устало выдыхаю, достаю из кармана эту злосчастную гранату, сдергиваю резинку и поворачиваюсь, забивая истерику в зародыше.

И передо мной стояли они… ну, точнее он, второй позже показался.

— Долго же вы. — Хмыкаю я, пряча за наглостью ожившую истерику.

— Ну можно я уже пристрелю ее! — Взвыл тот, что был в синей повязке.

— Нет! — Рявкнул сиреневый. — А хотя…

Я тут же дернулась в сторону.

— Стоять! — Взревел синий и навел на меня оружие.

— Чувак, — нервно сказала я, ища любые пути отступления, — у меня в руках граната, я в любом случае круче, чем ты со своей пукалкой!

На меня явно обиделись и «пукалку» держали ещё увереннее.

Тогда я решила поступить подло.

— Ну… Ну как же так! Я же так молода! — Да, я решила давить на жалость. Авось проймет. Ну, или придет большой и злой Ваня и просто порвет им задницы! — Мне ж восемнадцать всего! У меня вся жизнь впереди! Я вот, замуж хочу! И детей хочу! Двойню! Да у меня и так двойня будет, гены и все такое… — Я энергично махала руками, а они обеспокоенно следили за той, в которой была зажата граната. Страшно, суки? Мне тоже.

— Ну, а сейчас можно? — С неприкрытой мольбой в голосе спросил синий и очень некультурно потыкал в меня пистолетом. С такого расстояния не могу определить каким.

— Давай! Так даже моя бывшая не верещала! — Оповестил его второй и снова повернулся ко мне, явно злорадствуя.

А меня накрыла паника. Полная и безоговорочная. Я, чёрт возьми, действительно не знаю что делать…

Господи, Ваня, умоляю, быстрее!

Оружие снова было направленно на меня, только теперь они были полны решимости сделать ещё одну дырку в моей рыжей головушке.

И тут произошло две вещи, одно из которых из разряда «Ипаное чудо!»

Синий таки выстрелил в меня, я отступила и произошло то самое «чудо» — я поскользнулась и упала на спину, а пуля пролетела именно там, где была моя голова!

— Матрица, нахуй! — Заорала я истерически заржала.

Нервы сдали вконец!

Все ещё истерически смеясь, я перевернулась на живот и по-пластунски поползла от них, и какого ж было моё счастье, когда перед носом у меня возникли, теперь уже любимые, носы кед Гордова.

— Любименький! — С чувством воскликнула я и намертво обмотала конечности друга руками.

— Романова, ебанная камикадзе, встань, живо! — От такого леденящего кожу голоса я подскочила немедленно. А потом села обратно в снег, ибо пришло самое страшное осознание моей жизни.

— Вань, — почти шёпотом позвала я друга, держащего на прицеле двух террористов, не желающих сдаваться, — а, Вань…

— Чего ещё? — Раздраженно спросил он. — И со снега встань!

— Вань… А я гранату потеряла… — Я чуть не взвыла от отчаяния. По моим подсчетам у нас ещё пару секунд и все…

Боевиков проняло. Переглянувшись, они пластуном рухнули на землю, прикрывая руками головы.

— Вот и славненько, — сказал на удивление бодрый Ваня и убрал ствол за пояс. — Не беспокойся, рыжая. — И он достал ту самую гранату.

— Но… как? — Истерично спросила я, таки поднимаясь на ноги.

— Ну ты когда ласточкой тут полетать решила, она отлетела прямо мне под ноги. — Он весело подмигнул мне. — Вот ты везучая, как утопленник! У тебя запал окислился и благодаря этому взрыва не было. Кстати, мне отрикошетило от стены и попало в ногу. — Он вновь усмехнулся, а потом внимательно осмотрел меня. — Ебанный же в рот, Яр, ты как?

— А че? Я нормально. — Ответила я.

— Господи, тебе опять в плечо попали! Ну что за жизнь такая? Опять мне тебя зашивать.

Я недоуменно посмотрела сначала на друга, а потом и на своё плечо, которое, к моему глубочайшему изумлению, было измазано в крови. И красная венозная кровушка аккуратно стекает по локтю.

— О, а я и не почувствовала. — Удивленно сказала я, зажимая рану рукой.

— Адреналин. — Ваня пожал плечами и накинул мне на меня свою толстовку, оставаясь в одной майке. — А то ты в лифаке, смотреть страшно.

— Спасибо.

— Эх, жизнь моя жестянка. — Провыл друг, опираясь на моё здоровое плечико.

Как-то слишком одинаково заканчиваются наши встречи с террористами. У него в ноге дырка, у меня в плече.

В тот раз мы тоже так возвращались. Только, были немного пьяны и невменяемы.

Оглянувшись назад, увидела, что террористов скручивают ребята из ОМОНа.

Была когда-то мечта тоже к ним податься. Но я оставила её на рассмотрение.

Когда мы вышли к основной массе народа, нам все аплодировали.

Родители младшеклассников так вообще рыдали.

Мамы тех детей, которые из Сониного класса, рыдали на моём здоровом плече и благодарили, а отцы крепко пожимали руку.

А я сидела в больничной машинке и вежливо кивала.

Дольше всех меня обнимала, естественно мама Марка, а Катюха так вообще бегала вокруг меня с криками:

— А тортик хочешь? Нет? А сока? Нет? Может, водки?

После этого предложения получила гневный взгляд от Вани, который меня зашивал и вытаскивал пулю, и ретировалась к своим, где во всю рыдала Соня.

— Слушай, друг мой в медицине осведомленный, а где Стужев? — Спросила я и зашипела, когда пинцет неаккуратно скользнул в ране.

— Да там он, с семьёй. У младшей истерика. — Он ухмыльнулся. — Прибежала вся в крови. Вот тут у всех была истерика. А когда она сказала, что кровь твоя, бамбануло у Никиты. Ух, такого огня в глазах я давно не видел! — На металлический поднос упала маленькая пулька. И упала с противным таким стуком.

Я лишь поморщилась, когда он начал зашивать, ибо двойная доза обезболивающего делает своё дело.

— Так, моторные функции не нарушены. — Он покрутил моей, уже забинтованной конечностью, и удовлетворенно кивнул. — Мышцы не задеты. Вошло в мясо. Жить будешь.

Он улыбнулся и мягко погладил меня по подбородку.

— Я так испугался, рыжая. Я чуть кони не двинул, когда эта училка прибежала и рассказала, что ты убежала на крышу, спасать мелкую. Рыжая—Рыжая, что ж ты, сволочь такая, со мной делаешь? — И он стиснул меня в медвежьих объятиях.

— Я тоже очень испугалась, поганка татуированная.

— Ты? Испугалась? — Он отстранился и принялся недоверчиво рассматривать меня невытянутых руках. — Не верю!

— Не, Вань, было страшно. До заикания страшно. А когда гранату достала, так вообще. — Я захныкала и обняла друга.

— Поздновато тебя вшторило. — Пробормотал друг и поднял меня на руки. — Вот, Ярка, а у нас так каждый день почти.

Я покрепче обняла друга, положила голову ему на плечо и под мерное покачивание и поскрипывание снега, заснула.

— Яра. — Тихий женский шепот я успешно проигнорировала. — Ярочка. — И снова молчу. — Кадет Романова, подъем!