Торговец Иллюзиями (СИ) - Всеволодский Даниил - Страница 44

С этими словами Торговец Иллюзиями вытащил из-под рубашки подвешенное на тонкую нитку железное кольцо.

- Он приковывал этих людей цепями, а мне полагалось приносить им сухие корки и воду дважды в день, - продолжил Торговец Иллюзиями. - Скажите, мадмуазель, долго ли можно наблюдать человеческие страдания изо дня в день? Однажды - клянусь, это вышло случайно, - я толкнул этого человека, когда тот стоял на гребне меловой горы. Он оступился и сорвался вниз. В тот день он собирался ехать в город, ибо одна несчастная женщина намеревалась продать ему своего ребенка, и именно это было причиной нашей ссоры... Тогда я решил, что он разбился о скалы, поэтому собрал вещи и бежал из дома, а это железное кольцо от цепей повесил на шею, как напоминание об ужасах всех этих лет. Я переходил из города в город, пока не решил раз и навсегда доказать себе и жившему во мне чудовищу - мадмуазель, я не могу говорить, что я вовсе не похож на своего ужасного родителя, - что иллюзии могут быть не только уродливыми гримасами жизни, но и чем-то сродни искусству, чем-то, что может поражать и радовать людей. Эта мысль впервые посетила меня в Париже, когда я имел счастье жить в подвале рядом с лавкой игрушек, а потом, когда я частенько ходил мимо лавки часовщика и останавливался, чтобы наблюдать за его работой, меня озарило действительное вдохновение! Я начал придумывать, как заставить обыкновенные игрушки двигаться, я изобрел способы вытачивать тончайшие пластинки из дерева, сочетать зеркала и увеличительные стекла так, чтобы получались оптические иллюзии. Я открыл для себя тайны механизмов из многочисленных пружин, рычажков, валиков и шестерней, научился смешивать составы необычайных свойств из тех материалов, что можно добыть в лавке лекаря. Я тренировал ловкость своих рук и затачивал свой ум, который непрестанно изобретал все новые и новые иллюзии.

Торговец Иллюзиями тяжело вздохнул, боязливо оглянувшись на окутанный дымом город.

- Все было хорошо, пока однажды я не расположился на одном из парижских базаров и не стал продавать те чудеса, которые успел создать ценой кропотливой и изнурительной работы на протяжении долгих дней и ночей. Я пробыл там день, пробыл два, пробыл три... А потом явились жандармы и, не объясняя причин, арестовали меня. Тогда я не понимал ничего, но теперь я знаю, что это был лишь подлый и гнусный заговор! Меня арестовали, обвинив в отцеубийстве, и приговорили к смерти. Тогда я был раздавлен и напуган, но, оставшись наедине с собой в сырой тюремной камере, я кое-что понял и решил дознаться правды, чего бы она мне не стоила. Мой верный друг Гроверен помог мне сбежать, доставив к месту моего заключения один замечательный состав, способный растворить даже железо. Так я вновь оказался на свободе и, отказавшись от своего настоящего имени, сделался Торговцем Иллюзиями и пошел по следу многолетней давности, который привел меня, в конце концов, сюда, в Порт Д`Омбр. Теперь я могу точно сказать, что отец мой жив и что он в этом городе, ибо я видел его собственными глазами! Я не убийца, Диаманта, на моих руках нет крови моего отца!

Закончив свою речь, Торговец Иллюзиями опустил руки и отступил на шаг от своей молчаливой слушательницы.

- Я долго думал, почему при первой встрече ваше лицо поразило и околдовало меня, - сказал Торговец Иллюзиями, опустив глаза долу, не в силах взглянуть на цыганку. - Ваше лицо... Знаете ли вы, что каждый клинок носит отпечаток руки изготовившего его мастера? На вашем лице я увидел отпечаток руки, изуродовавшей десятки других лиц, но решившей, наконец, создать совершенство. Вы были, должно быть, слишком маленькой, когда это все произошло, поэтому вы не помните, но я знаю. Теперь я все знаю.

Торговец Иллюзиями умолк и терпеливо ожидал ответа, как ждал много лет назад приговора судьи.

- Вы все знаете? - вдруг выдавила, едва дыша от гнева, цыганка. - Но что же мне с того? Поглядите на этот город: он горит! Вы разрушили все...

- Диаманта, послушайте... - перебил Торговец Иллюзиями, вновь хватая её за плечи, но девчонка отскочила в сторону с проворностью серны, и на глазах её показались слезы.

- Вы разрушили мой дом, вы погубили моих друзей, вы... разбили мое сердце! - воскликнула цыганка.

- Да как же вы не хотите понять! - вскричал Торговец Иллюзиями. - Тот, кого вы называли Бароном, лишь очередной сообщник того, кого я называл отцом!

- Вы оставили без крыши над головой сотни людей, которые жили в Приюте Отверженных только для того, чтобы отомстить. Чтобы узнать, так вы сказали, - выговорила Диаманта. - Вы поступили едва ли не хуже, чем тот, кого вы всю жизнь считали чудовищем. Я не хочу понять вас, Господин Фигляр.

С этими словами цыганка вынула из кармана очаровательную куклу, одетую в красную юбку и свободную белую рубашку и поднимающую высоко над головой крохотный бубен, и швырнула её к ногам Торговца Иллюзиями.

- Я не пойду с вами, наши пути расходятся на этом самом месте, - закончила Диаманта.

Торговец Иллюзиями поднял с песка куклу и взглянул на цыганку, в черных глазах которой отражались кроваво-красное небо и клубы серого дыма. Где-то там, в горящем городе, остался Малыш Жоли...

- Диаманта, мы отыщем его... - с последней надеждой произнес Торговец Иллюзиями. - Я умоляю вас, идемте со мной. Я готов встать на колени... Я потерял все, все! Мой верный друг погиб, спасая мою жизнь, труды стольких лет сгорели в затхлом подземелье... Прошу вас, идемте со мной. Вы единственное, что...

- Я не желаю, чтобы вы произносили мое имя, низкий, подлый человек! Вы можете говорить только о себе! Убирайтесь ко всем чертям! - воскликнула цыганка, и глаза её загорелись ненавистью. - Отныне моя дорога ведет туда, а ваша туда.

В последний раз взглянув на горящий город и на тонкую фигурку цыганки, обелиском черневшую на фоне закатного зарева, Торговец Иллюзиями уронил голову на грудь и медленно побрел прочь по старой дороге, ведущей к реке. Там ещё до захода солнца он отыскал переправу и вскоре исчез, чтобы никогда больше не вспоминать об оставленном Городе Теней.

Вместо заключения...

Звонкоголосые чайки, обитательницы скал, называемых Мантань-Фламе, сновали по небу, выглядывая в воде зазевавшуюся рыбу, а осеннее солнце ласково пригревало и золотило гребни волн, неспешно накатывавших на усыпанный галькой берег. Несмотря на поздний час, в порту Вуаяже-Кушетт кипела работа, ибо прибывшее торговое судно с девой Марией под бушпритом, опаздывало на четверть дня пути из-за сильнейшей бури, заставшей его на месте прошлой остановки. Моряки слонялись без дела по набережной, пока наемные портовые рабочие выгружали на берег тюки с тканями, обмотанные сверху толстой парусиной, и затаскивали на борт мешки с мукой, зерном и мясом и вкатывали по скрипучему трапу огромные бочонки.

Весь экипаж был заблаговременно извещен о том, что стоянка продлится ровно столько времени, сколько потребуется для разгрузки судна и погрузки на его борт нового товара и провианта, но матросы все же успели отыскать недалеко от причала старенькую таверну "Луч надежды" и устроить там небольшую потасовку, в ходе которой пострадал пузатый бочонок дешевого вина, а также один местный пьяница, прозванный Дедушкой Маяком, ибо холодными ночами он частенько разводил костер на песчаной косе, будто предупреждая моряков о близости мели.

Не успело солнце наполовину скрыться за горизонтом, как над причалом разнесся звон колокола, призывавшего моряков вернуться на борт и в очередной раз махнуть рукой непостоянной суше. Портовые рабочие, не упускавшие ни одной возможности позубоскалить с дерзкими юнцами, звавшими себя любимцами Фортуны, стояли на набережной и, закрывая глаза от солнца ладонями, бросали едкие замечания нерасторопным морякам. Когда же корабль был готов к отплытию, самый старый и матерый из портовых махнул в воздухе светло-голубым платком и тоненьким голоском пропищал: "Прощайте, девочки! Мужайтесь и молитесь Марии, чтобы старый развратник Океан не забрал вас в свой сераль!"