От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД-КГБ - Захаров Николай Львович - Страница 21

«Я польщен этой честью!» — воскликнул Чарли Чаплин. Он взял под руку жену Уну, и мы прошли в зал, где находились руководители советской делегации. После обмена приветствиями все сели около большого низкого курительного стола, на который подали кофе, коньяк, фрукты, конфеты, «Боржоми» и «Советское шампанское». Я сел за соседний столик с полковником Столяровым.

Беседа продолжалась около сорока минут. Н.С. Хрущев спросил, не скучает ли Чаплин по США. Тот ответил отрицательно и добавил, что очень доволен обстановкой, в которой сейчас он работает, что в Англии он живет наездами, а проживает в Швейцарии. В заключении беседы Н.С. Хрущев пригласил Чарли Чаплина и его жену приехать в Советский Союз. Чарли Чаплин вновь подтвердил свое непременное желание посетить вместе с Уной нашу страну. Ундина в переговоры почти не вступала, а во время беседы, которая пересыпалась шутками, она заразительно смеялась. Ей было тогда около сорока лет. Среднего роста, стройная брюнетка с красивыми правильными чертами лица, Ундина производила приятное впечатление. Близко знавшие жену Чаплина говорили, что это была идеальная пара, а Ундина — идеальная женщина.

Попрощавшись с Н.С. Хрущевым и Н.А. Булганиным, Чаплин вышел с женой в общий зал, обращаясь ко мне, он сказал:

— Мне кажется, я вас где-то видел ранее, но никак не припомню, где и когда.

Я заметил, что еще во время беседы с руководителями нашей делегации Чаплин неоднократно пристально смотрел в мою сторону, а я смотрел на него. Тогда я напомнил Чаплину, что в июне 1954 года я приезжал к нему просить на один сеанс кинофильм «Огни рампы».

— О! Мистер Молотов! Мистер Молотов! — воскликнул Чарли Чаплин.

— Да, это по его поручению я приезжал к вам на виллу в Веве в Швейцарии.

— Знаете что, — заявил мне Чарли Чаплин, — я хотел бы с вами сфотографироваться. Вы не возражаете?

— Для меня это будет большая честь и ценный подарок иметь ваше фото вместе с супругой. Надеюсь она присоединится к нам?

— Конечно, конечно, — ответил Чаплин.

Неподалеку от нас стоял фотокорреспондент из журнала «Советский Союз» Егоров. Я махнул ему рукой, подзывая к себе, и попросил нас сфотографировать. Столяров также попросился стать рядом, и мы предстали перед объективом. В этот момент к нам подошел главный комиссар Скотланд-Ярда, с которым мы по долгу службы были уже знакомы: «разрешите мне присоединиться к вам? Я буду очень благодарен, если получу эту фотографию».

Не могу сказать, доволен ли был этим компаньоном Чарли Чаплин и его жена, но я был явно огорчен, хотя отлично понимал, что отказать этому человеку нельзя. Поэтому мы попросили его стать рядом. Снимок этот я получил позже, на котором стояла группа в следующем составе: Чарли Чаплин с женой Ундиной, я, Столяров — телохранитель Хрущева и комиссар Скотланд-Ярда. Неправда ли, оригинальная компания?

Этот снимок я храню как реликвию, напоминающую мне о встрече с дорогим человеком. Чаплин тихо скончался рождественской ночью, успев проститься с женой, детьми и многочисленными внуками 25 декабря 1977 года на 88-м году жизни на вилле в швейцарском городке Веве. В этом городе на берегу Женевского озера стоит и сейчас черная фигурка в котелке и с тростью.

О столетии со дня рождения Чарли Чаплина Великобритания почему-то скромно умолчала. Бедный Чаплин. Великий Чаплин!

В июне 1955 года наш посол в Югославии сообщил, что Иосиф Броз Тито согласен на встречу с руководителями Советского Союза в Белграде. По поручению Н.С. Хрущева я вылетел в Белград за несколько дней до приезда нашей делегации. Хрущев просил сообщить ему, кто и как примет меня, что я и сделал после прибытия в Белград.

На аэродроме меня встречал госсекретарь (министр) югославской жандармерии Стефанович, с которым мы поехали в будущую резиденцию нашей делегации. После завтрака мы осмотрели помещение будущей резиденции — это было огромное здание с большим количеством комнат, огромным залом, кухней и подсобными помещениями. Дом располагался недалеко от основной резиденции Тито на окраине Белграда.

Я сказал, что доволен помещением, а кого в какую комнату поселить, решу сам. Расставшись со Стефановичем, я поехал на автомашине в наше посольство. Стефанович сказал, что завтра меня примет Тито. Проехав по городу и посмотрев в посольстве некоторые местные газеты, я обратил внимание посла на то, что нигде, ни в городе, ни в печати нет ни слова о приезде советской делегации в Белград. Посол Афанасьев сказал мне, что это указание самого Тито. Я, конечно, был возмущен, так как в других странах подобного не было.

О своем приезде в Белград и первом впечатлении я тут же сообщил в ЦК КПСС.

На другой день в 10.00, как было условлено, я приехал в «Белый дом», резиденцию Тито. Встречал меня генерал Жежель — начальник охраны президента, с которым я потом подружился. Поздоровавшись, мы вошли в здание и сели за столик в огромном зале-фойе. Жежель сказал, что президент сейчас придет. Действительно через несколько минут я вижу — по широкой ковровой лестнице спускается Тито.

Мы встали. Тито был в маршальской форме, поэтому я по-военному отрапортовал, кто я такой и какова цель моего приезда. Обменялись рукопожатиями. Тито сел за стол и стал расспрашивать о здоровье Хрущева и Булганина, попросил рассказать обо мне, о том, доволен ли я помещением для нашей делегации. Я сказал, что помещение хорошее, вполне нас устраивает. Во время беседы нам принесли кофе и печенье.

Никаких намеков о политике и взаимоотношениях наших стран Тито не допускал. А в конце разговора сказал, что предстоящая встреча должна была давно состояться. Эта фраза для меня была очень важна. Вообще от нашей беседы у меня осталось самое благоприятное впечатление. Встреча была очень корректной. Об этом я также сообщил в ЦК КПСС.

В день прилета нашей делегации я рано выехал на аэродром, самолет прибывал в 10 утра. Недалеко от аэропорта были выстланы ковровая дорожка, вдоль которой был построен весь дипломатический корпус, большой ковер недалеко от трапа самолета и небольшой ковер вдали от дипкорпуса, который прибыл своевременно.

Вот-вот прилетит наш самолет, а руководства Югославии нет. Но как только в небе показался наш самолет, тут же подъехали члены Политбюро Югославии и встали на малый коврик. Самолет идет на посадку, а Тито все нет.

Я был серьезно взволнован. Наконец, когда самолет приземлился, Тито приехал на «Паккарде». Выйдя из машины, он встал на большой ковер и стоял один в позе Наполеона. Члены Политбюро стояли отдельно и подошли, когда наши руководители стали спускаться по трапу самолета. Подойдя к Тито, Никита Сергеевич сказал: «Здравствуйте, товарищ Тито, вот наконец-то мы и встретились». Тито кивнул и подошел к стоящему рядом микрофону. Сказав несколько формальных приветственных слов, он предоставил слово Хрущеву. Н.С. Хрущев начал говорить с переводчиком, но Тито резко отодвинул переводчика в сторону и сказал, что переводить не надо, так как в Югославии хорошо знают русский язык. Таков был первый негативный жест со стороны Тито.

После церемонии встречи Тито, Хрущев и Булганин на «Паккарде» поехали в резиденцию. Несмотря на то, что никакого оповещения о прилете нашей делегации ни в печати, ни по радио не было, людей на улицах было много и они приветствовали советских гостей. За полкилометра до резиденции по обе стороны улицы была выстроена шпалерами «титовская гвардия», одетая в оригинальную красочную форму.

Расставаясь по приезде в резиденцию, условились, что переговоры начнутся завтра в десять утра в «Белом доме» Тито.

После завтрака в этот день Хрущев и Булганин согласно программе посмотрели некоторые достопримечательные места Белграда.

На другой день начались переговоры. Руководители нашей делегации всячески пытались свалить вину разрыва добрососедских отношений на Берия. Однако Тито категорически возразил и прямо сказал, что во всем, что произошло, виноват только Сталин. Тито был обижен на советские средства массовой информации, которые печатали клеветнические материалы на руководство Югославии и самого Тито. В подтверждение принесли охапку советских газет с этими материалами.