Поиграем? (СИ) - Gromova Beatrice "Розовые Мечты" - Страница 8

Переглянувшись с другом и поймав его удивленный взгляд, Романов рванул к классу сестры.

Визг прекратился, однако на весь класс раздавались всхлипы и громкие хрипы.

Только не это! Ведь если у сёстры снова приступ, это значит, случилось что-то действительно страшное и успокоить её будет сложно.

А снова сажать её на антидепрессанты он был не намерен.

Пройдя в конец класса, туда, где скопился весь народ, он увидел сестру в таком состоянии, в котором видел её всего дважды.

Первый, когда их отец сказал, что девочка умрёт, и второй, когда его самого укусил паук, и рука сильно распухла, а сестра очень волновалась.

И сейчас, она сидит в углу класса, словно маленький побитый котёнок. Всхлипывает, обнимает колени. Девочка серьезно напугана.

Ростислав сразу кинулся к сестре.

— Ярочка, Ярусик, все хорошо. Я с тобой, — он обнял её, и попытался успокоить. Но услышал в ответ только тяжелые хрипы. — Мир, залезь к ней в сумку, там в левом кармане должен быть ингалятор, достань, пожалуйста.

Стоявшая в стороне брюнетка, кинулась к сумке подруги и стала истерично шариться в ней, пока не вскрикнув, отбросила её.

— Что там? — раздраженно спросил Ростислав, прижимая к себе сестру с более нарастающей истерикой, но ему не ответили. Весь класс с ужасом наблюдал, как из сумки новенькой вылезает огромный паук.

— Рос, послушай, я… — Стужев начал оправдываться, и Ростислав сразу все понял.

И причину его гаденькой улыбки тоже понял…

Он мог простить ему все, но только не сестру. За малышку Яру, Романов готов был убивать.

А Яра тем временем продолжала задыхаться. И уже не плакала, просто держалась за горло, тяжело дышала, хрипела, и сказать ничего не могла.

Рос, наконец, увидел состояние сестры.

— Мою сумку дайте кто-нибудь, — раздраженно сказал Романов. Ему под ноги прилетел его старый рюкзак.

Он мог бы купить новый, но зачем? Этот рюкзак ему помогла купить Ярослава два года назад. И подбирала она его, как не странно, под их серые глаза и его белые кеды.

Не выпуская сестру из рук, он ловко достал ингалятор, который носил просто, по привычке. Ведь Яра такая забывчивая, прекрасно зная о своей слабости, она отказывается носить при себе ингалятор. Поэтому у Росса он всегда имеется при себе.

Передав чудо медицины в дрожащие руки сестры, Романов стал тщательно наблюдать за действиями девушки. А Ярослава осторожно взяла ингалятор и направила горлышко к губам. Когда было сделано пару глубоких вдохов, девушка перестала хрипеть, и лишь нечасто всхлипывала, но дрожь во всем теле не хотела униматься.

Ростислав, недолго думая, подхватил девушку на руки, а та в свою очередь крепко обняла за шею и придвинулась вплотную. Он встал и понес Ярославу на выход. Сейчас ей нужно поспать и успокоиться. И он даже не взглянул на Никиту, когда проходил мимо, ибо то, что сделал он… такое не прощают, а Ярослава тем более.

— Рос, я честно не знал, что она так отреагирует… — тихо произнёс Стужев, когда парень проходил мимо и положил руку ему на плечо. От голоса Никиты, девушка сильно вздрогнула и ещё сильнее прижалась к брату.

— Не надо, ты уже достаточно сделал. Я прошу, не приближайся больше к Яре, с нее хватит, — жестко, но так же тихо, произнёс Романов-старший и стряхнул руку друга, возможно, уже бывшего.

В класс вошёл уже взволнованный Руслан Григорьевич.

— Что произошло? — спросил он, осмотрев класс.

— Я увезу её домой? — спокойно спросил Романов. Учитель хотел было возмутиться, но увидев состояние девушки только лишь кивнул, и Ростислав вынес дрожащую сестру из класса.

Лишь в последний момент, Никита решился посмотреть на девушку, доведенную им до истерики, и наткнулся на пронзительные серые глаза с растёкшейся тушью, а губы с размазанной помадой прошептали лишь одно слово: «Убью»…

Стужев вздрогнул и отвел взгляд. Ему было стыдно.

— Я надеюсь ты доволен эффектом, Стужев? — Руслан смотрел чётко в глаза парню, он безошибочно определил обидчика, ибо Яра рассказывала мужчине о слухах и пакостях.

Виновник лишь пристыженно опустил глаза.

Романов тем временем сажал судорожно дрожащую сестру в машину.

Мамы не будет до послезавтра, так что весь уход за сестрой ложится на его плечи. Придётся даже пожить с ней, а то в таком состоянии мало ли что она может сотворить.

Ярослава лишь молчала, порой стирая подступившие слёзы. Рос хотел как можно быстрее довезти её до дома.

Вжимая педаль газа до упора, Ростислав добился желаемого успеха, через пятнадцать минут, он уже пинком открывал дверь в квартиру, где его всегда примут с распростёртыми объятиями, где ему всегда будут рады и где всегда есть комната для него.

Уложив всхлипывающую девушку на кровать, Ростислав пошёл заваривать ей чай и искать слабое успокоительное.

Ничего сильнее валерьянки ей сейчас нельзя, а то будет как пять лет назад, когда она поступила в академию, и что бы не было срывов она подсела на успокоительное на целый год.

Поставив чайник, он стал рыться по ящикам в поисках любимого чая сестры с кусочками фруктов.

Зазвонил телефон и Рос на автомате ответил на звонок, поднеся трубку к уху.

— Рос, прости, я серьёзно не знал, что такое случится.

— Однако ты прекрасно знал, что пауков она боится панически, и специально подложил ей паука. Это, чёрт возьми, было подло, а мне сейчас отпаивай её чаем и следить, чтобы она с собой ничего не сделала, — прижимая телефон плечом к уху и заваривая чай, отвечал Ростислав.

— Извини, чувак…

— Да не передо мной извиняться надо, а перед ней! Не у меня сейчас истерика, а у неё!

Теперь позвонили в дверь. Чертыхнувшись, Романов пошёл открывать.

А за дверью стоял Стужев собственной персоной. И выглядел как побитая собака.

— И что ты тут делаешь? — спросил хозяин квартиры и сбросил трубку.

— Так я сразу за вами поехал, а войти не решался… Как она? — тут он, наконец, посмотрел другу в глаза.

Рос хмыкнул, и молча пошёл на кухню.

— Нормально она, — а сам тем временем доставал ещё одну кружку. — Суицидальных наклонностей не наблюдается, если ты об этом, но чай ты ей понесешь, и за одно и извинишься, а то мне стрёмно к ней в таком состоянии входить: прибьет ненароком, — парнишка улыбнулся.

— А меня, тип не прибьет?!

— Тебя не жалко! — безапелляционно заявил Романов.

Стужев вновь хотел возмутиться, но его перебил телефонный звонок.

Ростислав посмотрел на экран, выругался, и нажал на зеленую кнопочку, предварительно отодвинув телефон подальше от уха.

— Романов! Да ты охуел! Ты куда смотрел, когда её до истерики доводили, конеёб домашний! — буйствовала девушка.

— Лидия, успокойся, все нормально, ты откуда знаешь?

— Я ей позвонила, спросить, что лучше на свиданку одеть и по всхлипам поняла, что у неё истерика, а эта дура твердит, что все нормально, хотя сама хрипит. Идиотка! А потом, правда, рассказала всё про паука в сумке.

— Больше такое не повторится! — попытался заверить её Романов.

— Конечно не повторится. Разговор Ваня слышал и уже пакует сумки. И с родителями договорился: его уже перевели в вашу школу, и теперь он будет работать там учителем математики.

— Да когда ж он успел-то?! — возмутился Романов.

— А то ты не знаешь? Когда дело касается кого-то из наших, Ваня все берет в свои руки. А еще он клятвенно заверял, что оторвет руки тому шутнику, что довел Ярусика до такого состояния!

Чёрт. Приезд старого друга — это конечно хорошо, но теперь он отгородит Яру ото всех. А Стужеву, скорее всего, набьет морду.

Кстати о Стужеве. Его на кухне не было, как и кружек с чаем, и печенья.

Никита тем временем мялся перед дверью в комнату Ярославы, и, решив, что он все-таки мужик, аккуратно открыл дверь.

Комната была не то что бы девичей: не было никаких мишек, заек, все было по минимуму, однако, обладала своим уютом и шармом:

Чёрные обои с красными подтеками почти до середины стены украшали три из четырёх стен, а на четвертой был ночной Париж с Эйфелевой башней, которую окутывают огоньки, и рисунок, явно ручной работы хозяйки комнаты. Большая двуспальная кровать посередине, на которой и лежала свернувшись калачиком девушка, шкаф для одежды, и огромный письменный стол, который по мимо стоящего там компьютера, был заваленный рисунками и разными книгами. Две прикроватные тумбочки со светильниками на них. Большое окно с широким подоконником, на котором лежал толстый плед и раскрытая книга. Маленький диванчик у кровати, с той стороны, где должны быть ноги, заваленный множеством подушек.