От ГУЛАГа до Кремля. Как работала охрана НКВД-КГБ - Захаров Николай Львович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/43
- Следующая
11-летняя девочка Барбара Дэнич пригласила Никиту Сергеевича на обед в дом ее родителей в городе Бронг-се. «Моя мама, — писала девочка, — готовит замечательно вкусный борщ, а русские ведь любят борщ, и я уверена, что мистеру Хрущеву мамин борщ очень понравится». Мать девочки рут Дэнич подтвердила приглашение Барбары. «Мы были бы очень рады, если бы премьер-министр принял приглашение нашей дочери и выкроил час, чтобы посетить нас и пообедал бы вместе с нами».
Надо сказать, что очень благоприятно было встречено американцами сообщение, что с ним едет Нина Петровна, супруга Никиты Сергеевича, и члены семьи. Это создавало хорошее впечатление у американцев. И, действительно, пребывание членов семьи возымело хорошее действие на многое, в том числе на разоблачение различных пасквилей, клеветнических измышлений. Нина Петровна давала там пресс-конференции, где откровенно говорила о жизни женщин в Советском Союзе, о своей личной жизни и при-водила биографические данные. Это имело самое благотворное влияние на рядовых американцев.
Надо сказать, что дни волнений и надежд переживала возбужденная Америка. Америка с нетерпением ожидала приезда Хрущева.
Резиденция была в Блэйрхаузе. Что такое из себя представляет резиденция? Эта резиденция для гостей президента, четырехэтажный старый большой дом, обставленный в значительной части старинной мебелью, за которую дрожала управляющая этим домом мисс Гени. Хотя было ей за 60 лет, но мы все ее называли мисс. На нее это благотворно влияло. Я ее успокоил, что в доме будут жить культурные люди. Она думала, что дикари приедут. И мебель не сломают и тем более не унесут собой. После того, как я вручил ей некоторые подарки, она меня иначе не называла, как «дорогой генерал».
При доме был небольшой сад, куда Никита Сергеевич уходил иногда читать материалы и газеты. Охранялся этот дом, я бы сказал, более чем достаточно. Все подходы и входы в него, соседние дома и крыши были обставлены постами и, конечно, в дом злоумышленнику было трудно проникнуть. В соседнем доме был расположен штаб секретной службы безопасности Госдепартамента с резервом полиции в 15 человек. В доме имелся лифт на три человека, который приносил нам немало беспокойства, так как работал он не совсем исправно и был расположен недалеко от кухни. Лебедев непременно бы закрыл этот лифт, но так как его там не было, то Никита Сергеевич иногда на нем поднимался на третий этаж. Пищеблок и другие подсобные хозяйства соответствовали нашим требованиям.
Мы накануне приезда Хрущева увидели первых пикетчиков. Когда мы пошли в Блэйрхауз накануне приезда, а Блэйрхауз располагается почти напротив Белого дома, то, проходя мимо Белого дома, мы увидели двух пикетчиков, которые бродили по тротуару напротив Белого дома. Первый ходил с плакатом, на котором было написано: «Еврей» и на плече — лопата. Что хотел этот тип сказать, — то ли, что надо закопать еврея, или что его закопали, — для нас осталось неясным. А второй нес плакат с большой молитвой, с просьбой к богу не допустить советскую ракету на Луну. Просто смешно было смотреть на этих первых пикетчиков.
Но дальше, конечно, они активизировали свою деятельность.
Аэродром Эндрюс. Мы его осматривали раньше. А когда я приехал, нам вдруг заявили, что не могут принять ТУ-114 потому, что ширина колес шире, чем дорожка, которая подходит к аэропорту. Это было ошеломляющее известие. Мы поехали на аэродром, договорились. Они уширение сделали, но все-таки нам пришлось встречу Н.С. Хрущева организовать не так, как мы планировали первоначально. А именно: самолет шел дверцами не к аэропорту, а в поле. И очень долго решалась задача: может ли развернуться самолет с тем, чтобы прийти именно дверцами к аэропорту, чтобы президент подошел непосредственно. Решено было, что это сделать невозможно. Поэтому Хрущев выходил не к аэропорту, а наоборот. Но, надо сказать, что президент, как только смолкли моторы, немедленно двинулся на ту сторону и встретил как полагается Н.С. Хрущева. На этой встрече была маленькая группка людей в количестве трех человек: президент, Лодж и мэр города Вашингтона, которые встречали непосредственно у трапа.
Когда президент приехал на аэродром, вдруг заиграл марш.
На аэродроме встреча была очень торжественная. Весь церемониал был обставлен очень хорошо. Пресса, которая всегда вносит беспорядок, была отделена, и все прошло нормально.
Что нового я впервые увидел? На площадке, где стояли официальные лица и все наши люди, начиная с Громыко и кончая нашей официанткой, все фамилии были приклеены на площади, кому где встать. Это, по-моему, сверхпротокольное мероприятие.
Аэродром был оцеплен воинскими частями, режим был очень сильный.
Какой был протест при согласовании программы? Мы с послом Меньшиковым перед приездом были в госдепартаменте и требовали, чтобы допустили дипломатический корпус, в частности, дипломатов социалистических стран, которые должны были приехать и приветствовать Н.С. Хрущева. Они категорически возражали. У нас, говорили они, полагается из дипломатического корпуса быть старшине. Наш посол все же послал извещение о приезде Н.С. Хрущева и дипломаты социалистических стран приехали, встали вместе с народом, Никита Сергеевич с ними поздоровался, когда отъезжал с аэродрома.
Мы ехали с аэродрома до Вашингтона, его центральной площади. От памятника Вашингтону стоял оркестр, примерно с батальон войск разных родов. Оркестр, затем батальон, потом машины — так мы шествовали километра полтора до резиденции. Было очень торжественно и очень красиво. Народ очень тепло встречал делегацию. Никита Сергеевич и президент сидели вместе в закрытой машине, чем публика была не очень довольна. Мы не возражали против закрытой машины, учитывая обстановку, о которой я писал вначале. Полиция очень крепко держала свои линии с тем, чтобы не пропустить ближе народ, но на тротуарах народу стояло очень много и все тепло и сердечно приветствовали Н.С. Хрущева. Народ никто не выводил, а на улицу вышли тысячи.
Мы ехали в открытой машине, и нам было видно лучше, особенно в негритянском районе, народ стоял на склонах дамб и приветствовал Н.С. Хрущева, вплоть до плясок.
Перед тем, как проезжать автоколонне, чья-то машина, так мы и не дознались чья, прошла вдоль трассы по Центральной улице с транспарантом: «Принять господина Хрущева вежливо, достойно, но без аплодисментов». Эта провокация в некоторой степени сыграла свою роль, но народ нас встречал очень тепло.
Кроме того, пикетчики сразу показали свое лицо. Мы их увидели против Белого дома по соседству с резиденцией. Это были две небольшие кучки людей, которые выставили черные флажки с изображением человеческого черепа и этими флажками размахивали. Что они хотели этим сказать? Непонятно. Такие «манифестации» со стороны пикетчиков были проявлены при въезде в Вашингтон.
Заведующий отделом печати Госдепартамента Уайт сообщил нам, что пребывание Хрущева будут освещать более двух тысяч американских и иностранных корреспондентов, представляющих около четырехсот различных органов печати, радио и телевидения всего мира. Непосредственно в поездке его сопровождало 300 журналистов, в том числе 100 иностранных корреспондентов из 36 стран мира, в распоряжение которых было предоставлено четыре специальных самолета. Уайт заявил при этом, что до сих пор ни одно событие не освещалось у них таким большим числом журналистов.
Надо сказать, что отношение американцев к прессе особенное. Мне заявил начальник полиции Лос-Анджелеса Паркер, когда я стал с ним говорить в отношении принятия соответствующих мер к прессе, что не мы прессой управляем, а пресса нами управляет. Но я сказал, что меры принимать надо.
Мы имели маленькие значки, которые говорили, что это член советской делегации. Всем нашим товарищам, за исключением Никиты Сергеевича, Нины Петровны и Громыко, выдали такие значки, чтобы их везде пропускали, не смешивали с другими людьми. Потом они несколько нарушили свою строгость, потому что мы заметили эти значки и у американских сопровождающих лиц.
- Предыдущая
- 29/43
- Следующая