Проклятие Ивана Грозного. Душу за Царя - Аксеничев Олег - Страница 27

«Никогда не появляйся на людях без белил и румян», — поучала в иное время и по другому поводу Екатерина Медичи, истинная владычица Франции. Но то же самое могла сказать и Елизавета Тюдор, сама свято следовавшая такому принципу.

   — Лицо государыни — это лицо государства, — изрекла, вместо приветствия, королева. — Можете ли вы помочь мне хорошо выглядеть, сударь?

Ленной, низко кланяясь, открыл было рот, чтобы ответить, но вперёд уже вышел доктор Джон Ди.

   — Ваше величество, — сказал он, — перед вами не шарлатан, но врач, и искусство его ведёт исток от времён Гиппократа и Галена, от Греции и Рима. Что нам говорят эти великие античные мудрецы и врачеватели?

Из последовавшей лекции присутствующие узнали, чем отличаются косметика и коммотика. Что последняя — это не для порядочных женщин, но для падших. Что размалёвывать себя сверх меры — не искусство, но его профанация, умение гетер и куртизанок.

Косметика же — часть медицины, и цель её — сохранить женщине естественную красоту. Для этого же помогут различные мази, отвары и притирания.

   — Вот, государыня, взгляните!

Доктор Ди распоряжался в лаборатории, как полновластный хозяин. Датчанин был оттеснён, но, по-видимому, не переживал из-за этого. Кто-то рекламирует, а кто-то получает прибыль. Разделение труда актуально не только для сегодняшнего дня, судари и сударыни мои!

Взглянуть же было на что. Вот, например, в небольшой баночке с широким горлышком и серебряной нарезной крышкой Елизавета обнаружила мазь, тёмную, с острым кисловатым запахом.

   — Скотологическое средство, — не удержался от комментария датчанин.

   — Как это? — удивилась королева.

   — Это итальянское средство, ваше величество, — вмешался Джон Ди, — составленное по рецепту врача Алессандро Пикколомини с применением животных субстанций.

   — Понятно, — кивнула ничего не понявшая Елизавета.

Джон Ди даже не солгал своей королеве. Но и не сказал всей правды. Мазь была смесью уксуса и кошачьих экскрементов.

«Красота рождается из дерьма, как стихи — из сора», — подумалось почтенному доктору.

   — Я хотел бы сделать подарок её величеству, — сказал, волнуясь, Корнелиус Ленной. — Это одна из лучших книг по косметике, чрезвычайно полезная, но, увы, очень редкая.

С поклоном датчанин протянул изящный томик в кожаном переплёте. Королева, открыв книгу, прочла заголовок. Екатерина Сфорца. «Опыты».

   — Только женщина знает толк в красоте, — сказала Елизавета. — Вы, мужчины, только потребители. Но не ценители! Там есть что-либо о цвете лица, сударь?

   — Конечно, ваше величество! Рекомендуется, к примеру, сцедить у кормилицы, выкармливающей мальчика, чашку молока. Втирать каждый день на ночь, и кожа станет белой, как само молоко.

   — Молоко? Как интересно! Правда, граф?

   — Ваше величество и так бледна, служа примером дамам из высшего общества.

   — Пока, милорд, к сожалению — пока! Годы властны и над королевой... Мы запомним ваши советы, сударь, — королева повернулась к Ленною. — И мы желаем, чтобы вы продолжали радовать нас своими знаниями и снадобьями.

Это означало королевскую службу и королевские милости. Датчанин упал перед Елизаветой на колени.

   — Встаньте, сударь, у нас свободная страна! — сказал Уильям Сесил.

   — Да, сударь, встаньте же скорей!

Покинув дом алхимика, королева задержалась у кареты.

   — Мой Мавр, как и обычно, на страже моей жизни!

Френсис Уолсингем молча поклонился, благодаря за похвалу и внимание.

   — А где же ваш московит, о котором я так много наслышана?

   — Вот он, ваше величество!

Андрей вышел из группы охраны, встал перед Елизаветой на колено.

   — Как, он так юн?! Молодой человек, так это вы едва не поссорили меня с Филиппом Испанским?

   — Я только скромный сборщик знаний, ваше величество...

   — Цените свою службу дороже, сударь! Информация важнее всего. Важнее силы для мужчины и красоты для женщины. Важнее жизни, бывает! И я умею ценить тех, кто такую информацию мне добывает. У себя вы были дворянином, не так ли?

   — Да, ваше величество!

   — Будете и у меня, клянусь телом Господним! Сэр Френсис!

Уолсингем подошёл ближе.

   — Вашу шпагу, сэр!

Уолсингем обнажил оружие, подал королеве шпагу эфесом вперёд.

Елизавета Английская достаточно сильно ударила продолжавшего стоять на колене Андрея лезвием по плечу. «Хорошо, плашмя, а то разрубила бы одежду до тела», — подумал Молчан.

   — Встаньте, сэр рыцарь, — величественно сказала королева.

«Красиво, — подумал граф Сесил. — И, что важно, не стоило казне ни пенса».

   — А это — от меня! Помните, я обещал?

И граф извлёк из-за пояса красный вязаный берет.

   — О да, — улыбнулся Андрей, — шапка из английской шерсти! Милорд умеет держать слово!

   — Тайный знак? Это очередной мужской заговор за моей спиной?

Её величество изволила пошутить, что не часто случалось, поэтому и ценилось чрезвычайно дорого.

Все расхохотались.

   — Мой друг, а он, мне кажется, не хуже Бомелия, — решила королева на обратном пути в Лондон.

Уильям Сесил, деливший с Елизаветой диван кареты, кивнул головой.

   — Лучше, ваше величество, во много раз лучше. У него есть знания, но нет злобы вашего бывшего косметолога.

   — Сесил, чтобы я делала, если бы вас не было рядом со мной?

   — Правили бы королевством, ваше величество. И не хуже, чем сейчас!

Уолсингем и доктор Ди задержались у алхимика.

Датчанин в ожидании королевы наговорил такого, что требовалось разобраться, не безумен ли новый косметолог королевы.

   — Философский камень, говорите? — с недоверием процедил сквозь зубы начальник тайной полиции. — Стало быть, золото добывать собираетесь, сударь? Только вот интересно, из свинца или из королевской казны, что будет финансировать ваши опыты ?

   — Глупости повторяете, сэр!

Ленной заметно осмелел, почувствовав милости королевы. И это он зря, заметил про себя Андрей. Продлевающие красоту не так важны, как отбирающие жизни...

   — Позвольте объяснить! Философский камень не для хрисопеи создаётся...

   — Я не знаю датского, — кротко заметил Уолсингем.

Глаза его при этом опасно блеснули.

   — Хрисопея, — вмешался Джон Ди, — это, на языке алхимиков, получение золота из иных металлов. Трансмутация, иными словами.

   — Коллега прав, — закивал датчанин. — Не для богатства мы стараемся, но для жизни! Я начинаю процесс, именуемый «магистерий». Если будет мне удача и благоволение Божие, то увидим мы с вами, как в одном из атаноров... вон тех сосудов, сударь... появится камень, прозрачный для света, красноватый по цвету. Измельчив его, мы получим порошок жёлтого цвета. Часть порошка, смешав с жидким серебром, мы расплавим, соединим со свинцом, подождём немного, пока пересыпятся песчинки вот в этих часах.

   — И получим золотой слиток, не так ли?

   — Не просто слиток! Мы получим уверенность, что опыт удался.

   — Сколько же золота вы хотите получить?

   — Нам не нужно золото, сэр! Измельчённый порошок философского камня станет источником долгой молодости и жизни, вот ради этого я и буду трудиться!

   — Эликсир молодости? И вечная жизнь?

   — Не вечная, к сожалению, сударь! Но известны алхимики, продлевавшие свои годы на несколько поколений. Про Раймонда Луллия слышали, быть может? Говорят, что живёт до сих пор, уже несколько столетий...

   — Что же так мало долгоживущих, сударь?

   — Уж больно сложен процесс, — тяжело вздохнул датчанин.

   — А полученный после магистерия порошок часто оказывался не целебным средством, но ядом для принявшего его, — дополнил Ди.

Френсис Уолсингем взглянул на алхимика.

   — Дерзайте, сударь! Вам будут созданы все условия. Но помните, что первым, кто примет полученный порошок, будете вы сами.