Вторжение (СИ) - Герасимов Никита - Страница 30

— Мана кончилась…

Сознание возвращалось постепенно, какими-то рваными лоскутами, сшитыми между собой в полнейшем беспорядке. Сперва всплыли воспоминания о последних днях, но в каком-то сумбуре: я зачем-то пошел в армию…потом какая-то фэнтэзийная война против безумных магов, вторжение ужасных демонов, какие-то акробатические трюки, которые я им демонстрировал…затем стрельба, вспышки света — и… И я, зависший в пустоте неведомого пространства, погибающий от многочисленных ран. Болтаясь в невесомости, с каждым мгновением теряя драгоценные капли энергии, я медленно умирал. Не знаю, сколько бы я протянул в таком беспомощном состоянии, но уйти мне не дали — таинственные светлячки, распространяющие вокруг себя мягкое сияние, протянули ко мне…свет помощи? Испускаемый ими, он не давал уйти за неведомую грань, тянул назад, в реальный мир, исцеляя израненое тело и испепеленную душу. С удивлением и радостью я ощутил в них что-то знакомое: непоколебимую веру в меня, в мою победу и мой путь. Искреннее желание снова увидеть меня живым и услышать приказы, ощутить исходящую от меня уверенность и силу. И любовь, самую сильную из возможных — любовь и нежность, какую могут испытывать к своему ребенку его отец с матерью.

Именно они дали мне возможность выкарабкаться из пропасти, а которую я упал. Хватаясь за спасительное тепло, посылаемое навстречу мне этим путеводным маяком, я выкарабкивался буквально атом за атомом из энтропии бытия…

Не представляю, сколько времени эти мыслеобразы владели мной, но все когда-нибудь кончается, и я снова смог мыслить адекватно, привычными мне категориями.

Однако был в этом и минус — вместе с этим ко мне вернулись телесные ощущения во всей своей красоте: боль в измученных и разорванных мышцах, стянутая на лице и руках огромным ожогом кожа, саднящие легкие, не желающие принимать в себя ни глотка кислорода… каждый вдох приходилось буквально силой проталкивать в грудь. Сердце натужно бухало, посылая в мозг краткие импульсы острой боли.

Тело ощущалось по частям: это руки, и они болят, а это тело, и оно тоже болит — но уже по-другому. Еще есть ноги — с ними та же история…

Все, что я понял — это то, что я лежу на чем-то мягком.

Попытка проанализировать свое состояние с помощью энергетики с треском провалилась: моя Аура представляла собой жалкое зрелище: с изорванными краями, покрытая глубокими язвами и сквозными прорехами, она колыхалась на мне, будто саван на мертвеце. М-да, пока в моей энергетике творится такой бардак, стоит забыть не то что о магии, но даже об усилении регенерации или сканировании! Надеюсь, на мою связь Хозяин-Миньон это не повлияло?

Попытка открыть глаза привела к новой вспышке боли, закрутившей хоровод разноцветных пятен под сомкнутыми веками — от глаз волна боли распространилась на все лицо, затем переползла на шею, а оттуда завладела всем телом. Сердце учащенно забилось, и я явно ощутил, как оно упирается во что-то жесткое. Вот черт, глаз не открыть, энергетикой не воспользоваться…

Неожиданно, сквозь звон в ушах я услышал, как скрипнула дверь. Я насторожился — лишенный шестого чувства, зрения, и в значительной мере — слуха, практически парализованный, я был абсолютно беззащитен.

В комнату ко мне зашли несколько человек, и я ощутил, как по моей истерзанной энергетике бесцеремонно зашарили щупы чей-то мощной Ауры. Говорить я был пока не в состоянии, и протестующе замычал сквозь слепленные ожогом губы.

В ответ раздался незнакомый мне голос: уверенный в себе, слегка презрительный и полный власти:

— Это и есть ваш герой? Жалкое зрелище — не уверен, что он дотянет до завтра.

В ответчике я с удивлением опознал Майора:

— Он выживет, обязательно выживет! Весь лагерь болеет за его выздоровление!

Незнакомец в ответ тихо рассмеялся:

— Что ж, будем надеяться. Если он хоть вполовину так крут, как про него тут говорят — он может быть полезным.

Я сжал зубы: какого хрена Майор позволяет этому хмырю так вести себя?! Что значит: «может быть полезным»? Кто он такой вообще?!

Снова раздался смех, но на этот раз обращенный на меня:

— Спокойнее, юноша, спокойнее! Не тратьте силы понапрасну — они нам еще понадобятся.

Колобок тут же поддакнул:

— Денис, Прокурор дело говорит: не напрягайся лишний раз, экономь силы.

Я постарался успокоиться — сейчас меня никто убивать не собирается, так что в самом деле нужно сосредоточиться на своем здоровье. Что это за Прокурор такой, я выясню потом, когда приду в норму. А пока что — исцеление, в чем мне помогут те самые «светлячки». Я уже понял, что подсознание таким образом интерпретировало моих Миньонов. Они не смогут не помочь своему Хозяину…остается только ждать, когда моя Аура затянется в достаточной мере для того, чтобы самостоятельно взяться за лечение, не отдавая его на откуп вирусу: черт знает, что он там накрутит в моем организме.

Я выдохнул и расслабился на кровати. Я на территории лагеря, Майор хоть и прогнулся под очередного Хозяина, но беспредела допустить не должен… И, наконец, главная моя поддержка — мои Миньоны — со мной.

Когда гости покинули палату, я выдохнул с облегчением. Ощущать рядом Офицера, не скрывающего своей мощной Ауры — то еще веселье. Желание перегрызть ему глотку пополам с желанием подчиниться…да уж, к такому жизнь меня не готовила. И хоть его энергетика витала тут повсюду — не удивлюсь, если этот неизвестный Прокурор забрал все рычаги влияния у слабохарактерного Майора — особой опасности они не представляли. Я уже упоминал, что энергетика разных людей имеет разную насыщенность, так вот — выигрывая в объеме, Прокурор проигрывал мне в плотности. Это не могло не радовать! Случись что, и я найду, что ему ответить — с подобными противниками я уже сталкивался… Вот только осталось встать на ноги.

Скорее всего, мой негатив объясняется не столько личной неприязнью, сколько особенностями демонической энергии: все же два Офицера рядом, причем ни один из них не является подчиненным другого… Опасное соседство. Надеюсь, Прокурор не попытается воспользоваться моей временной недееспособностью, чтобы сделать из меня своего раба. Тьфу-тьфу…

Мои размышления прервала снова скрипнувшая дверь, и заполнивший палату бодрый голос:

— Дениска, итить! Ну, напугал же ты нас всех, негодник эдакий! Я как услыхал грохот аккурат оттудва, куда ты того страхолюда увел, так сразу и понял — сдюжил наш Дениска, одолел Демона, иначе и быть не могет! Там и мелочь пузатая, что на нас прыгала, сразу разбежалась, кто куда — Майор вышел, разогнал их по углам. Остальную мразь мы уже сами прикончили. Стал быть, пора тебя искать! — и уже тише:

— Видок у тебя, Дениска — краше в гроб кладут, ей-богу… Я твоим родителям-то сказал, чтобы не приходили: дескать, тебе отдых нужон, нечего лишний раз тревожиться. Так что ты это…поскорее бы выздоравливал. Не сегодня-завтра мать-то прорвет нашу оборону. Я ентого Царя на стражу к тебе приставил, но его Прокурор уж больно окучивает — чует сердце мое, скоро себе солдата приберет. На сержанта евойного — Токая надежды нет — он в соседней палате валяется, сильно его мелочь та потрепала, всю ногу изжевали…

Я ощутил, как он взял мою руку в свою широкую, твердую ладонь:

— Дениска, ты это…держись. Ты настоящий воин — себя не пожалел ради людей, почитай под танк бросился…я когда воевал… — он тяжело замолчал, и я сжал его ладонь в ответ.

Меня вирус за шкирку держал, не позволяя покориться вражеской воле, а что помогало ему в той далекой войне? То-то же…

— Одним словом, скорее на ноги вставай. Ты нам нужон — Прокурор этот свои порядки наводит, людей делит на тех и на этих, и на всех плюет. Добром это не кончится, стал быть.

Я снова сжал его ладонь, как бы благодаря за все: и за то, что не дал родным увидеть мою истерзанную тушку, и за поддержку, и за информацию… Значит, главная цель — скорейшее выздоровление, восстановление прежних кондиций и закрытие больничного листа.