Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 34

— Эрлиния…

— Драккати. Просто Драккати.

— Чудесное имя. Но в свете так не принято. Могу я узнать так же и ваше родовое имя?

— Сожалею, но я не знала своих родителей.

— Мне жаль. Тем не менее, именно вас мой Владыка просил сопроводить в трапезную.

С этими словами эрл Гаритиш галантно предложил мне согнутую в локте руку.

— А ты говоришь — не игрушка… — ехидно заметила вредная красавица.

— А вас, эрлиния Гирарт, это никоим образом не касается. Держите себя в руках.

— Меня не касается?! В руках себя держать?! Да из–за этой чёртовой девчонки он и смотреть на меня не хочет уже сколько месяцев!

— Разговор окончен, Алирана. Если у вас есть претензии, обговорите их непосредственно с Владыкой. И держитесь от этой девочки подальше, мой вам совет, — меня подцепили под локоть, пока я раскрывала рот, как выброшенная на сушу рыба, и потащили дальше по коридору. Мы шли долго, и через два поворота я вспомнила, что вообще–то не собиралась ужинать!

— Но я не хочу есть! Мне нужно кое–кого найти!..

— Драккати, не сопротивляйтесь, пожалуйста. Владыка не любит, когда его приказы не исполняются! Ну что вам стоит? Меня накажут, если я ослушаюсь! — он умоляюще посмотрел на вырывающуюся меня.

Сопротивление сошло на "нет". Ай, ладно, ну не съест же меня учитель, в конце концов. А может, и про Жана что–нибудь узнаю новое! Спустя секунду я почувствовала порыв ветра, осторожно коснувшегося моего лица. Как прикосновение ладонью!.. Я дотронулась до щеки и оглянулась. Могу поклясться, что сквозняку тут делать нечего!

Мы подошли к красивой двери с витражами, они распахнулись, и мне услужливо помогли войти. Небольшая комнатка, стол, стулья. Много золотых украшений — всё просто блестело и сияло в пламени свечей. Владыка поднялся мне навстречу с отрешённым лицом. О, ну эту гримаску как раз я знала — сейчас мне будут рассказывать что–то очень важное и умное. Так что это скорее успокаивало. Пару раз мы уже обедали вместе, но тогда было много эрлов, и это был другой зал. Сейчас же, кроме нас, в комнате никого не было. Владыка протянул мне руку, отодвинул стул, удостоверился, что мне удобно. И сел рядом на своё место, располагавшееся к моему углом.

Тут же подали ужин, расставили на столе дымящиеся, ароматные яства на красивых позолоченных тарелках. И мы снова остались одни.

— Вина?

— Нет, спасибо.

— Сок, вода, морс?

Я растерянно смотрела на Владыку. Боюсь и предположить, — к чему всё это?..

— Морс… Мой Владыка, а что происходит?

Он недовольно дёрнул бровью, слегка нахмурившись, наполнил два бокала вином, не забыв про стакан с морсом для меня.

— Просто ужин. Я устал, Кати. Хочу побыть в приятном обществе. Ты не против?

Пришлось даже осторожно оглядеться, чтобы убедиться, что это он меня имеет в виду.

— Не знала, что моё общество доставляет вам удовольствие.

Он улыбнулся, поднимая бокал с вином:

— Тогда за новые открытия, драккери!

Пришлось поддержать тост. Прохладным морсиком.

Тушёная индейка с овощами была отлично приготовлена. Мягкая, сочная, с каким–то кисло–сладким, но очень приятным привкусом. Я бы такое приготовить не смогла! Даже съела всю порцию, хотя вначале не уверена была, что осилю и половину из вежливости. Следующий тост был за прекрасный вечер. Морс кончился — я его выпила в процессе поглощения индейки. Пришлось поднимать бокал с вином.

Оно оказалось терпкое, лёгкое, и неожиданно тягучее, словно сироп. Но сиропом отнюдь не являлось.

— Нравится? Я люблю это вино. Оно дарит лёгкость после тяжёлого дня. Немного опьяняет, но это быстро проходит.

— Да, необычное, — я рассматривала его лицо, обрамленное прямыми светлыми прядями, в свете множества огоньков.

На нём был элегантный мягкий костюм цвета серебристой стали с воротником–стойкой, но простого, удобного кроя. Он очень шёл ему, подчёркивая статную, крепкую мужскую фигуру, одновременно выгодно оттеняя цвет глаз, волос и кожи. И всё вроде бы уютно, и романтично, но… Меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Не увязывалась у меня эта романтика с привычным поведением Владыки.

— Хочешь, покажу кое–что? Тебе понравится, — он взял меня за руку, поднимая из–за стола и помогая одновременно встать. — Вино возьми с собой, здесь рядом совсем.

Мы вышли за другие двери и попали в восхитительный зимний сад. Небольшое тёплое помещение со множеством растений самых разных видов, несколько птиц в клетках и небольшой фонтанчик посередине. А самое главное — череда огромных окон, располагающихся на полукруглой стене! Потрясающий вид открывался на заснеженный замковый сад, освещённый тусклым мерцанием звёзд, двумя этажами ниже уже от того места, где я застыла!..

Зачарованная, я двинулась, огибая кадки с цветами и растениями, к окну. Вьюга почти стихла, и на небе отчётливо проступили яркие созвездия. Ближе к горизонту можно даже было различить кромку урочища, за которым начиналась Община. Тёмный ночной лес завораживал и немного пугал.

За спиной тихий, мужской голос дополнил картину:

— Звезды тускло освещают бездну,

И далёк от страшной истины рассвет.

Лишь одна звезда сияет в поднебесной,

Ярким пламенем горя во мраке лет.

Кто стучится в дверь, тот не услышит

Стука сердца, одичавшего в пути.

Кто зовёт рассвет, тот не опишет,

Сколько будет ночи впереди…

Я, затаив дыхание, слушала бархатный голос Владыки, звучащий уже совсем рядом. Звёзды и такой необычный в этот вечер Леонелль восхищали и настораживали одновременно. Но я всё равно слушала, не прерывая его, дополняя ощущения тягучим красным вином, бокал с которым всё это время держала в руке. Слишком мало я его таким знала. Да что там мало — таким я его видела впервые!..

— …Сколько ещё, в пламени сгорая,

Можно пережить сияний дня?

Сколько ещё, бездну презирая

Можно жаждать яркого огня?

Свет звезды и ранит, и печалит.

Сколько б она яркой ни была,

Снова скроется в заоблачном тумане…

И для бездны вновь настанет мгла.

Он замолчал. А моё сердце наполнилось щемящим чувством тоски и одиночества. Мне показалось, что эти слова шли откуда–то из глубины его души, с надрывом… Кто бы ни был тот, кто написал эти стихи, это было искренне. А ещё я вдруг поняла, что мне хочется разделить с ним его тоску, по кому бы она ни была. Ну не знаю, что на меня нашло! В его словах была откровенность, он поделился со мной болью, в конце концов!..

— Это очень красиво, Леонелль… И очень… Печально. Не знаю, вроде стихотворение про звезду и бездну, и всё понятно, но… Почему–то тоскливо стало.

Я повернулась к нему. Он стоял совсем близко и, по–моему, не дышал. Он вообще казался очень напряжённым. Да уж, действительно устал…

— Прости. Не думал, что ты сможешь прочувствовать их столь тонко, — он натянуто улыбнулся. — Просто звёздами навеяло…

Вино неожиданно закончилось. Голова слегка кружилась, но это было приятное ощущение, словно я парила в воздухе, и хотелось что–то сделать такое… Он забрал мой опустевший бокал, повернувшись к маленькому белому столику на витиеватых ножках, чтобы поставить на него свой недопитый и мой пустой бокалы. А я, наблюдая за ним, вдруг поддалась сиюминутному порыву и сделала то, на что час назад бы не согласилась и под пытками. Просто шагнула вплотную к Нэлу и крепко его обняла, прижимаясь виском к его щеке. Не знаю, о чём там бормотало пьяное подсознание, но хотя бы чувство тоски начало потихоньку убывать. И пусть потом ледяные искры мечет глазами и шарами кидается. Мне уже всё равно... Ну, хоть терпит, не отталкивая и не отвечая на мой порыв…

Повисев у Владыки на шее в своё удовольствие, я решила, что, наверное, совесть у меня всё–таки есть. Да и голова прояснялась. Но стоило опустить руки, как на мою талию осторожно легли его тёплые ладони. И вот тут уже окончательно стало неловко…

В ухо с жаром прошептали моё имя, но на языке драккери: